Последнее лето ярла Ульфа

Это если у свейского конунга не возникнут другие, более срочные дела.

А они вряд ли возникнут, потому что — вторая скверная новость — весной умерла главная западная проблема Эйрика. Хальфдан Черный. Причем не погиб в бою, как подобает такому славному воителю, а совершенно по-глупому. Отличным солнечным днем ехал со свитой и данью по замерзшему заливу и угодил в полынью. И сразу ушел под лед вместе со своим красивым возком. И все. Утонул. Нелепая случайность. Как оказалось, в этом месте зимой был водопой и пропитавшийся навозом лед стал более восприимчив к солнышку.

Свеи рассказали: позже тело утопшего конунга из воды извлекли, привезли в Хрингарики и долго решали: где похоронить. Каждый представитель хотел увезти его к себе. О Хальфдане и раньше говорили, что он способствует урожайности, а тут кто-то пустил слух, что функция эта после смерти конунга только усилилась. В итоге по решению уважаемых людей труп расчленили и разделили между несколькими землями. В Хрингарики только голову похоронили.

— И кто же теперь правит у норегов? — спросил я.

Оказалось, что официальным наследником назвали Харальда. Сына той самой Рагнхильд, дочери Сигурда Оленя, которую мы отняли у берсерка Хаки. Неплохой выбор, учитывая происхождение по обеим линиям. Вот только сынок был слишком мал для должности конунга, потому рулил войском покойного Хальфдана его самый близкий родственник — еще один спасенный нами пленник Гутторм Сигурдсон. Тоже достойный человек, надо полагать. Вот только амбиций у него было поменьше, чем у Черного, и рассчитывать на то, что Гутторм начнет драку со свеями, не стоило.

Как утверждали пленники, Гутторму хватало хлопот и в Норвегии, ведь после смерти Хальфдана примученные им территории немедленно возжаждали автономии.

В том, что пленники не врут, можно было не сомневаться. Вопрос: была ли верной доступная им информация?

Решать единолично я не рискнул. Собрал совет.

— Не отдадим! — решительно заявил мой брат. — Пусть приходят, всех убьем!

Твердая позиция. Но поддержал ее только Стюрмир. Остальные хольды помалкивали. Смотрели на меня.

— Конунг свеев, — сказал я, — прислал две сотни хирдманов. Пришли он пять сотен, Гуннар был бы мертв, наш гард захвачен, и отбить его мы бы не смогли. Будешь спорить?

— Не буду, — буркнул Медвежонок. — Но это наша земля. Нельзя ее отдавать без боя. Нет в этом славы.

— Бой был, — напомнил Гуннар. — И не один. И то были славные победы. Но пятьсот воинов разом — это много для нас. Не хочу, чтобы мой сын рос без отца.

Неожиданная поддержка. Я был уверен, что Гуннар прикипел к нашему «королевству на горке».

— Никто не хочет, — проворчал мой брат, метнув на Гагару недовольный взгляд. Будь на месте Гуннара кто-то другой, Медвежонок взглядом не ограничился бы. Но Гуннар сумел удержать крепость, и потому даже мой брат не мог упрекнуть его в трусости.

— Пятьсот воинов — это еще немного, — негромко, будто размышляя, проговорил Кёль Длинный. — Их может быть и тысяча, и две.

— С пятью сотнями мы, может, и справились бы, — поддержал его Льотольв Кнобсон по прозвищу Кто-то Умрет. — Но с тысячей точно нет. Даже если со всех окрестных племен подмога соберется.

— А она не соберется, — сказал Гуннар. — Треть тех, кого привел Сохрой, ушла к предкам. А это были лучшие из здешних. Лесовики своих на смерть больше не пошлют. Пять сотен мы, может, и сдюжим, раз ярл, — он кивнул на меня, — здесь, но на румы сажать будет уже некого. Разве что варяги пособят.

— Варяги не придут, — разочаровал я. — Ольбард сказал, это не их война.

— А если Трувора просить? — предложил Вихорек. — Трувор — родич нам.

— Поговорить можно, — согласился я. — Но вряд ли он придет всей силой. Мы видели, где его интерес.

— А если Рюрика? — Медвежонку страшно не хотелось расставаться с нашим островным «ярлством».

— Рюрика…

Этот, возможно, и польстится. Поскольку склонен все под себя грести, свое, чужое, лишь бы дотянуться. Но зная Рюрика, я скорее могу предположить, что помощь будет символической, а обязан я ему буду изрядно. Даже если нас отсюда вышибут. Рюрик щедр, если ему самому надо. И моя Последняя Слеза тому доказательство. Но нужны ли ему кирьяльские земли, если в нагрузку к ним идет война со свеями?

Главы 36, 37 и Эпилог

Глава тридцать шестая. Щедрое предложение

Рюрик князь Новгородский. Такой вот скромный титул. Более того, он даже не «абсолютный» монарх, а «конституционный». То есть не единовластный владыка земли новгородской, а демократично избранный. То есть приглашенный на правление общественным собранием. Вечем то есть.

Неплохо устоился бывший конунг. Город строили новгородцы, торговые и промышленные структуры — тоже они создали. А Рюрик у них — что-то вроде воинского вождя у племени. Как бы. На самом деле попробовали бы они его не избрать. Или не заплатить положенное за «крышу». Очень удобно. Взять, к примеру, недавнюю историю со Скульдом. Вроде как за захват города ответственен Рюрик. Не уберег. Более того, его наместник сам впустил врага в город. Так что и все убытки вроде бы на князе.

А вот и нет. По уложению новгородцы должны были отправить гонцов за помощью и до прибытия князя с дружиной оказывать всемерную помощь оставленному гарнизону.

А они не оказали. А как еще объяснить тот факт, что наместник мертв, а бояре — живы?

Еще и отступничество имело место. Предложили Скульду Рюрикову должность.

Ах, это была военная хитрость?

Что ж, допустим. Но посмотрим в глаза фактам: Скульда в город впустили добровольно? Да. Наместник мертв? Мертв. Предложение было? Было. Следовательно, уложение расторгнуто и надо заключать новое. Или не заключать, и тогда новгородцы сами по себе. Наедет на город еще какой-нибудь Скульд — помощи не ждите.

И поддались вольные горожане. Простили, перезаключили, выплатили.

Всю эту историю рассказал мне Трувор, а ему — новгородский тысяцкий Любор. Ругался, но сделать ничего не мог. Объяснили ему товарищи по боярству: не за то Рюрику платят, чтобы помогал, а за то, чтобы не гадил. Пока контроль торговых путей за ним, Новгороду с ним придется договариваться.

Трувор, которому была известна подлинная история этого «контроля», только посмеивался. Аскольд с Диром — ставленники Рюрика? Да они спят и видят, как его на погребальный костер кладут! Бирнир? Не смешите мои варежки! У берсерка только один хозяин — Один. Хузар побил? Ага. Куснул разок, и в кусты.