Последнее предложение

И все же, где он мог слышать эти фразочки, которые произносил Денис? Определенно ведь слышал.

И все эти погибшие — как он их выбирает, по какому принципу? Хватает первого встречного? Нет, вряд ли. Должна существовать какая-то закономерность. Все, что происходит, имеет свою причину.

Интересно, какую?

И кто этот Денис?

Вернее, что он?

А может и призрак — черт его знает!

И все ж таки, как трудно отделаться от мысли, что перед тобой не обычный худенький мальчишка, а нечто… что, на самом деле, может быть чем угодно.

Из прихожей долетел дребезг дверного звонка, и Роман, бросив карандаш, встал с пола. Задумчиво посмотрел на рисунок — лицо беззаботного двенадцатилетнего мальчишки, в глазах которого едва-едва угадывается нечто затаенно-хищное, недоброе. Слишком взрослые глаза для такого лица. Теперь, когда Денис стал еще старше, в его лице чудилось нечто смутно знакомое, чего он не замечал прежде. Нос, линия подбородка, глаза… Нет, ничего.

В дверь снова зазвонили — длинно, требовательно, потом в нее бухнул чей-то тяжелый кулак.

— Иду-иду! — проскрипел Роман, выходя в прихожую. — И хто там?

— Откройте, люди добрые, — зло сказали из-за двери. — А то щас дверь вынесу!

— Какой сюрприз! — устало произнес Савицкий, отпирая дверь. — Вы еще кипятите? Тогда мы идем к вам… ах, незадача, это ж ты к нам пришел.

— Отложи свои шуточки — у меня был тяжелый день, — Нечаев мрачно ввалился в прихожую, и Роман хмыкнул, запирая за ним дверь.

— А у меня он был легкий — порхал, аки бабочка. Получаю большое эстетическое удовольствие, когда вокруг народ мрет, да еще таким затейливым образом.

Валерий что-то злобно пробурчал, сбрасывая ботинки, прошел в комнату и остановился, задумчиво оглядываясь и шевеля пальцами ног в носках.

— Выпить есть? — простецки осведомился он. Роман кивнул, отходя к бару.

— Да только выпить и есть. Ай-ай, Валерий Петрович, пить с подозреваемым…

— Подозреваемый… сказал бы я тебе, кто ты! — Валерий плюхнулся на диван, потом наклонился, подобрал с пола рисунок и хмуро обозрел его. Покачал головой и бросил рисунок на журнальный стол. Вернувшийся Роман поставил на столешницу бутылку с остатками коньяка и две рюмки. Налил. Валерий сразу же схватил свою, выплеснул в рот и, откинувшись на спинку дивана, с хриплой ошарашенностью спросил:

— Во что я влип, а?

— Понятия не имею, — Роман тоже опустился на диван и сунул в рот сигарету.

— А, по-моему, очень даже имеешь. Слышь, Савицкий, не виляй!

— Да мне и нечем — утратил хвост в процессе эволюции.

Валерий лаконично охарактеризовал его эволюцию распространенным непечатным словом и дернулся в сторону, явно намереваясь ухватить Романа за рубашку, но тот уклонился, и рука Нечаева лишь мазнула его по боку, на что вчерашний порез сразу отреагировал вспышкой боли. Роман ругнулся и отпихнул его.

— Старлей, я ж тебе не баба, чего ты меня на диван заваливаешь?!

— А чего у тебя там? — озадаченно спросил Нечаев.

— Отверстие, не предусмотренное природой, — сердито ответил Роман, нежно погладив бок.

— Откуда?

— Само образовалось. Прямо мистика — может, в институт какой позвонить?

— Мистика… — Валерий снова вклеил непечатное слово. — А серьезно?

— Ножом задели ночью. Ребята какие-то наехали — уж не знаю, чем я им не глянулся… А может, международный день киллера отмечали. Кстати, странно, что до сих пор не ввели такой праздник — тоже ведь, как бы, работники… Ладно, — Роман стряхнул пепел в хрустальные ладони, — я так понимаю, ты ведь не на мое прекрасное лицо поглядеть пришел?

— Удачно, что на тебя никто не обратил внимания, иначе мне пришлось бы объяснять, почему я гоняюсь за одним подозреваемым в обществе другого подозреваемого, — Валерий задумчиво посмотрел на потолок.

— А Шмаев был подозреваемым? — удивился Роман. Валерий неохотно кивнул.

— К счастью, иначе мне пришлось бы что-то выдумывать… По ограблению одного антикварного салона на прошлой неделе. Услышал — и забудь, потому что на самом деле я пас его не только по этой причине. Специально взялся подмогнуть одному из наших.

— По какой же?

Валерий вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги и бросил его на колени Савицкому.

— Вот по этой. Какая-то бабулька занесла утром, дежурному отдала. Обычная бабулька — никто ее не запомнил, впрочем, и повода не было ее запоминать. Конверт был на мое имя, сказала, что это благодарственное письмо… — Нечаев нецензурно прошелся в адрес подательницы письма и самого письма.

— Я тебе его не посылал, если ты об этом.

— Это я уже понял. Гляди, не стесняйся.

Роман развернул лист и озадаченно уставился на него. Это был отпечатанный на компьютере список имен и фамилий, расположенных группками и поодиночке.

— Стелла Лячина.

— Андрей Лещук.

— Татьяна Дзевановская.

— Ольга Аберман Сергей Спирин.

— Татьяна Назаревская Борис Маринчак.

— Руслан Шмаев Павел Писменский?.

— Марина Крицкая.

— Дмитрий Гельцер Ксения Шайдак.

— Юрий Семыкин Илья Безяев Альбина Оганьян.

— Виктория Корнейчук.

— Владимир Зощук Елена Токман Роман Савицкий.

— Это еще что значит?! — его палец ткнулся в последнюю фамилию, потом медленно пополз вверх. — Аберман, Назаревская, Шмаев… Это ж покойники! Те…

— Сообразил? — Нечаев закурил, пристально глядя на него. — Еще наблюдаешь знакомые фамилии… кроме собственной, конечно?

— Дмитрия Гельцера одного знаю… Мэн бизнеса, но никаких гарантий, что это именно он. Остальные… — Роман покачал головой. — Нет, никого.

— Я когда этот список увидел, меня чуть удар не хватил, — Валерий наклонился и подобрал с пола карандаш. — Знаешь, почему?

— Представляешь, не знаю, — не без раздражения отозвался Савицкий. Валерий хмыкнул, взял у него лист и карандашом поставил галочки возле каждой фамилии вплоть до седьмого пункта, закончив Писменским, потом протянул список обратно Роману.

— Как думаешь, почему я это сделал?

Роман запустил пальцы в свои волосы, суженными глазами глядя на отмеченные фамилии, потом медленно перевел взгляд на Нечаева.