Последнее предсказание Тауки

– А кто мимо идет – подбирает, - хмыкнула Зорма.

– А еще!..

– Ну хватит!

Мы уже отошли далеко и спрятались за углом, так что я перестала сдерживаться.

– Хватит уже! От одних ваших рассказов жутко становится!

– А еще говорят – он чистокровный тандр! – выдохнула Куль, не слушая меня. Ее щеки порозовели от бега и сплетен, а глаза чуть ли не выкатывались наружу. – Представляете?

– Жуть какая… - присоединились остальные. Меня будто и не слышали!

Девчонки встали близко-близко, принимая меня в круг и склонили друг к другу головы, как делали еще в школе, когда обсуждали новую сплетню.

– Говорят, тандры женятся раз и навсегда, - глаза Куль горели почти так же ярко, как окружающие площадь фонари. – Никогда жен на свободу не отпускают, только если смерть ее заберет. Говорят, они запирают тех в своих домах под охраной и никогда не разрешают прокидать выделенных им комнат. Что уж там говорить о развлечениях! Им ничего нельзя, только служить мужу! Ужас!

– И они там в заточении… всю жизнь… несколько веков, - подхватила Валисса с дрожью в голосе. – Понятно, почему они вымирают. С такими-то дикарскими обычаями.

Девчонки прыснули.

– Хватит уже меня пугать! – не сдержалась я. – Мы день рождения празднуем, веселимся или что?

– Да ладно тебе, Инжу, - миролюбиво улыбнулась Куль. – Чего ты боишься? Где он бывает, а где мы… Главное, на улице ему не попадаться! Вдруг глаз положит?

– Хватит, я сказала!

– Интересно, а правда, что у тандров существует связь между парами на ментальном уровне? Говорят, так мужья и узнают, что жены их ослушались – просто чувствуют!

– А что они выбирают пару не из практических соображений, а только по любви?

– По любви? – фыркнула Куль. – Вот это точно ерунда полнейшая! Все по расчету, а они вдруг по любви?

– А почему тогда они так поздно женятся? А бывает, не женятся вообще? – спорила Валисса, не давая мне и слова вставить. – Потому что долго ищут жену!

– Ага. А потом запирают ее в четырех стенах и до конца жизни заставляют себя слушаться, - со злой иронией дополнила Куль. – Может, потому и ищут долго? Кто из хладнокровных добровольно отдаст родную дочь такому монстру как тандр?

– Да замолчите вы уже, наконец! – зашипела я.

– Ну ладно, ладно, - Зорма уже смотрела в сторону. – Смотрите, какие пирожные продают! Пойдемте пробовать.

– Я угощаю!

Со всех ног я бросилась к торговцу, радуясь, что он спас меня от их болтовни. Руки дрожали, когда я доставала монеты из кошелька, но главное, что этот пугающий разговор прекратился.

***

Никто из моих многочисленных подруг не знал, что я знакома с Томирисом лично. В моей жизни он появился несколько лет назад, когда мне исполнилось пятнадцать и я только-только закончила школу. Он стал часто бывать в нашем доме, я так и не знаю, с кем из родителей у него были дела. И какие. Вряд ли он был любовником матери – та предпочитала мужчина веселых, предупредительных и пухленьких – полную противоположность хмурому, жилистому Томирису, который вряд ли бы смог придумать хотя бы один пустой комплимент, а тем более навешать их гроздьями, как мамины ухажеры.

Вот, кстати, вторая черта, присущая классу хладнокровных – они до маньячества блюдут честь дочерей, но стоит ту выдать замуж, как всем вокруг становится безразлично, сколько любовников та заводит. Большинство семей поддерживали свободные отношения – как мои родители. Главным считалось забеременеть от мужа, что проверялось анализами, а как ты проводишь свободное от обязанностей жены время, никого не волнует.

Так вот, с отцом у Томириса тоже вряд ли могли найтись общие дела. Мой отец в мире хладнокровных чиновник далеко не последнего ранга, но между ним и главой Теневой квестуры, которая оказывает влияние на все решения совета и Короля, как минимум десять ступеней главенства. Проще говоря – не менее десяти начальников разных мастей.

Так что, какая причина заставила Томириса появиться в нашем доме, так и осталось для меня загадкой. Когда же я пробовала расспросить родителей, то они начинали жутко нервничать и придумывать такие нелепые глупости, что я быстро перестала мучить их расспросами. Наверное, какой-то грязный секрет. Про Томириса Хайде много чего говорили, через неделю после того, как он стал у нас появляться, я собрала на него досье.

Хуже того, почти каждый вечер он оставался на ужин.

Я до сих пор с содроганием вспоминаю эти вечера. Хотя нет, говоря по правде, ничего ужасного в них не было, но судя по полученной информации, в его обществе полагается чувствовать себя не в своей тарелке.

Мне, конечно, было любопытно посмотреть на объект сплетен, да еще когда говорят, что его дико боятся сильные мира сего. Да еще и возраст у меня был такой, что хотелось во весь голос кричать о своем протесте против всего, чего только мне пытались запретить или навязать.

Стоит держаться подальше? Да ни за что!

Я ничего страшного в нем не видела. Он не рассказывал ничего страшного, да и вообще мало говорил. Зато внимательно слушал, что говорили другие.

Родители, вероятно, чтобы поддержать беседу самым простым способом, а может, избегая неудобных тем, только и делали, что задавали мне вопросы об учебе, подругах и моих интересах, ну или вспоминали мои детские годы.

До того случая, пока я не разозлилась. Помнится, была у меня в детстве любимая игрушка – пушистый шар розового цвета, который мурлыкал, разговаривал и смеялся, если ему почесать пузико. Сколько себя помню, я с ним никогда не расставалась даже на минуту. И вот однажды родители стали расписывать в красках, как я была к этому шару привязана. Ну прямо такую идиотку из меня сделали, что я от злости чуть ли не пыхтела. Что за манеры такие – рассказывать первому встречному о глупом детстве? Еще бы рассказали, как часто я на горшке сидела!

– Правда, Инжу, ты его обожала? – спросила меня мама.

– Терпеть не могла этот вонючий кусок говна, - ответила тогда я, прекрасно зная, что за это слово меня накажут и еще как. Но я ведь взрослая и пусть видят, что я взрослая, а не ребенок, которого волнуют какие-то там детские игрушки. Конечно, никто не узнает, что шар до сих пор живет в моей комнате и я никогда не ложусь спать, предварительно не пожелав ему спокойной ночи и не поцеловав в теплый шершавый нос. Нет, этого знать никому не нужно. – Вообще игрушка жуткая, - мстительно добавила я, смотря папе в глаза. – Каким нужно быть идиотом, чтобы выбрать ребенку такое чудовище! Денег, что ли на нормального медведя пожалели!

Родители после моих слов почему-то застыли, вместо того, чтобы возмутиться и просто выставить меня из-за стола, как делали обычно.

Я высоко держала голову, потому что была намерена продемонстрировать свой немалый возраст и жизненный опыт. Они еще увидят, что я не ребенок!

В тишине вдруг раздался хруст. Мама ахнула и я чуть не повторила за ней – вилка в руке Томириса, сделанная из настоящего высокопроцентного серебра, была сломана на две части. Он вслед за нами опустил глаза на обломки и осторожно положил их на тарелку, а потом резко отдернул руку и спрятал под стол.