Последнее предупреждение
Шрифт:
Новая пауза. Правительственные чиновники, похоже, ждут, что мы сейчас начнем скакать от восторга при одной мысли о школе. Они только упустили из виду, что слово «школа» в нашем случае не самое удачное и привлекательное.
— А вам какой прок от нашего «потенциала»? — голос у меня спокойный и ясный. И совсем не дрожит.
— Простите? — только что говорившая женщина оборачивается на меня.
— Что ВЫ с нашего «потенциала» иметь будете? — спрашиваю. — Помимо, конечно, удовольствия от наших сногсшибательных достижений.
— Откровенно говоря, у нас будет возможность вас изучать, — подает голос высокий
— Зачем? — снова спрашиваю я. — Чтобы сделать побольше таких, как мы?
2
Билл Ней — Вильям Санфорд Ней, известный как Билл Ней, Человек Науки, — современный американский популяризатор науки, актер, телеведущий, писатель и ученый.
Длинный искренне удивлен:
— Нет, просто, чтобы понять.
Решаю, что он мне нравится. Жаль, что он в этой шайке.
— Ладно, положим, вы будете нас изучать, — я принимаю более сговорчивую позицию. — Но вам надо как-то нас убедить, что процесс изучения не обещает нам никаких кошмаров: что мы не будем вечно привешены к сенсорам и датчикам, что не надо будет повторять по сотне раз одни и те же опыты на беговой дорожке, пока нам измеряют дыхание, давление, сердцебиение и т. д. и т. п. Что не надо будет лезть в аэродинамическую трубу, чтобы вы могли экспериментировать с нашими летательными свойствами. Что вы на это скажете?
Молчание.
9
Следующим вступает седовласый военный с генеральскими звездами:
— Что ты имеешь в виду? Будь любезна, поясни нам свои сомнения.
— Сомнения? Я что-то в толк не возьму, чего вы еще от нас хотите? Ну, изучите вы нас, ну, согреет вас чувство глубокого морального удовлетворения от помощи бедным мутантам с реализацией их потенциала. А еще что?
Умные холодные глаза светятся на румяном холеном лице генерала:
— С чего ты взяла, что должно быть что-то еще?
— Наверное, потому что я не полная идиотка. Потому что еще ни один взрослый не был с нами правдив и откровенен. Потому что я ни на секунду не поверила в то, что вы изложили нам все факты и раскрыли свои намерения. Говорите, ваша цель — изучить наши свойства? Даже наша самая младшая, шестилетка Ангел, в это не поверит. И вы, и я прекрасно знаем, что у вас есть корыстный интерес. Вопрос только в том, когда вы его раскроете.
Правительственные представители остолбенели. Если честно, очень грустно наблюдать, как взрослые теряются, когда дети по первому щелчку не прыгают без вопросов на указанную высоту. Спрашивается, с какими детьми они прежде имели дело?
Немного пережидаю, пока они соберутся с мыслями. Мама под столом украдкой сжимает мне руку. Быстро окидываю взором стаю, встречаюсь глазами с каждым из моих ребят. Клык встревожен. Игги, хоть и слеп, но глаза его прямо устремлены на меня. У Надж на
лице написано безграничное доверие. Газман хитренько сощурился, и меня на секунду охватила паника, пока я не поняла, что пронести в Капитолий взрывчатку вряд ли удастся даже нашему Газу. Ангел смотрит на меня спокойно и улыбается. Тотал положил лапы на стол и шумно пьет из стакана воду. Собравшиеся здесь чиновники воззрились на него с нескрываемым ужасом. Вот смехотура!— Какие у вас еще к нам будут вопросы? — спрашиваю я, решив, что настало время завершить дискуссию.
— Почему вы не хотите нашей защиты? — искренне удивляется очередная женщина. Она, похоже, здесь совсем недавно работает.
— Цена у вашей защиты слишком высока. И условий много поставлено.
— Вы всего-навсего дети, — вступает мужчина в синем костюме. — Разве вам не нужны дом и семья?
— Дом с витаминизированными овсяными хлопьями и образовательными телеканалами? — зрачки у меня расширились от гнева, а голос окреп и зазвенел. — Вы не предложили нам ни дома, ни семьи. Вы предложили нам школу, где нас будут изучать и исследовать. Какие еще вопросы?
— Где ваш патриотизм? Помочь своей стране — честь для каждого гражданина, — твердо заявляет блондинистая тетка.
— Весьма любопытен внезапный переход от вашего интереса изучить наши свойства к нашему желанию помочь Соединенным Штатам. Следующий вопрос?
Тетка краснеет, и я замечаю, что несколько ее коллег посмотрели на нее так, точно она села в лужу.
— Если честно, мы рассматриваем вас как национальный ресурс, — заявляет женщина в военной форме, — если хотите, как национальное достояние. — Она фальшиво улыбается. — Как Декларацию Прав Независимости.
Я вздыхаю:
— Которая хранится за семью замками и вокруг которой выставлена вооруженная охрана. Нет, спасибо. Нам такого не надо. Еще какие вопросы?
Снова заговорил генерал с ледяными глазами:
— Факт остается фактом. Вы несовершеннолетние. И, как несовершеннолетние, должны оставаться под надзором и под опекой взрослых. Таков закон этого государства. Мы предлагаем вам и надзор, и опеку. И вдобавок существенные выгоды и привилегии. Существует много других возможных вариантов, и, смею вас заверить, гораздо менее привлекательных.
Он сел на место с таким довольным видом, будто только что сокрушил вражеский броненосец.
Я часто-часто заморгала и недоуменно огляделась вокруг:
— Вы шутите? Мы сбежали из сверхохраняемой тюрьмы, перенесли физические и нравственные пытки, много лет жили сами по себе, без особого труда обдурили кучу ученых и псевдоученых взрослых, питались в пустыне крысами без соуса, а вы говорите нам, что мы несовершеннолетние и что нам нужна опека?
Я покачала головой и пристально поглядела ему в глаза:
— Послушай, дедок! Я выросла в долбаной клетке; я перевидала, как сотни мутантов, полу-и недо-человеков померли мученической смертью; сколько я себя помню, люди, мутанты и роботы пытались меня убивать двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году без перерыва. A ты думаешь, я трухну от одного упоминания «закона этого государства»? Не спятил ли ты, дружище?
Мой голос гремит по всему конференц-залу. Все замерли и в шоке затихли.
Наконец, дядька, который нас здесь первым приветствовал, смущенно прочистил горло: