Последнее путешествие Клингзора

– Мутня это все, - попытался закрыть дискуссию Юрген.
– Я продам эту девочку, - он нежно побаюкал лежащий у него на коленях ящик со скульптурой, - и буду делать, что хочу. И жрать, что хочу - трюфели и шампанское. Бабки - это свобода.

– Юрген, Юрген, - сказала Диана, и в голосе ее прозвучала совсем не свойственная ей печальная проникновенность.
– Это деньги сожрут тебя. Они вцепятся в твои пороки, как в открытые раны, и высосут твою кровь. Лет через пять ты станешь трясущейся от водки развалиной. Если раньше не сгниешь от СПИДа.

– Заткнись!
– злобно выкрикнул Юрген, прижимая к себе ящик со статуей.

– Ведьма белобрысая!

– Деньгами, - не обращая внимания, продолжала Диана, - мог бы воспользоваться беспорочный человек, человек, не имеющий открытых язв. Но деньги сами по себе порок. Они найдут вход. Древние аскеты давали обет бедности не потому, что были беспорочными святыми, а потому, что были безупречными праведниками. То есть, правильно ведали, обладали способностью к различению. Среди них, - Диана усмехнулась, - полно было ведьмаков, черных, как самая черная грязь из Бокатера. Обет бедности - это прививка, профилактическое мероприятие, средство гигиены. Поэтому они оставались здоровыми и выжили, в то время как миллионы ликующих полегли, подобно траве, и смешались с грязью.

– Люди дохнут от голода, а не от сытости, - угрюмо возразил Юрген.

– Да, - согласилась Диана.
– Потому что сегодня сытость перекрывает голоду все пути к насыщению. Но когда весь мир был юным и голодным, голод был стимулом роста. А сейчас мир гниет от сытости, отравляя своими ядами пищу голодающих. Человечество - это желудок и жопа.

Юрген закис от смеха, стуча лбом в приборную доску. Диана посмотрела в зеркальце заднего обзора:

– Есть выход, господин сочинитель? Вы же практикующий специалист по части входов и выходов?

– Взорвать весь свинарник, - оптимистично ответил он.
– Вместе со свиньями и глистами.

– Эй! Эй!
– возмутился Юрген.
– Подожди, старик. Я - пролетарий сексуального труда, Инга держала меня в черном теле, я еще не нажрался!

Они расхохотались и веселились всю дорогу до дома.

А когда, поставив машину в ангар, они вошли в дом, зазвонил телефон.

Глава 22

– Ваша свобода передвижения больше не ограничена, - сказал следователь. В его голосе слышались покровительственные нотки, как у родителя, сообщившего ребенку, что тот может выйти из темного угла.
– Следствием установлены обстоятельства, позволяющие обоснованно полагать, что Юрген Рэнч совершил самоубийство. Или стал жертвой несчастного случая, пытаясь нелегально пересечь границу

– А позвольте полюбопытствовать, какие обстоятельства?

– Мы получили заключение экспертизы. На теле не обнаружено признаков насилия.

“Если не считать отсутствующей головы”, - мысленно усмехнулся он.

– Зато, в бронхах есть вода, - продолжал следователь.
– Мягкие ткани среза шеи разлохмачены, что вкупе позволяет предположить удар винта.

– А сломанные ребра?

– В ту ночь был ветер. Повреждения могли возникнуть от ударов о камни и подводные сооружения.

– До или после наступления смерти?

– Какая разница? Они не послужили причиной смерти.

– А что послужило?

На том конце провода возникла пауза.

– Ну, - наконец сказал следователь, - это не суть важно. А важно то, что у меня есть справка психиатра, - стало слышно, как зашелестели бумаги, - в которой сказано, что Юрген Рэнч находился в состоянии психоза, вызванного употреблением больших доз алкоголя и каннабиса. А сбежал этот наркоман не позже, чем через десять часов после освидетельствования. Он был псих, понимаете?

– в голосе следователя послышалось раздражение.

– Понимаю. Но откуда вы знаете, что это вообще Рэнч?

– Как это откуда?
– раздражения в голосе следователя прибавилось.
– А наколки? И мы идентифицировали отпечатки пальцев.

– Что …?
– начал, было, он, не веря своим ушам, но вовремя прикусил язык.

– Пришлось потрудиться, - веско сказал следователь.
– Кожа на ладонях была частично стерта песком, когда труп мотало волной. Но нашим экспертам удалось установить идентичность, - снова зашелестели бумаги.
– У меня есть справка.

– Скажите, пожалуйста, а то, что он был гражданином Германии…

– Он не был гражданином Германии - нетерпеливо оборвал следователь.
– У него был всего лишь вид на жительство. К тому же, просроченный.

– А что теперь будет с телом?

– Установленных родственников у него нет. Если не объявится желающих забрать - кремируем. Может, вы желаете?
– в голосе следователя явственно присутствовал смешок.

– Одну минуту, - он прикрыл трубку рукой и обернулся к Юргену, который внимательно прислушивался к разговору.
– Ты не хочешь забрать свой труп?

Юрген выкатил глаза и отрицательно замотал головой.

– Нет, - сказал он, убирая руку с трубки.
– Пожалуй, нет.

– Ну, тогда, - сказал следователь скороговоркой, - пусть ваша, э-э-э, знакомая…

– Это мой секретарь.

– Пусть ваш секретарь, - следователь вздохнул, было понятно, что он теряет время с бестолковщиной, - зайдет ко мне, я вкратце опрошу ее для порядка. Все. Желаю здравствовать.

– Поздравляю, - сказал он, кладя трубку и обращаясь к Юргену.
– Теперь ты официальный покойник.

Диана улыбнулась. Юрген потер руки.

– Помянуть надо бы, - деловито сказал он, направляясь к бару.

Глава 23

– Ума не приложу, - сказал он, откидываясь на спинку кресла и искоса поглядывая на руки Юргена, споро распечатывающие литровку “Бифитера”, - как они умудрились идентифицировать отпечатки?

– Не было никакой идентификации отпечатков, - сказала Дина.
– Была идентификация интересов. Следователь избавился от зависшего трупа, деятели, допустившие побег, оперативно нашли беглеца. Все довольны, включая “покойника”.

– Кроме шведа, - заметил он.
– Но швед уже не существует.

– Он никогда не существовал, - возразила Диана.
– Его нет в документах. Существует миф, упорно поддерживаемый полицейскими всех стран о том, что есть гарантии стопроцентной идентификации отпечатков пальцев. Нет такой гарантии. Всегда есть вероятность ошибки. Так же, как нет двух одинаковых папиллярных рисунков, нет и двух одинаковых отпечатков папиллярных рисунков. Тем более - двух одинаковых отпечатков отпечатков. Тем более - двух одинаковых фрагментов отпечатков отпечатков, пригодных для идентификации, с которыми, в основном, и имеют дело криминалисты. Эксперт сравнивает дактокарты, а не пальцы.