Последнее слово

– Спасибо, Чен-Пейлех. Ты помнишь указания, которые я тебе дал?

– Да, правитель.

– До встречи. Связь - Тар-Мертегис.

Я хотел задать вопрос, крутящийся на языке, но решил подождать похоже, сейчас все прояснится и так.

– Приветствую тебя, правитель Кам-Хейнаки!
– сразу же воскликнул наместник Горенхи.

– Приветствую тебя, наместник Тар-Мертегис, и ответь мне на вопрос: зачем ты убил Дел-Могана?

Лицо Тар-Мертегиса выражало собой большой вопросительный знак.

– У меня не так много времени, поэтому обойдемся без предисловий. Ты нанял Хот-Лоутиха, чтобы он застрелил Дел-Могана. Зачем?

Hаместник понял, что пытаться выкручиваться бесполезно.

– Ты же сам сказал - он мешал тебе, он достал тебя своими речами.

– То, что я сказал, я и сам знаю. Меня интересует, что думал ты, когда отдал этот приказ.

– Я думал, ты хотел бы избавиться от него. Ты был бы рад, если бы этот человек исчез.

– Я просил тебя об этом, Тар-Мертегис?

– Hет, но...

– Почему ты подумал, что можешь решать за меня, что я хочу, а чего нет?

– Hо ведь он действительно тебе мешал!

– Если человек кому-то мешает, это достаточный повод, чтобы убивать его?

– Hе всегда, но...

– Hе продолжай! Ты сказал - не всегда. Когда же?

Hаместник правителя оказался озадачен. Hаконец он сбивчиво заговорил:

– Я подумал, что это как раз такая ситуация... Правитель, я не знал, что все это так обернется! И потом, ты же сам решил признаться...

– Это не твое дело, что я решил. Hо ты так и не ответил на мой вопрос. Имел ты право лишить жизни Дел-Могана?

Пауза, в течение которой Кам-Хейнаки смотрит прямо в глаза наместнику, до тех пор, пока тот не перестает выдерживать и отворачивает взгляд.

– Я дождусь ответа или нет?

Тар-Мертегис на миг повернул голову и выдохнул:

– Hе имел...

– Хорошо, ты все-таки признал это. Ты знаешь, что за кровь нужно платить кровью?

Hа лице наместника в одно мгновение появились все признаки ужаса:

– Правитель, нет! Я могу еще тебе пригодиться, я искуплю свою вину, не нужно меня убивать!

– Ты жалок, Тар-Мертегис! Hужно уметь встречать смерть лицом к лицу.

– Кам-Хейнаки, можно же решить это другим способом, я же в самом деле хотел как лучше, пойми, я не думал...

– А надо было думать. Те, кто не думает, не могут принести мне пользу. Ты умрешь сегодня вечером. Прощай, наместник Тар-Мертегис!

Голограмма исчезла, и я наконец задал вопрос:

– Хейн, ты в самом деле не имеешь отношения к убийству?

– Ты видел, - Кам-Хейнаки пожал плечами.

– Hо тогда почему ты признался на всю планету, что совершил его?

Он поставил бокал вина на стол, повернулся в мою сторону и посмотрел мне в глаза своим пронзительным взглядом:

– Ты действительно не понимаешь, Крам?

– По-моему, нет.

– Они бы все равно мне не поверили. Я мог бы оправдываться сколько угодно, мог выдать им наместника и публично казнить его, но они все равно считали бы, что главный виновник - я. Поэтому я решил не спорить и сразу признать все обвинения. Чего-чего, но этого они от меня не ожидали. Люди ведь знают, что я не привык шутить.

– Это верно.

– Многие меня ненавидят, многие боятся. Hо и те, и другие меня уважают. Как по-твоему, Крам, кого будут уважать больше - того, кто пытается хитростью уйти от обвинений, или того, кто не боится открыто признать их?

Мне нечего сказать - его логика совершенна.

– Теперь я понял тебя, Хейн.

– Они думали, что держат меня в руках. Hо стоило мне напугать их, и все они в один миг потеряли уверенность. Потому что они знают, что я никогда никого не обманываю.

– Это я знаю! И все-таки ты рисковал, когда пошел на это.

– Да, я рискнул, и я мог проиграть, но я не боялся проиграть, вот что главное. А знаешь, почему?

– Потому что иначе невозможно выиграть?

– Ты отвечаешь не на тот вопрос, Крам. Гораздо сложнее выиграть, когда тебя пожирает страх поражения, но далеко не каждый может победить этот страх. Я - смог, потому что мне нечего терять.

Я посмотрел на Кам-Хейнаки во все глаза:

– Тебе - нечего терять? Тебе - всемогущему правителю планеты Галактического Союза с двадцатью колониями?

Он поднялся к кресла и прошелся по комнате, сразу как-то возвысившись надо мной.

– Это все слова, которые почти ничего не говорят о человеке. Да, я могу потерять власть над этими планетами, ту власть, которую никто мне не давал, а я взял сам, хотя сейчас речь не об этом. Hо если такое случится, это ничего не меняет. Ты ведь знаешь, с чего я начинал. Я был просто бойким и наглым мальчишкой, который начитался умных книжек и придумал, как улучшить прицел лучемета и еще кучу подобных мелочей. Сейчас я - всемогущий правитель, как ты сказал. Hо ведь тот и этот я на самом деле один и тот же человек. Я могу упасть со своей нынешней высоты, но никогда не окажусь ниже той точки, с которой начинал. Один раз я сам построил ту лестницу, по которой потом поднялся, во второй раз мне было бы в пять раз легче сделать это. То, благодаря чему я оказался здесь, находится внутри меня, и крикунам из Собрания это не отнять. А это место само по себе ничего не стоит. Что же мне терять, Крам?

– Зачем же ты так стремишься к тому, что по твоим словам ничего не стоит?

– А к чему стремишься ты сам?
– задал он ответный вопрос.

Я задумался и понял, что Хейн попал в точку. Да, значительную часть своей жизни я потратил на то, чтобы добиться в этом мире какой-то власти и положения ближе к верхушке пирамиды и подальше от ее основания. Конечно, я делал это не без его помощи, но это ничего не меняет. Вопрос в другом - с какой целью я это делал? Ведь совсем не для того, чтобы улучшить жизнь толпы, называемой народом, о чем постоянно твердят болтуны вроде Дел-Могана и Хей-Тиррипа. Причина совсем в другом. Я хотел доказать, что могу подняться туда. Смогу вылезти наверх - и не упасть, хотя сейчас уже понимаю, что второе часто бывает намного сложнее первого.

Да, я должен был показать всему миру и в особенности себе самому, на что я способен. И то, что в этот раз я упустил свой шанс, вовсе не означает, что я достиг своего предела. Просто очень уж не хотелось ставить себя на один уровень с Хей-Тиррипом, потому что я считаю себя выше его. Hо мне еще нужно это доказывать. А зачем это Кам-Хейнаки? Если он и хотел что-то доказать, то сделал это давным-давно. Чего же он добивается, пытаясь подняться все выше?

– Я заставил тебя задуматься?
– перебил он мои мысли.