Последнее сокровище империи

Двигаясь также молча, сосредоточенно, даже не переговариваясь, Данко с Воробьем осторожно скользнули на чердак. Окунувшись в теплый полумрак, смешанный с ароматами мышиного помета и голубиного дерьма, через люк выбрались на покатую поверхность крыши четырехэтажного дома. Припав к жестяной поверхности и немного передохнув, они друг за дружкой подползли к противоположному краю – по неписаному правилу, для очередного убежища им всякий раз велено было подыскивать не только дом с черным ходом, но и с пожарной лестницей. Конечно же, накануне каждый из пятерки, включая Полетаева, изучил лично все возможные пути отхода.

Пригодилось, стало быть… Хотя лучше бы не пригодилось, черт побери…

Первым скользнул вниз по лестнице Данко. Двигался споро и ловко, словно цирковой гимнаст. Движения Воробья оказались неуклюжими, он вообще не отличался ловкостью, хотя не только Борис – остальные уже успели отметить отчаянную, граничащую иногда с безрассудством смелость этого сутулого всклокоченного парня вкупе с умением метко, практически не целясь, стрелять.

Однако неуклюжесть все же сыграла злую шутку. Воробей не спустился по лестнице – он свалился с нее, неудачно приземлился на ногу, не сдержал болезненного крика. Жандармы появились почти сразу, Воробей пальнул в их сторону, еще оставаясь на зеле, после подхватился и, прихрамывая, побежал в ближайший проходняк. Данко бросился за ним, нагнал, обогнал. На соседнюю улицу выскочил первым, все еще сжимая револьвер в опущенной вдоль туловища руке.

Потому двух офицеров, выбежавших из-за угла на него, Данко увидел первым…

4

Сначала Берсенев и Кречет услышали крики.

Эхо от первых выстрелов донеслось до офицеров после. Стреляли именно с той стороны, куда они направлялись. Как и было условлено позавчера, сегодня после полудня им предстояло снова навестить ювелирный магазин Самойловича, встретить там Лизу Потемкину и воплотить в жизнь некий стратегический план поручика Кречета, в сложные подробности которого тот пытался посвятить Алексея всю дорогу. Но, услышав выстрелы, оба, не сговариваясь, забыли о планах.

Ведь Лиза уже вполне могла находиться там, откуда доносилась пальба.

На бегу Кречет вырвался чуть вперед, даже оттеснив Берсенева плечом, и увидел двух вооруженных штатских на пару секунд раньше. Прохожие тем временем успели разбежаться кто куда, с криками прячась, кто в подъезды, кто – в подворотни. К испуганным выкрикам тут же прибавились резкие неприятные звуки полицейских свистков. Приближение полиции, казалось, должно было успокоить напуганных людей. Однако Антон оценил ситуацию мгновенно: даже если стражи порядка появятся здесь, в самом настоящем театре военных действий, вооруженные преступники успеют если не сбежать, то уж точно – оставить на этой улице несколько трупов.

В подтверждение этому тот террорист, что стоял ближе – щуплый, сутулый, всклокоченный, похожий на большую птицу, бросился к стене, стреляя в движении. Бил не прицельно, просто реагировал на появление вооруженных офицеров: Берсенев уже стоял рядом с Кречетом, также сжимая револьвер. Поручики, не сговариваясь, рассредоточились, чтобы не стать для стрелка кучной мишенью и уйти с линии огня. Второй боевик, высокий, в расстегнутом пальто и с каким-то неестественно бледным лицом, тоже выстрелил, и также не прицельно, скорее показывая зубы, чем действительно стараясь попасть в кого-то из неожиданных противников. После чего рявкнул на всю улицу:

– Разбегаемся! – и сразу же, не мешкая, рванул к ближайшему проходняку.

У щуплого оставался один путь – через мостовую, на ту сторону улицы, в темный зев проходного двора. Однако он почему-то повел себя иначе: неуклюже попятился, еще сильнее согнулся, потом налетел плечом на ближайшую к нему дверь и ввалился внутрь, исчезнув с поля зрения.

Это была дверь магазина Иосифа Самойловича.

– Берсенев, за ним! – крикнул Кречет, принимая командование на себя и не встретив со стороны гвардии поручика возражений. Алексей оказался у двери магазина в три прыжка, Антон же кинулся вдогонку за бледным, также скрывшись в проходном дворе.

А полицейские свистки приближались. Казалось, они стали частью городского воздуха.

Только вбежавший в ювелирный магазин поручик Берсенев их не слышал. Алексей не слышал вообще ничего – видел перед собой, в нескольких метрах, прямо у прилавка испуганную Лизу Потемкину – ее держал перед собой щуплый террорист, уже не выглядевший с близкого расстояния нелепо со своими всклокоченными волосами и острым, больше похожим на птичий клювик, носом.

Ствол револьвера человек-птица крепко вжимал девушке в шею, чуть ниже подбородка.

У стены, в дальнем углу, повизгивал от страха толстый ювелир, закрываясь приподнятыми на уровень плеч пухлыми руками.

– Назад! – выкрикнул Воробей, еще сильнее вдавливая ствол в шею заложницы, слова он выплевывал вместе со слюной. – Назад! Назад, офицер! Дай пройти, или я убью ее!

– Алеша… – выдохнула Лиза единственное, что способна была прохрипеть от страха.

– Отпусти ее! – Берсенев вытянул перед собой вооруженную руку, безуспешно пытаясь взять террориста на прицел. И только тут его охватил самый настоящий ужас – состояние, которого поручик не позволял себе даже в окопах, под свист пуль и разрывы снарядов: Алексей вдруг понял, что раненая рука, сжимающая револьвер, еще не готова слушаться его так, как нужно. Нет, она не дрожала. Просто держала оружие не слишком уверенно.

Значит, он даже при желании ничем не сможет помочь Лизе…

– Отпусти! – повторил поручик, стараясь, чтобы голос по-прежнему звучал уверенно и твердо.

– Бросай железку, офицер! Дай пройти, я убью девку, мне терять нечего…

Голос Воробья дрожал. Страх, напряжение, все вместе – не важно. Только это не означало, что дрогнет его рука. Наоборот, палец сам может надавить спуск от волнения, и… Живо представив себе это, Берсенев вытянул перед собой вторую руку. Сделал еще один шаг вперед, сказал громко:

– Лиза! Я здесь, Лиза!

Затем медленно нагнулся. И положил револьвер на пол.

Выпрямиться Алексей не успел. Уставший сдерживать свой страх Самойлович, закрыв голову руками, с криком повалился на пол, ища укрытие под прилавком. Резкое движение отвлекло Воробья, он пальнул на звук, раз, потом еще – и теперь уже Лиза, вдруг выйдя из ступора, неловко, зато сильно двинула террориста локтем. Воробей ослабил хватку не столько от силы удара, сколько от неожиданности, девушка рванулась, оттолкнула его от себя, бросилась навстречу Берсеневу. Поручик поймал ее в объятия, устоял на ногах, мгновенно обернулся, прикрывая девушку собой – а револьвер Воробья уже снова смотрел на него. Сейчас противников уже ничего не разделяло. Только вот оружие Алексея лежало в шаге от владельца…

Броситься вперед – поймать пулю. Стоять на месте – тоже поймать пулю, но только уже покорно, закрывая девушку собой.

Решение нужно было принять за секунды. Но Воробей, похоже, все решил для себя раньше. Держа поручика на мушке, он попятился, двинулся спиной вперед к занавеске, закрывающей проход в кабинет и служебные помещения ювелирного.

За спиной Берсенева распахнулась дверь.

Громкий крик Лизы. Выстрел.

Сломавшись пополам, террорист удивленно посмотрел перед собой, но вторая пуля, посланная прямо с порога Антоном Кречетом, отбросила его к стене, свалила на пол и закончила историю.