Последнее звено

–Дайте поесть хоть... –миролюбиво попросил Торнан.

–Ах, скажите на милость! –всплеснул руками тот. Подайте ему поесть? Ну и чего подать? Чего? Брюквы со сметаной? Или чего еще? Сена с хреном, соломы с уксусом? –хихикнул стражник.

–Да и соломки бы пожевал, – вымученно улыбнулся Торнан.

–Ничего, –донеслось из-за двери. Как сволокут тебя в пытошную, будет тебе и уксус в глотку... и хрен в задницу!

–Погоди, – отозвался Торнан. Дадут боги – укорочу я твой язык.

–Тут и не такие как ты грозились... А теперь ими червяки с воронами завтракают, –лениво бросил страж, уходя.

Окончательно придя в себя, Торнан глубоко задумался. Встав, он измерил шагами камеру, осмотрел ее всю внимательно. Подергал решетки, отметив, что железо местные тюремщики использовали неплохое, и фокус с веревкой тут не пройдет. Подтянулся на оконной решетке, и убедился, что камера расположено высоко, а прутья замурованы на совесть.

Потом вновь опустился на солому, и принялся размышлять над положением, в которое угодил.

И занимали его следующие мысли.

Первое –что с его спутниками?

Второе – где жезл?

И третье – что это все значит, и за что его сюда посадили? И почему их взяла не стража, а эта самая инквизиция??

Торнан задумался. О вере тех, кто засунул его в эту тюрьму, он почти ничего не знал.

Вернее, слышал конечно про то, что они поклонялись богу солнца Митре, и дочери его –Гелит, Чей Лик Отражает Луна, вера в которых пришла с востока.

Вроде бы он породил эту дочь в союзе с Предвечной Тьмой? Или вообще родил из бедра?

Нет, из бедра вроде родил альбийский бог Кулван. И не дочь, а сына… Шэтт разберет этих логрийских богов – кто и откуда из них кого родил…

Боги его народа рожали детей как положено приличным людям.

Да и не важно это. Зачем на них напали? Какое преступление они совершили перед ихним богом?

Но главное – как отсюда выбираться.

Где-то в недрах огромного замка караульные играли в зернь, и распивали тайком принесенный эль, где-то палач пытал очередного заблудшего раба Митры, а тут опытный и бывалый воин обдумывал –что ему делать. И мысли эти не сулили ничего хорошего хозяевам узилища.

***

Двумя часами ранее. Серый замок, бывшая резиденция

правителя Хемлинской области, ныне место пребывания окружной

инквизиции Владыки Света Митры и дочери Его.

Высокомерно выглядящий костлявый человек в сутане тонкого сукна внимательно рассматривал распростертого на соломе неподвижного человека.

–Настоящий великан, – с какой-то странной интонацией бросил он.

Так что говорят про них наши люди?

–Донесений почти нет, – сообщил второй монах. Девка –из воинства храма богини Тиамат, отправлена за каким-то Охриманом как посол. Ну это мы знаем из бумаг. Этот, –указал он на валяющегося в беспамятстве Торнана, – темная личность. Наёмник, варвар. Хитер, но глуп как все варвары. В Кильдарге служил в Страже Севера. Опытный боец, но лишь за счет своей варварской силы. Вроде бы за деньги вырезал всю семью какого-то албийского лорда, но это лишь слухи.

Еще фомор… Надо же, настоящий фомор – фыркнул монах. Звать - Чикко. Хитрый, как гном, изворотливый, бывший вор. Говорит, что колдун, а на самом деле – базарный фокусник и надувало. Прохиндей, воображающий о себе невесть что.

–Хорошо, – кивнул высокомерный. Подумаем, что с ними делать. Да, девку пока не трогать, –бросил он не оборачиваясь.

***

ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ

Из летописного свода Южно-Хемлинского княжества. Описанные события отстоят приблизительно на пять лет вперед от времени действия.

Караяз со множеством «Сынов Света» и прочих бунтовщиков восстал против власти государя Адалина, придя в город Оргей, вошел в крепость и укрепился там. Затем Караяз выйдя из крепости, собрал вокруг себя еще более многочисленное войско и начал разорять страну. …Несколько сот этих злочинцев направились к достославной обители Бога –Подателя Жизни. При виде их все обитатели ее разбежались, но Сыновья Света схватили какого-то больного и немощного жреца и стали требовать, чтобы он показал тайники и хранилища. И, повесив за руки, били этого служителя в течение трех дней. А когда он не показал никаких тайников, разъярились, как бешеные звери, и повесили за мужской уд и жестоко мучили его; а потом бросили живого в огонь. И разграбили и захватили все имущество, а затем убили всех крестьян, кого поймали в округе, и совершили еще множество гнусностей, какими невозможно осквернить пергамент. Из храма было вынесено много добра: одежда, медная посуда, сосуды священные, кадила и книги – древние и поучительные. И осквернили они святыни и алтарь во имя своего злого бога, коего кощунственно именовали –Несущим Свет. Так поступали они во всех окрестных селениях и землях—в Кабри, в области Паранской, Лахской, в Арни, и по ту сторону реки Линны, пока войско десятитысячника Грослага их не истребило под корень всех до единого, потому что не было у них предводителя, и были они хоть и многочисленны, но разрозненны.

Глава 7 ПОЗОР И СМЕРТЬ

Спустя несколько часов его вновь навестили. Торнан уже задремал, приложив гудящую голову к холодным камням стены.

Услышав лязг засова, Торнан поднял взгляд на дверь. Двое стражников, войдя в камеру, сунули чуть ли не в лицо ему факелы, чтобы ослепить привыкшего в полутьме узника.

–Выходи, обиженный Митрой, – сообщили старший из них. Сам великий инквизитор хочет видеть тебя.

Решив, что тотчас свертывать шеи ублюдкам неразумно, Торнан вышел в коридор, всем видом показывая, как он страдает и мучается от побоев, и дал связать себе руки. Снаружи его дожидались еще двое монахов и под смешанным конвоем инквизиторов и солдат он двинулся навстречу судьбе.

Шагов через десять он невольно замер, так что идущий сзади подтолкнул его древком протазана пониже спины.

А замер он потому, что из-за решетки двери на него смотрело изуродованное лицо, заросшее длинной грязной бородой.

Впрочем, нет –смотреть-то как раз обитатель камеры ни на кого не мог, ибо вместо глаз у него были затянутые шрамами от ожогов пустые впадины.

Человек метался за решетчатой дверью, тряс ее, вцепившись обожженными руками в прутья.

–Изыди, изыди Охриманово отродье!! –выкрикивал он. Отойдите от меня, бессы!! Эхо далеко разносилось по сводчатому коридору.

Они прошли еще одну камеру –открытую.

У дальней стены, напротив входа горел очаг. Справа у входа стояла бочка с водой, а слева за столом сидели монах в зелёной сутане и писарь в желтом одеянии. Кроме очага камеру освещали лучины в светцах грубой работы. В стену были вделаны кольца с цепями. А со сводчатого потолка свисал дубовый блок. На протянутой через блок верёвке висел с вывернутыми руками длинноволосый человек в рваной рубахе до колен. Ноги его были прикованы к полу цепью. Это была знакомая Торнану, одинаковая во всех мирах и временах дыба. Глаза человека были закрыты, он тяжело дышал. Воздух со свистом вырывался сквозь стиснутые зубы.

Два крепких мужика в кожаных штанах и бахилах хлопотали вокруг него. Один раздувал угли в жаровне, второй калил в очаге какие-то инструменты.

Они прошли и эту камеру, когда в спину Торнан ударил дикий вопль, заставивший его вздрогнуть. Кричала женщина.

–Как больно!.. Я невиновна… Светоносный свидетель!.. А-а-а! Помогите мне, я умоляю! Помогите!
– Во имя Митры! Сжальтесь… Помогите!

–Вот ведь как стараются! –похвалил один из конвоиров. Вот присмолили еретичку! Всегда бы так...