Последней умирает собака

Кое-как поужинав, Вернер бросился в траву и мгновенно уснул как убитый.

Задолго до восхода солнца он был уже на ногах. Его первой заботой было: "Скорее в путь! Старик Рихтер, наверно, извелся от беспокойства..."

Он быстро собрал свои пожитки, уложил бутылку с "Бериолем" в сумку, вскинул ружье на плечо и двинулся к берегу. Уже сталкивая пирогу в воду, Штарк впервые подумал о своем трофее:

"Что же сделать с "Бериолем"? Передать его на родине ученым? Это было бы самое правильное. Но кто поручится, что "Бериоль" снова не вырвется на волю и не попадет в руки какому-нибудь фашистскому молодчику?.. Да и зачем, собственно, людям препарат, отталкивающий все живое? Ведь, по сути дела, "Бериоль" - это эликсир одиночества..."

Вернер вынул бутылку с "Бериолем" и долго в глубокой задумчивости смотрел на зеленую маслянистую жидкость.

– Нет!
– сказал он вдруг громко.
– Любое дело нужно доводить до конца. Такая мерзость слишком опасна для людей. Пусть же остается среди крокодилов!

Штарк широко размахнулся и швырнул бутылку в лагуну. Раздался тихий всплеск, и "Бериоля" не стало. Он оказался похороненным там же, где столь трагически погиб его гениальный изобретатель Фердинанд Бер.

Через час пирога уже скользила по легкой морской зыби. В сторону Сумбавы дул мягкий бриз. Вернер поставил складную мачту и натянул парус. Потом он уселся на корме и, весело посвистывая, стал править на далекий сизый дымок вулкана Тамборы...

На берегу собралась огромная толпа. Весть о том, что молодой оранг путтих возвращается с атолла Пулау-Буайя, с быстротой молнии облетела все окрестные деревушки. Люди побросали работу и устремились к побережью.

Впереди всех стоял в белой панаме профессор Пауль Рихтер. Около него подпрыгивал от нетерпения юркий Салим. Тут же в глубокой задумчивости стоял старик Умар Самсури со своими сыновьями.

Десятки пирог выплыли навстречу смельчаку. Штарк был смущен. Он не ожидал такой торжественной встречи.

– Мердека! Мердека! 7 - восторженно кричали сотни людей, размахивая пальмовыми ветками, когда Вернер Штарк выходил из пироги на берег.

– Ну, как поездка, Вернер? Как тебя принял Оранг Хидьжоу, король крокодилов? Что-то ты загостился у него...
– сказал профессор Рихтер, крепко пожимая руку своему молодому ассистенту.

– Все в порядке, профессор. На Пулау-Буайя в самом деле жил очень опасный король крокодилов. Но я убил его. Вон в пироге его шкура.

Салим быстро перевел слова Штарка старику Умару. Глаза Умара Самсури радостно сверкнули.

– Оранг-оранг! Люди!
– громко закричал он и поднял над головой обе руки. Огромная толпа тотчас же притихла.
– Король крокодилов, страшный Оранг Хидьжоу, убит! Его победил в смертельной схватке оранг путтих Вернер Штарк! На Пулау-Буайя больше не опасно! Вы можете все увидеть шкуру Оранг Хидьжоу!

Огромная крокодилья шкура невиданно зеленого цвета пошла по рукам. В толпе раздавались возгласы удивления и ликования.

– Теперь мы будем изучать разбойника акантастер планци на атолле Пулау-Буайя, дорогой профессор...
– сказал Вернер и вдруг изменился в лице. Салим, Салим! Смотри, чтобы шкуру короля крокодилов не повредили!
– закричал он громко.

– Опять шумит! Опять...
– вздохнул профессор Рихтер.
– Экий неугомонный человек!.. Ну, шуми себе, Вернер, шуми. А я пойду спать. Я не спал две ночи...

ПРИМЕЧАНИЯ 1.

Оранг путтих (индонез.) - белый человек. назад к тексту 2.

Пулау-Буайя (индонез.) - Остров Крокодилов. назад к тексту 3.

Оранг Туа (индонез.) - старик. назад к тексту 4.

Тамбора - действующий вулкан на острове Сумбава. назад к тексту 5.

Бим-Бей - гавань на Сумбаве. назад к тексту 6.

Акантастер планци (Acanthaster planci) - научное название разновидности морской звезды, пожирающей коралловые отложения. назад к тексту 7.

Мердека!
– индонезийское приветствие: "Свобода!" назад к тексту

СКАФАНДР АГАСФЕРА

Фантастический рассказ

1

Когда Дориэль Реджан дошел, что называется, до крайности, иными словами, когда он вынужден был оставить Биолию и маленького Аркифа, чтобы не лишать их последнего куска хлеба, он встретил Вальмоска; в парке встретил, в осеннем холодном парке на скамейке.

У Вальмоска был очень потрепанный вид, еще более потрепанный, чем у самого Реджана.

"Вот существо в тысячу раз несчастнее меня!" - мысленно произнес Реджан, и вместе с естественно пробудившейся жалостью в нем шевельнулось эгоистическое чувство удовлетворенности: "Не я последний в этом мире!"

Старик действительно являл собой убогое зрелище: одежда - сплошные лохмотья, изможденное лицо - в грязных клочьях давно не бритой бороды, красные, слезящиеся глаза, тощие, жилистые руки, судорожно вцепившиеся в суковатую палку. Можно было без особого труда угадать, что он много, дней уже не ел досыта и ночевал где попало. Возраст его был преклонен, но точному определению не поддавался.

С его нищим обликом никак не вязался большой породистый, упитанный дог темно-серой масти, с гладкой, лоснящейся шерстью. Он лежал под скамейкой, наполовину высунувшись наружу и положив свою великолепную умную голову на мощные передние лапы. В том, что он принадлежал старику, можно было не сомневаться. Слишком уж доверчиво прижимался этот гордый пес к рваным и грязным башмакам нищего.

Бегло осмотрев странную пару, Реджан осторожно присел на край скамейки, раскурил только что поднятый полновесный окурок сигареты "Трино" и обратился к старику с обычным в таких случаях вопросом:

– Что, приятель, совсем плохи дела? Да?

Старик медленно повернул к нему голову, внимательно оглядел его от бахромы на брюках до засаленной тульи шляпы и вдруг протянул ему свою дрожащую, со скрюченными пальцами руку.

– Вальмоск...
– сказал он при этом глухим, простуженным голосом.

– Как?!
– переспросил Реджан.

– Меня зовут Вальмоск, профессор Вальмоск!
– настойчиво повторил старик.

Реджан смешался, покраснел, но все же торопливо пожал протянутую руку и назвал свое имя.

– Безработный?
– спросил после этого Вальмоск.

– Да, уже больше года, - признался Реджан.

– Бездомный?

– Да... то есть почти... Во всяком случае, я не вернусь домой, пока не устроюсь...

– Голодный?

– Да, да, черт побери!
– прорычал Реджан, приходя вдруг в бешенство от этих дурацких вопросов.
– Безработный, голодный, бросивший жену и сына! Еще что? Еще злой, злой, как собака!..

На старика эта вспышка бессильной ярости не произвела ни малейшего впечатления. Когда Реджан докурил свою коротенькую сигарету и немного успокоился, Вальмоск снова обратился к нему с вопросом: