Последние годы Сталина. Эпоха возрождения

Но для «вдохновения» творческой интеллигенции Сталин применил не столько «кнут», сколько «пряник». Недавно раскритикованные композиторы не только не были исключены из творческих союзов — они получали высокие награды. В 1950 и 1952 годах две Сталинские премии были присуждены Шостаковичу, в 1951 году такие же премии получили Прокофьев, Хачатурян, Мясковский; к концу 1952 года Сталинскими премиями были награждены 2339 человек.

Очевидна истина: «человек не может от рождения обладать здравым смыслом — он должен этому учиться». Сталин осмысленно заботился о духовном и нравственном воспитании народа. Он прекрасно понимал, что люди, создающие произведения литературы, искусства, музыки, сами должны учиться и осознанно понимать задачи и ответственность, стоящие перед ними.

Однако Сталин не ограничивался идеологической критикой и призывами, он создавал условия для развития лучших способностей каждого человека с помощью признания его достоинств и поощрения. Сталин обладал ценным качеством: умением вызывать у людей энтузиазм.

Наиболее широко его государственное кредо выразилось в развитии стахановского движения в промышленности и народном хозяйстве. Элементы состязательности он использовал во всех сферах деятельности. Он награждал орденами и медалями, премиями и признанием отличившихся военачальников, писателей и музыкантов, ученых и рабочих, колхозников и конструкторов — всех, от кого зависело укрепление мощи и благосостояния государства.

Общественное признание становилось нравственным стимулом доминирующей естественной потребности человека к самовыражению, поощрением стремления «стать значительным». Уильям Джеймс отмечал: «Глубочайшим свойством человеческой породы является страстное стремление людей быть оцененными по достоинству». Под эту закономерность Сталин и «подгонял» человеческое честолюбие, обращая его на общественно полезные деяния.

Глава 9 Приспособленец Хрущев

Сталин, с которым мы работали, был выдающимся революционером.

Хрущев Н. (Из выступления 18 февраля 1957 г. в болгарском посольстве)

21 декабря 1949 года в Москве было торжественно и ярко отмечено семидесятилетие Сталина. Эту дату праздновал весь мир. На торжества в Москву приехали Мао Цзэдун, Пальмиро Тольятти, Вальтер Ульбрихт и другие гости. В отличие от предшествовавшей 60-летней даты, прошедшей по требованию Сталина без празднеств, на этот раз в Большом театре состоялось торжественное собрание. И на нем искренние заверения в любви и преданности Вождю переплелись с дифирамбами льстецов.

Члены Политбюро с приветственными речами не выступали. Речи гостей перемежались с выступлениями второстепенных общественных фигур. Все обратили внимание, что юбиляр не произнес ответного слова, как этого требовала подобная церемония. А когда один из ораторов стал особо ретиво славословить юбиляра, Сталин вообще встал и чуть ли не демонстративно ушел со сцены.

Он неприветливо перенес эту вынужденную помпезность. Ф. Чуев приводит рассказ П. Попиводы, что во время этой торжественной церемонии Сталин был мрачен, не слушал речей, выходил из президиума за кулисы, курил. За кулисами навстречу ему попал венгерский лидер Матиас Ракоши. «Сколько вам лет, товарищ Ракоши?» — спросил Сталин. «Пятьдесят шесть», — вытянулся Ракоши. «Комсомолец», — сказал Сталин и похлопал его по плечу.

Накануне юбилея Верховный Совет СССР принял Указы о награждении Сталина орденом Ленина в связи с 70-летием и об учреждении Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами».

Но потворствовал ли он своему возвеличиванию? Каким его воспринимали современники? К. Симонов пишет: «В своих выступлениях Сталин был безапелляционен, но прост. С людьми — это мы иногда видели в хронике — держался просто. Одевался просто, одинаково. В нем не чувствовалось ничего показного, никаких внешних претензий на величие или избранность. И это соответствовало нашим представлениям о том, каким должен быть человек, стоящий во главе партии. В итоге Сталин был все это вкупе: все эти ощущения, все эти реальные и дорисованные нами положительные черты руководителя партии и государства».

Конечно, Победа как никогда высоко подняла его авторитет и возвысила в глазах окружающих его роль в жизни государства и мира. Но для возвеличивания Вождя не нужно было выдумывать аргументы. Их представляла сама жизнь. В это время Сталин стал политической фигурой планетарного масштаба, он был «патриархом» среди государственных деятелей. Он действительно являлся выдающейся личностью.

Но нельзя не обратить внимание на то, что «обвал грубой лести», безмерное славословие Вождя на всем протяжении его жизни проистекали в первую очередь со стороны творческий интеллигенции. И как оказалось впоследствии, более всего усердствовали люди, в душе ненавидевшие его.

Это распространялось и на людей умственного труда. Однако, стремясь подчеркнуть свои «патриотические чувства», многие из недавно критикуемых авторов преувеличенно услужливо стали демонстрировать личную «верность» самому Сталину. Шостакович написал музыку к кинофильму «Падение Берлина», в котором восхвалялась роль Вождя в организации победы в Великой Отечественной войне.

В юбилейные дни страницы газет были заполнены поздравлениями и пожеланиями, посылаемыми не только из разных мест страны, но и со всех концов света. По случаю 70-летия Сталина Анна Ахматова написала новые стихи «И Вождь с орлиными очами…» В них она говорила:

Пусть миру этот день запомнится навеки, Пусть будет вечности завещан этот час. Легенда говорит о мудром человеке, Что каждого из нас от страшной смерти спас. Ликует вся страна в лучах зари янтарной, И радости чистейшей нет преград, - И древний Самарканд, И Мурманск заполярный, И дважды Сталиным спасенный Ленинград.

Принято считать, что «творческая интеллигенция» создает духовные документы эпохи, но именно она наиболее склонна к конъюнктуре. Впоследствии поэтесса проявит продажную мимикрию; признание искренно — лесть лицемерна.

Шолохов тоже писал в эти дни: «…21 декабря мы обратим наши взоры к Кремлю, но в этот день мы не забудем и про другое: мысленно перенесемся в окрестности Тбилиси, поднимемся на гору Давида и с благоговейной скорбью и горячей благодарностью в сердцах склоним в молчании головы над святым для нас прахом маленькой, скромной грузинской женщины-матери, семьдесят лет назад подарившей миру того, кто стал величайшим мужем человечества, нашим вождем и отцом…»

Писатель останется верен своей позиции. Позже в дни, когда имя Вождя будет предано поруганию, он заявит: «Да, культ личности был, но ведь и личность была!» В юбилейные дни поэт Михаил Исаковский сказал о сокровенном:

Спасибо Вам, что в годы испытаний Вы помогли нам устоять в борьбе. Мы так Вам верили, товарищ Сталин, Как, может быть, не верили себе…

Принимал ли сам Сталин эти славословия на веру? Трудно сказать, но он не потворствовал выражению почитания. Известный народный художник СССР, президент академии художеств A.M. Герасимов, безусловно, пользовался благорасположением в правительственных кругах. После смерти Жданова, в марте 1949 года, рассматривалось предложение Комитета по Сталинским премиям в отношении полотен Герасимова «И.В. Сталин у гроба А.А. Жданова» и портрета Молотова.