Последние ратники. Бросок волка

Силуэт башни нехотя посторонился, и Храбр шагнул в тень подворотни. Прямо перед носом приоткрылась дверь. Он не стал ждать, когда ее распахнут в его честь полностью и вынесут хлеб-соль. Открывшийся за створом узкий коридор освещался двумя висящими на резных столбах масляными лампами, в которых будто бы случайно пригасили огонек. Справа приглашающее скрипнула еще одна дверь, которую в этом скудном освещении Храбр сам и не заметил бы. Сразу за ней темнела лестница. Как и говорил Зануда — на второй этаж.

Здесь с освещением тоже оказалось туговато. Пляшущий будто бы из последних сил огонек едва-едва освещал сам себя. Огрызок свечи, над которым он извивался, стоял посреди деревянного блюда на столе. Короткая скамья возле него приглашающее отодвинута. Хотя не похоже, будто кто-то кого-то собрался угощать.

— С чем пожаловал?

Оказывается, свечу не случайно подвинули именно к тому боку стола, куда уселся Храбр. Его-то лицо она худо-бедно из темени выхватывала. А вот того, кто сидел с противоположной стороны, видно почти не было.

— С тем же, что и остальные.

Молчание.

— Я привык знать, с кем говорю.

— Кнуд Щербатый Меч.

— Добрый воин следит за своим оружием, — хмыкнула тень.

— Добрый воин не боится часто пускать его в ход.

Темный силуэт пошевелился, звякнув сочленениями кольчуги.

— Один добрый воин — это не то, что мне интересно.

— В таком случае, наши интересы совпадают. К нему я могу добавить резвый корабль и тридцать голодных до добычи ртов.

— Поход может затянуться. Моя цена — длина меча серебром. Лучшие воины получат две, но пустой похвальбе я не верю.

— А я и не говорил, что у меня команда сказителей. На сколько все может затянуться? К осени обратно обернемся?

— Скорее всего, нет. Сомневаюсь, что вернемся и к следующей.

— Ого! Да это будет не простой набег! И куда пойдем? Искать Нагльфар?

— В тех краях его уж точно не найдем. Русь.

В этот момент Храбр очень здорово порадовался тому, что наниматели так любят таинственность и полутьму. И тому, как неряшливо ниспадают на его лицо волосы, закрывая его чуть ли не наполовину. Не будь всего этого, они наверняка бы заметили, как вскинулись вверх его брови.

— И что там делать столько времени? — делая равнодушный вид, пожал он плечами. — Большой поход. И, видно, не по воле Светлого князя. Ему-то чего таиться? Не станет он воев в темноте нанимать. То есть, что — против него?

— Твоим Светлым князем на время похода стану я.

— Да хоть моим богом. Но дело в том, что я тоже привык знать имя своего… Светлого князя.

— Тормунд Волчий След.

Такого имени Храбр не слыхивал ни разу.

— Когда отплываем? И… куда именно идем?

Где-то в темноте раздался резкий звук отодвигаемого стула. И следом за ним забухали тяжелые шаги.

— Не слишком ли много вопросов? — насмешка в голосе нового таинственного соглядатая Храбру не понравилась совсем.

— Я когда рыбу покупаю, мне хрен кто подсунет тухлятину, — стараясь никак не выказать своего напряжения, пожал он плечами. — А тут мы не на базаре, дело малость посерьезнее. И чего бы мне о нем не вызнать побольше?

— Тем более, — голос этот нравился Храбру все меньше и меньше. Потому как к неприятной его насмешливости добавилось чувство, что он знаком, — тем более, что вызнавать ты умеешь ловко. Я бы даже сказал, лучше всех.

По правую руку от человека, назвавшегося Тормундом Волчий След, возник еще один солидных размеров контур, который чем-то чиркнул, щёлкнул — и висящая над столом большая масляная лампа мигом разогнала тьму вокруг.

На Тормунда Храбр даже не глянул. Его интересовал другой. И не зря, выходит, интересовал.

— Ты?!

— Позволь, Волчий След, представить тебе давнего моего знакомца — не то, чтобы хорошего, но все же — сотник личной дружины Светлого князя и лучший его же лазутчик — Храбр.

Он был не из тех, кого можно застать врасплох. Того времени, покуда знакомец зажигал лампу и представлял его нанимателю, вполне хватило для оценки диспозиции. Дверь за спиной Тормунда, если вспомнить расположение дома, вела вглубь дома. К тому же оба его собеседника находились как раз перед ней. А вот та, что отсвечивала начищенной бронзой кольца справа, могла выходить на лестницу в общий зал. Или на балкон над ним. Лишь бы не оказалась запертой.

Мгновенно подобравшись, Храбр скакнул в ту сторону, изо всей силы оттолкнувшись обеими руками от стола и надеясь этим толчком еще и сбросить со стула Тормунда. Вышло или не вышло, убеждаться не стал. Плечо грузно врубилось с могучую створку двери. Та поддалась, с грохотом врубившись в стену.

— Взять его! — ударил в спину грозный рык.

«Измена, — как заговор твердил про себя княжий лазутчик. — Светлый должен узнать».

Он выметнулся на открытое место, распахнув ударом плеча еще одну дверь. Это в самом деле был балкон, опоясывающий общий зал, служивший в «Парусе» и кабаком, и гостевой. Вот только первый этаж оказался забит не праздными гуляками, а оружными людьми. И все их взоры устремились на него одного. Прыгать вниз и прорываться к парадному входу выглядело бесполезной затеей.

Медлить — тем более.

И перед тем, как кабак наполнился криками «бей!», «держи!» и «не дай уйти!», Храбр метнулся по переходу к следующей двери.

Удар плечом. Заперта!

Следующая. Тоже!

Прямо за спиной стучали тяжелые шаги.

Третья дверь поддалась, и Храбр ввалился в темный зев горницы. Времени упираться в дверь и пытаться задвигать ее на засов перед носом преследователей, судя по их надсадному дыханию чуть ли не в затылок, не было. Потому Храбр в один прыжок очутился у окна, бросился вперёд, прикрывая голову руками — и с оглушительным грохотом и треском, никак не вязавшимся с обычной мертвой тишиной этого темного проулка, высадив ставни, вывалился наружу.

Лететь вниз долго не пришлось. Бухнулся прямо на двускатную крышу крыльца черного хода, проехал по ней на животе — и приземлился на ноги уже на мостовой. Из дома доносился топот множества ног. А над головой грохнули о козырек крыши тяжелые сапоги.

Тут уж было не до геройства.

Храбр коротко взмахнул ногой, стараясь угодить шагнувшей в его сторону неприятно обширной тени в то предподложительно место, каковое отвечало за его потомство.

И тут же метнулся по проулку туда, откуда пришел. Эту дорогу он уже знал, а полагаться на волю случая, выбирая другую, не стал бы ни за что.