Последние ритуалы

Одежда Маттиаса была под стать обуви: отутюженные брюки, рубашка и шерстяное полупальто. На Торе были джинсы, ботинки-внедорожники и любимый пуховик — на всякий случай. Ее внешний вид Маттиас пока не комментировал, лишь приподнял бровь, когда она утром втискивалась в его машину, увеличенная на три размера.

— Я же не знал, что придется идти пешком, — раздраженно сказал Маттиас. — Этот тип мог бы меня предупредить.

«Этим типом» был куратор музейной выставки, которому Маттиас загодя позвонил, желая выяснить, будет ли он в этот день работать.

— Тебе полезно. Это научит тебя не быть таким уж щеголем, — поддразнила Тора. — Щеголи и Исландия несовместимы. Если расследование затянется надолго, надо будет купить тебе флисовую куртку.

— Ни-ко-гда! — заявил Маттиас. — Даже если мне придется остаться здесь до конца своих дней.

— Если не купишь флисовую куртку, твои дни окончатся гораздо раньше, чем ты ожидаешь, — парировала она. — Неужели тебе не холодно? Не хочешь примерить мой пуховичок?

— Я заказал номера в отеле «Рангау», — сказал он, мягко переводя тему. — И собираюсь поменять арендованную машину на джип.

— Смотри-ка, ты уже наполовину исландец.

В конце концов они добрались до музея и ни разу не поскользнулись.

Снаружи музей был отделан под старину. Во дворе, огражденном стеной из валунов и покрытом береговой галькой, лежали коряги плавника. Темно-красная дверь резко контрастировала с бурым цветом самого здания. На скамейке у входа восседал величественный ворон и глядел в небо. Он открыл клюв, закаркал и, расправив крылья, перелетел на кровлю, откуда и наблюдал, как Тора с Маттиасом приближались к музею.

— В тему, — сказал Маттиас, открывая перед Торой дверь.

Внутри располагался небольшой прилавок и несколько полок с сувенирами. Все скромно и чисто. Молодой человек за прилавком читал газету.

— Здравствуйте, — поднялся он. — Добро пожаловать на выставку магии и колдовства.

Тора и Маттиас представились.

— Торгримюр. Я здесь временно. — Молодой человек твердо и решительно пожал им руки. — Директор музея в отпуске, но я надеюсь, это не нарушает ваши планы.

— Нет, все в порядке, — сказала Тора. — Вы уже работали здесь этой осенью?

— Да, я приступил в июле. — Он с любопытством на нее посмотрел. — А почему вы спрашиваете?

— Как Маттиас вчера вам сказал, мы расследуем случай, связанный с молодым человеком, который интересовался черной магией. Он приезжал сюда этой осенью. Нам нужно узнать о нем как можно больше. Возможно, вы его запомнили.

Экскурсовод рассмеялся.

— Вы шутите? Здесь бывает такое количество народу! — Потом, осознав, что сейчас они единственные посетители, добавил: — Нынешнее время года не показатель — в туристический сезон здесь не протолкнуться.

Маттиас вяло улыбнулся.

— Видите ли, этого посетителя не так легко забыть. Он немец, изучал историю, и у него весьма необычная внешность. Его звали Гаральд Гунтлиб, и его недавно убили.

— А-а, — вспомнил Торгримюр, — он еще весь… весь покрыт… как бы это сказать… весь изукрашен?

— Можно сказать и так, — сказала Тора.

— Да, конечно, помню. С ним был еще один, помоложе, который сказал, что у него похмелье и поэтому он лучше побудет на свежем воздухе. Вскоре после я прочитал в газете, что немца убили.

— Это он, — сказал Маттиас. — А тот другой, с похмельем, — что-нибудь о нем знаете?

Молодой человек покачал головой:

— Почти ничего. Ваш приятель, прощаясь, сказал, что он доктор. Шутил, наверное. Этого самого доктора ваш знакомый еле-еле разбудил. Я наблюдал за ними с порога и даже подумал, что это за доктор такой, который отрубается на скамейке.

Тора и Маттиас переглянулись: Халлдор.

— Что-нибудь еще об их визите можете рассказать? — спросила Тора.

— Этот, изукрашенный, был весьма сведущ. Всегда приятно общаться с посетителями, которые подготовлены по части истории и черной магии. Большинство же ничего не знают и даже не могут отличить привидение от полтергейста.

Глядя на лица посетителей, он понял, что к этой категории можно добавить еще двоих.

— Предлагаю сначала осмотреть выставку. Я покажу вам основные экспонаты, а потом вернемся к разговору о вашем друге.

Тора посмотрела на Маттиаса, и они пошли за экскурсоводом.

— Я не знаю, насколько вы осведомлены, поэтому, если не возражаете, сообщу вам кое-какие базовые сведения.

Торгримюр подошел к стенду, где висела шкура неизвестного животного мехом к стене. На коже был изображен магический символ, гораздо более сложный, чем на теле Гаральда. Ниже располагалась деревянная коробка, похожая на старомодный пенал, полуоткрытая и заполненная чем-то похожим на волосы, на них — старинная монета. На крышке коробки был вырезан символ, напоминающий тот, что на шкуре, но более простой, и лежало странное создание, некое подобие ежа-мутанта.

— Во времена, когда практиковалось колдовство, простой исландский народ жил в чудовищных условиях. Горстка семей владела всем, а остальные голодали. Магия считалась единственным способом вырваться из бедности, причем сверхъестественное воспринималось как обыденная реальность. Например, считалось, что дьявол запросто бродит среди людей и завлекает их души. — Он повернулся к шкуре на стене. — Вот пример заклинания на богатство. Чтобы его сотворить, берется шкура черного кота и на ее внутренней стороне изображается рунический круг «Шлем ужаса». Причем рисовать его надо менструальной кровью девственницы.

Маттиас скривился и уголком глаза посмотрел, трогает ли Торгримюр изображение.

— Мы использовали темно-красные чернила, — сухим тоном пояснил экскурсовод и продолжил: — Затем требовалось поймать морскую мышь — разновидность кольчатого червя, который обитает вдоль берегов. Ловить его надо было сетью, сплетенной из волос девственницы.

Тора почувствовала, как рука Маттиаса пробежалась вниз по ее длинным распущенным волосам. Подавив смешок, она демонстративно оттолкнула его руку.