Последние времена
Шрифт:
– Конечно, платит он. А не захочешь платить – не пройдешь по конкурсу из-за маленького индекса цитирования лично тебя, как деятеля науки.
– Зато, наверное, есть шанс «засветиться» за рубежом?
– Минимальный! Каждый, кто публикуется в этих специализированных изданиях, должен в конце давать огромное число ссылок.
– И что?
– Как что? Это уже не исследование, а, извините, обзор прессы.
– Ковалевская тоже платила?
– Безусловно.
– Откуда она брала деньги?
– Все как-то выкручиваются. У современного ученого жизнь как у эквилибриста.
– Ковалевская –
– Бедная Леночка! Но я не слежу за личной жизнью сотрудников.
При этом Золотцева отвела глаза. Юрий понял – солгала. Но что она скрывает? Ему надоело ходить вокруг да около. И потому спросил напрямик:
– Вы говорите не все. И от полиции утаили важную информацию. Остается лишь гадать: почему?
– Глупости! – на лице Ирины Валентиновны появилась маска фальшивого удивления.
– Нет, не глупости. На это указывают сразу два обстоятельства. Интуиция сыщика, которая подводит меня крайне редко. И, во-вторых, никогда не поверю, чтобы руководитель предприятия в случае убийства одной из сотрудниц, не заинтересовался бы ее биографией. Вдруг она была замешана в чем-то нехорошем, криминальном? (Только допустим!)… Не ляжет ли впоследствии несмываемое пятно на весь коллектив?
– А вот я не заинтересовалась, – с вызовом, где однако слышались нотки отчаяния, ответила Золотцева.
– Пусть так. Тогда вернемся к другим вопросам: так любили или нет Ковалевскую в коллективе?
– Я не слышала о ней ни положительных, ни отрицательных откликов. Трудолюбивый, средний человек, с относительно ограниченными возможностями. Такие не вызывают ни обожания, ни ненависти.
– С кем-то конкретно она дружила?
– С Мариной Холодовой, – чуть подумав, ответила Золотцева.
– Кто она?
– Научный сотрудник из ее отдела.
– Как мне с ней связаться?
Золотцева позвонила секретарю и спросила:
– У Холодовой сегодня присутственный день?
– Да.
– Значит, она у себя?
– У себя. Я с ней недавно разговаривала.
– Вам повезло, – сквозь силу улыбнулась Ирина Валентиновна.
– Холодова на рабочем месте. Кабинет № 35. Можете поговорить с ней. А у меня, извините, дела.
Георгиев поднялся, вежливо попрощался. Открывая дверь, бросил осторожный взгляд в сторону Золотцевой. Та была сама не своя, в руках такая дрожь, что с трудом смогла закурить сигарету.
«Странное поведение директора института!»
Оставшись одна, Золотцева сделала еще один звонок, срывающимся голосом сообщила:
– Опять приходили насчет Ковалевской… Нет, не полиция, частный сыщик по фамилии Георгиев… Когда же это закончится? Я боюсь!.. Не опасаться?.. Мне он показался очень смышленым и дотошным… Нечего сказать, утешили… Одна надежда, что все обойдется…
Разговор закончился. Только страх в душе Ирины Валентиновны все вил и вил свое гнездо.
Юрий постучал в дверь кабинета 35 и, услышав: «Заходите!», вошел. В просторной светлой комнате находились трое сотрудников. Какая-то остроносая маленькая женщина, как вихрь, носилась от одного стола к другому. В углу сидел малоприметный
мужчина с узкими подвижными глазками. Напротив него что-то диктовала компьютеру молодая женщина с очень симпатичным, хотя и чуть полноватым лицом. Георгиев сразу решил, что это и есть та, кого он разыскивает. Он подошел к ней:– Госпожа Холодова?
Она безо всякого удивления посмотрела на него и кивнула.
– Дело в том, что я…
– Знаю. Из дирекции уже позвонили.
«Какая оперативность!»
– …Вы из секты саентологов. Пришли для разработки совместных проектов с нашим институтом.
Фраза из уст Марины прозвучала пусто и отчужденно. Георгиев поспешил успокоить:
– Нет, нет, я не саентолог и никогда таковым не буду. Вот моя визитка.
– Ой, простите! – всплеснула руками Холодова. – А я подумала…
– Не желаете работать с саентологами? – усмехнулся Георгиев.
Марина бросила быстрый взгляд на сотрудников. Малоприметный мужчина сразу насторожился, маленькая женщина прекратила свое кружение. Несложно догадаться: любое неосторожное слово здесь ловится и «направляется» по назначению, то есть наверх.
– Теперь я точно скажу, почему вы здесь? Это связано с убийством Лены Ковалевской.
– Да, Леночка! – тут же закричала остроносая. – Я ее безумно любила, в моем отделе это была лучшая сотрудница. Всегда такая аккуратная и исполнительная.
Юрий с интересом наблюдал за реакцией других сотрудников. На лице Марины появилось откровенное презрение, так и читалось: «Врешь ты насчет своей любви!». Малоприметный мужчина словно окаменел, живыми оставались только его глаза, которые забегали челноками.
– Мне нужно знать все о ней: об ее работе, отношениях с коллегами.
– Так ведь полиция с нами беседовала, – сказала остроносая.
– Полиция – одно, частный сыск – другое, – парировал Юрий.
– Работала хорошо, со всеми держалась ровно, а об ее личной жизни мы не знаем, – остроносая решила завершить разговор, даже не начав его. Юрия, естественно, такой расклад не устраивал.
– Вы можете ничего не знать о личной жизни Ковалевской. Но есть человек, который дружил с ней. Так, Марина?
– Мариночка с ней была в хороших отношениях, – сразу же заюлила остроносая. – Расскажите все господину следователю. Пусть не думает, что мы что-то скрываем.
Холодова вновь посмотрела на нее с некоторыми опаской и подозрением. Георгиев понял: в этой комнате она откровенничать не станет. Поэтому предложил:
– Напротив вашей работы кафе. Надеюсь, начальство не станет возражать, если я украду вас ненадолго?
– Нет, нет! – уверила остроносая.
Теперь решение оставалось за Мариной. Она сразу согласилась.
Кафе было небольшим и довольно уютным. Марина попросила заказать ей кофе и штрудель. Юрий с трудом удержался, чтобы не выпить спиртного, но все-таки предпочел чай.
– Итак, жду вашего рассказа? – улыбнулся он.
– С чего мне начать?.. Мы действительно с Леной сдружились. Может, не близко (близких друзей у любого человека один или два), но делились многим. Вы ее лично никогда не встречали? – Встречал. Но очень давно.