Последние звёзды уничтоженного мира

Искренний смех разлился из динамика смартфона. Пётр расплылся в улыбке. Именно этого ему сейчас и не хватало. Смеха. Радости. Чьего-то тёплого слова. Чего-то, что отвлекло бы его от мыслей.

– Перевезу тебя лучше к себе поближе. Чего ты там одна делать будешь?

– Перестань! Мне и тут хорошо.

– Как ты-то себя чувствуешь? Как здоровье?

– Потихоньку, – голос пожилой женщины скатился по эмоциональной горке вниз, – Давление в последнее время скачет. Да сны тревожные снятся. В последний раз тебя видела.

– Меня? – взволновано переспросил Пётр.

– Да. Ты бегал из стороны в сторону, как безумный. Я пыталась тебя успокоить, но ты ни в какую! Кричал что-то, рвал на себе одежду, – немного подумав она добавила, – У тебя точно всё хорошо?

Павлов вспомнил день, когда порвал свою любимую куртку. Как же тогда бушевали внутри него эмоции! Он готов был весь мир порвать, как свою одежду. Да, иначе, как безумцем, его в тот момент и не назовёшь. Бабушку в этом плане обмануть не так просто. Она всегда всё чувствовала.

– Всё хорошо. Ты просто беспокоишься обо мне, вот тебе и снится подобная чушь, – постарался уверено сказать мужчина, в то время, пока в его голове скользили воспоминания прошлых месяцев.

– Может ты и прав, – вновь согласилась Вера Александровна, – Я сделала перевод пару дней назад. На днях тебе должно прийти.

– Ты с ума сошла?! Лучше бы о себе позаботилась. Поверь, сейчас я могу себя обеспечить.

– Я тебе не отдаю все деньги, – сразу буркнула женщина, – Если они мне понадобятся, то вернёшь обратно. Ты молодой, тебе гулять да гулять. А мне что? Я только в магазин хожу иногда. Много не ем, одежда у меня есть. На крайний случай возьму деньги из отложенных на похороны. Помирать я пока не собираюсь.

Она посмеялась, но Петру это показалось несмешным. Он никогда не понимал этого юмора. Для него это было жутко. «Откладывать на похороны». Звучит намного ужаснее, чем сам процесс.

– Ну ладно, Петруш, звони, если что-то случится. Да если и не случится, тоже звони.

– Хорошо, бабуль. Целую, – мужчина смотрел на активированный экран, где была установлена фотография с Лолитой.

Перед тем, как отправиться в больницу, Пётр зашёл в кафе недалеко от работы. Аппетита не было, но мужчина понимал, что это обманчивое чувство, вызванное стрессом. После разговора с Верой Александровной заметно полегчало. Пока психолог пытался запихнуть в себя кусок мяса, в кафе зашла девушка с неестественной походкой. Она ходила, как на палках, не сгибая ног. На правой стороне лица разлился фиолетовый цвет, переходящий в красный возле уха. Если бы не карие глаза, которые Пётр изучил вдоль и поперёк, то он оставил бы девушку без внимания.

Ребекка заметила Петра и на секунду остановилась возле входа. Тот, кто был рядом с ней, посмотрел в его сторону и отвёл девушку подальше. Павлов не понял эту реакцию и наблюдал за уходящими людьми, которые бежали от него, как от прокажённого. Обдумав всё, Пётр решил, что не стоит сейчас разбираться в эмоциях Ребекки и просто дать ей возможность привести мысли в порядок. Ведь, если он всё-таки захочет с ней поговорить, то это может оставить отпечаток в её психоэмоциональном состоянии. Чего Павлов совсем не хотел.

Он собирался уходить. За столиком, где сидела подруга Петра, он не следил, поэтому вышел из заведения с полной уверенностью, что оставил Ребекку позади. Погрузившись в свои мысли, мужчина отошёл на несколько метров от входа в кафе, и услышал, как знакомый голос позвал его по имени. Он остановился. Но некоторое время не поворачивался к источнику звука, посчитав, что он доносится из его головы.

– Пётр, – уже тише прозвучал голос за спиной Павлова.

– Я думал, что ты не хочешь меня видеть, – вместо приветствия произнёс Пётр с улыбкой.

– Не совсем так, – девушка медленно подошла к нему, – Не знаю почему, но мне очень тяжело тебя видеть. Да и не только тебя, всех, кто остался. Но я решила, что если встречу кого-то, то обязательно поговорю.

Она не смотрела на него. Вместо её глаз, Пётр видел гематому на лице. Ребекка пыталась выглядеть уверенно, но голос её выдавал. После каждого слова она глотала накопившиеся слёзы. Всё её тело дрожало, но Павлов не до конца понимал от того ли, что она волнуется или от того, что ей было сложно стоять.

– Ребекка. Я рад видеть тебя, – он хотел добавить «живой», но в последний момент промолчал, – И благодарен тебе, что ты решила со мной поговорить.

Девушка посмотрела на собеседника, не поворачивая головы. Она обняла себя руками и еле заметно улыбнулась. Из-за повреждения на лице улыбка продержалась недолго, но этого хватило, чтобы Пётр ответил тем же.

– Ты встречался с кем-нибудь? – видно было, что этот вопрос Ребекка выдавила из себя.

– Да, – кивнул Павлов, – Габриэль в полном порядке. Он остаётся здесь, чтобы доучиться. Лолита пока что, – он тяжело вздохнул, вспомнив в каком она состоянии, – Прикована к кровати, но в сознании.

– Это… хорошо, – Пётр не понял был это вопрос или утверждение, – А… Стефан?

– Он погиб на месте. Его тело забрали родственники, чтобы похоронить на родине.

Ребекка невнятно промычала что-то себе под нос. Пётр боялся, что сказал что-то не то, но… других вариантов и не было! Рано или поздно она сама бы обо всём узнала. Девушка жевала свои губы, как до этого Пётр жевал кусок мяса. Карие глаза превратились в кукольные: без признаков сознания, с маленькими стразами в уголках.

– Ребекка?

– Почему ты нас не остановил? – этот вопрос поставил Петра в тупик, – Ты должен был нас остановить! Если бы ты это сделал, то все остались бы живы! Мы жили бы, как раньше, но твоя тупость всё разрушила! Неужели у тебя не было яиц, чтобы настаивать на своём! Ты должен был остаться с нами тогда!

Она кричала. Размахивала руками. Через её уста сейчас говорило подсознание Петра. Он думал также, когда произошла авария. Когда не было пути назад. Когда не было выбора. В этих разъярённых пылающих глазах он видел себя. Свои терзания. Он ждал, когда это скажет кто-то другой, чтобы убедиться, что он невиновен. Эти обвинения – реакция на беспомощность. Он и Ребекка прекрасно знали, что виноват не он, но продолжали кидать обвинения только потому, что это был единственный козёл отпущения.

– Почему ты нас не остановил?! – взревела Ребекка, давясь слезами, – Ты же знал, чем это закончится! Почему ты молчишь?! Ответь хоть что-то в своё оправдание!

– Эй!

У входа в кафе появился тот самый провожающий Ребекки. Мужчина средних лет. Непримечательный, с седеющими висками. Но как только он подошёл ближе, Пётр понял, что это отец Ребекки. Дочь была неотличимая копия его.

– Чего пристал к ней? – рыкнул мужчина на Петра, – Проваливай, пока твоим родственникам не пришлось искать тебя по помойкам!