Последний барьер

Я собрался было поменяться местами с запыхавшимся и начавшим поскальзываться Тиберием, которого самого вскоре пришлось бы поддерживать, дабы он не плюхнулся в воду, но тут ход нашей переправы был нарушен. Сказать, что это случилось внезапно, будет неправильно, ведь в Зоне подобные явления в принципе нельзя считать неожиданными. И все же, когда они обрушиваются на вас в самый неподходящий момент, это всегда чертовски обидно…

…Если, конечно, при этом у вас остается время на то, чтобы обидеться.

У нас его не было ни секунды. Мерлин как раз готовился соорудить очередной «понтон», как по правую руку от нас, вздыбив фонтан, вырвалось из воды и плюхнулось на лед нечто напоминающее гигантскую сколопендру: продолговатую — длиной около пяти метров, — приплюснутую и истыканную с боков десятками мелких, подвижных отростков.

Плоский и явно не слишком тяжелый гидромех не утонул, а остался лежать на закачавшихся льдинах, повторяя своим гибким телом колебания прокатывающихся под ним волн. Если учесть, что тварь была повернута к нам мордой, то вместо жвал у нее вращалась дисковая, метрового диаметра фреза. А на другом конце свистела, поднимая брызги, мини-турбина. С помощью ее гидромех и перемещался под водой, а также мог при необходимости выпрыгивать на поверхность. Лапки у него были тоненькие, но их количество позволяло ему сохранять устойчивость даже на плавающих ледяных обломках. Скорость его перемещения по суше — или, точнее, по зыбкой поверхности, на какой мы сейчас балансировали, — была впечатляющей. Что он нам и продемонстрировал, когда рванул в нашу сторону, продолжая свистеть турбиной, визжать фрезой и царапать конечностями лед.

На какого именно гидромеха мы наткнулись, я понятия не имел. Но учитывая близость к нам грузового порта, возможно, в своей прошлой жизни эта тварь была ремонтным ботом, обслуживающим суда в доках. Ее появление и атака произошли настолько быстро, что, когда я и Арабеска открыли по монстру огонь, он находился от нас всего в двадцати шагах. А когда он сократил это расстояние еще вполовину, мы успели убедиться, что картечь и пули не наносят ему урона. Они отскакивали рикошетом от панциря многоножки, чему способствовала ее плоская форма и отсутствие в ее броне каких-либо уязвимых мест.

Мерлин сумел бы разобраться с новой угрозой за считаные секунды. Но, во-первых, за столь короткий срок он попросту не успел бы переквалифицироваться из метаморфа в мнемотехника. А во-вторых, даже удайся ему это, оставленный без энергетической подпитки айсберг под нами тут же раскололся бы на части. Семен и сам все это прекрасно понимал и не стал суетиться, решив, что мы с Динарой устраним помеху самостоятельно.

Вот только зря он понадеялся на наши силы. Пули сколопендру не брали, а боевых имплантов ни у меня, ни у питерки не имелось. Длинная очередь, выпущенная стреляющим из автомата одной рукой Жориком, тоже нанесла монстру не больше ущерба, чем самому Дюймовому навредила бы брошенная ему в лицо пригоршня гороха. А раззадоренная сколопендра тем временем спешила к нам, перебирая лапками и выгибаясь, будто волочимая по кочкам, раскатанная танковая гусеница. Ее фреза с визгом срезала торосы, на какие то и дело натыкался гидромех, что избавляло его от петляния из стороны в сторону.

Вот ведь паскудство! И надо же было такому приключиться прямо посреди переправы, ни раньше, ни позже! Проблема, на суше показавшаяся бы нам пустяковой, здесь, на шатких льдинах, превратилась в весьма нетривиальную головоломку. Которая, впрочем, грозила обернуться для нас не сломанными, а отрезанными головами и утоплением в ледяной воде.

За те мгновения, что сколопендра сокращала оставшееся до нас расстояние, мне на ум пришла лишь одна-единственная мысль. Никто, кроме меня, не обладал здесь достаточной сноровкой для того, чтобы бегать по льдинам; в смысле, по обычным льдинам, не по тем, что склеивал Мерлин. А, значит, кому еще, как не вашему покорному слуге, воевать с этим гидромехом? Все, что мне необходимо, это отвлечь его на себя. А затем увести подальше от товарищей, дабы он не помешал им добраться до противоположного берега.

— Не стрелять! — прокричал я, прежде чем дерзнул на подобное безумство. Арабеска и Черный Джордж сразу же прекратили огонь, видимо, недоумевая, почему я отдал им столь несвоевременный приказ. Но объяснять им мой план было некогда. Едва их пули перестали лупить по броне многоножки, как я без колебаний бросился ей навстречу. Прямиком на вращающийся фрезерный диск — единственное оружие нашего нынешнего противника…

…Так, наверное, показалось не посвященным в мою стратегию товарищам. Но я, естественно, и не помышлял о героическом самопожертвовании. Оттолкнувшись от края айсберга, я перелетел через нацеленную мне в грудь фрезу и приземлился аккурат на плоскую спину сколопендры. После чего лихо пробежал по ней, словно по дорожке бегового тренажера, и снова прыгнул. Только уже на менее устойчивую опору — одну из множества окружающих нашу переправу льдин. А перед тем как соскочить с гидромеха, пальнул из дробовика ему по лапам. И вроде бы даже отстрелил две или три из них — сосчитать я уже не успел.

Ерундовый результат, учитывая, сколько еще конечностей осталось у многоножки. Да и фиг с ней! Я хотел всего-навсего обратить на себя ее внимание, и мне это удалось. Интеллект низших механоидов примитивен. «Укушенная» мной тварь вмиг позабыла о не угрожающих ей пока людях и, развернувшись, пустилась вдогонку за мной. Врагом, представлявшим для нее первостепенную угрозу.

Беготней по льдинам в сезон ледохода мне доселе заниматься не доводилось. Ни в Зоне, ни за ее пределами. Все как-то не выпадало случая, знаете ли. Занятие это оказалось на поверку нелегким даже для такого шустрика, как я, Алмазный Мангуст. И без игры в салки со сколопендрой оно согнало бы с меня семь потов, а на пару с ней я, пожалуй, сжег не меньше калорий, чем наш метаморф. Вот только поддерживать меня при этом было некому. Разве что товарищи делали это морально, за что им, естественно, следовало сказать спасибо. Но, сами понимаете, крылья от такой поддержки у меня не выросли и сил не прибавилось. Так что бороться с гидромехом мне все равно пришлось в одиночку.

Безостановочно сигая с тороса на торос, я не мог оглянуться даже на миг. Все мое внимание сосредоточилось на поиске крупных льдин, хотя в такой мешанине и они не всегда отличались устойчивостью. Редко какая из них не начинала тонуть или крениться, когда я наступал на нее. Поэтому и я редко задерживался на одном месте больше, чем на пару секунд. Прыгнул, приземлился, обрел точку опоры, по-быстрому присмотрел место для следующего прыжка, после чего — все заново. И так до тех пор, пока…

Пока — что? В данную минуту у меня была лишь одна цель: увести гидромеха подальше от нашей компании. И я это сделал. Но как теперь самому отделаться от него? Тварь увязалась за мной, и если не настигала меня, то по крайней мере не отставала. И вряд ли на берегу, к которому я стремился, ситуация изменится. Как и всякая уважающая себя сколопендра, эта также наверняка умеет лазать по стенам. Причем гораздо быстрее меня. Вдобавок я устаю, а она — нет. И кто из нас двоих победит, если наши салочки затянутся, совершенно очевидно.

Скрежет металла о лед и визг фрезы за моей спиной вдруг сменились громким всплеском, за которым последовала тишина… А вот это плохо! Гидромех-резчик туп, но не окончательно. И сообразил, мерзавец, что плывя под водой, на турбинной тяге, догнать меня намного проще. Тем более что мне, в отличие от него, при всем желании не сменить тактику бегства.

До берега оставалось еще далеко, но я уже мог его рассмотреть. И это тоже плохо. Улучшающаяся видимость являлась признаком того, что снегопад прекращается. А чем это нам грозило, вы отлично помните.

Высмотрев среди льдин такую, какая точно не перевернется подо мной и не потонет, я доскакал до нее и остановился, чтобы перевести дух и получше оглядеться. Заодно, клацнув помповым механизмом «Ультимара», перезарядил оружие, так как не успел сделать это, когда стрелял из него в последний раз. Большинство живущих в здешних мутных реках гидромехов слепо, но зато у них превосходный слух. Нырнув, этот преследователь потеряет меня лишь в том случае, если я замру на месте без движения. Но останавливаться надолго мне противопоказано. Не найдя меня, многоножка поплывет к другому источнику шума. Тому, который ее сюда привлек — переправе Мерлина. Это значит, что тогда все мои старания пойдут насмарку, и потому надо кровь из носу и дальше отвлекать врага усердным топаньем.

Снегопад и впрямь почти закончился. Теперь мне был виден не только западный берег, но и оставленный нами далеко позади восточный. И не только он. Именно в этот момент, стоя на дрейфующей льдине, я наконец-то узрел воочию Химкинское Городище…

Оно действительно было намного меньше всех известных мне Городищ и смотрелось бы на их фоне так же, как выглядит одномоторный спортивный самолетик рядом с аэробусом. Но, поскольку иных баз техноса поблизости не наблюдалось, местный «муравейник» не показался мне слишком уж мелким. По высоте и занимаемой площади он мог соперничать со зданием МГУ — таким, каким оно было до Катастрофы. Плюс ко всему нетипичный черный цвет вымахавшей над «Альтитудой» стальной аномалии придавал ей более зловещий вид, чем у остальных Городищ, похожих на циклопические свалки ржавого металлолома.