Последний блюз ночных

— Не знаю, что там происходит, но нам следует поторопиться, — убеждённо говорю я, стряхивая с себя каменную пыль и крошку.

— А вдруг они между собой передрались? — поскрёб бородку Эдик.

— Хорошо бы, — с грустью улыбаюсь я.

— Это вряд ли, — Катя меняет рожок автомата. — Патронов осталось мало, а мы только в начале пути, — со вздохом передёргивает затвор.

Костя Сталкер оттирает пот с лица:- Ребята, кто может объяснить, что происходит?

— Ты ещё не понял? Война началась, — Катя забрасывает на плечо АКМ.

— С кем?

Катя подходит к мужчине, поднимается на цыпочки, чтоб заглянуть ему в глаза:- С потусторонним миром, — шёпотом говорит она.

Он отшатывается от неё, шумно дышит:- А вы не люди, — делает он на половину правильный вывод.

— Вероятно, — равнодушно пожимает она плечами. — Ты как, пойдёшь с нами, или нам самим искать дорогу? — прищуривается Катя.

— Кем бы вы небыли, но вероятно лучше тех, — он неопределённо махнул рукой в чёрное пространство. — Я поведу вас.

— Тогда будь готов увидеть не только крыс-мутантов, но нечто иное, не связанное с реальной жизнью, — предупреждает она его.

Мужчина облизнулся, в глазах разгорается огонь авантюризма:- Да кто ж из диггеров упустит такой шанс, встретится с неведомым миром. Парней только на поверхность надо бы переправить.

Ребята впервые подают голос, и я понимаю, внутренний стержень имеют и весьма прочный:- Не обижай нас, Костя, мы с тобой пойдём.

— Так, — прерываю их дух патриотизма, — если имеется возможность переправить их наверх, это следует сделать немедленно.

— Это займёт часа три-четыре, ждите пока здесь. Вам как, продуктов поднести? — беспокоится Костя Сталкер.

— В принципе, можно, — соглашаюсь я. — Деньги дать?

— Что, у меня на еду не хватит, — хмыкает он, — рублей пятнадцать наскребу, достаточно, чтоб рюкзак доверху набить.

Он поднимает хмурых ребят, они не спорят, понурые уходят, кидая в нашу сторону завистливые взгляды.

В молчании слушаем, как они удаляются. Странные люди, готовые рисковать жизнью, чтоб получить очередную порцию адреналина в кровь. Что диггеры, парашютисты, альпинисты… их всех роднит особый отпечаток в глазах, они всегда должны быть первыми, и они знают как обмануть смерть.

Коротаем время тем, что пытаемся высушить на себе одежду. Без движений становится довольно холодно. Эдик сидит в энергетической позе, поджав колени к груди. Катя его обнимает, и её тепло передаётся ему. Осман делает гимнастику, шумно дышит, вращает глазами, пар от одежды струится как от раскалённого утюга. Сын гор, ему не привыкать к таким мелким неприятностям, как мокрая одежда, знает, как с этим бороться. А во мне разгорается внутренний огонь, начинает покалывать тело и, вскоре становится жарко. Всё же иметь гены дракона весьма неплохо.

Тишину вновь сотрясают взрывы, на этот раз они мощнее и вроде происходят наверху, но где точно, трудно понять. Ход, в котором мы сидим, сотрясается, словно в конвульсиях. Вскакиваем на ноги, но нас сшибает на землю, под ногами змеятся трещины, стены вибрируют, вот-вот сойдутся, всё пространство наполняется пылью. В ужасе пискнула Катя, Эдик накрывает её своим телом, получая град ударов от валящихся камней. От сильного толчка, падаю на спину.

— Кирилл! — кричит Катя, пытается оттащить меня в сторону.

Словно во сне вижу, как откалывается от свода туннеля острая глыба и срывается вниз. Заслоняюсь автоматом, но острый осколок легко его переламывает и пробивает грудную клетку, вспыхивает жуткая боль, мгновенно перед глазами возникает синий мир, я могу улизнуть из этого кошмара, но это будет равносильно предательству. Рядом, на своём языке, выругался Осман и… всё смолкает, лишь изредка шелестят мелкие камушки, скользя по наклонной поверхности, да пыль забивается в ноздри.

У меня от боли перехватывает дыхание, в глазах двоится, хочу встать, но ноги не держат. Катя подскакивает ко мне:- Кирилл, как же так! Тебе больно? Надо что-то сделать. Сейчас мы тебя перевяжем, — я замечаю, как трясутся у неё руки. Вероятно у меня серьёзное ранение, в груди немеет и словно холод вымораживает душу.

Осман вновь говорит на своём языке, он явно чрезмерно возбуждён:- Отойди, женщин, — наконец переходит он на русский и стягивает с меня, пропитанный кровью бушлат.

— Камень, не дайте камню окунуться в кровь! — мне кажется, я кричу, но оказывается, едва шепчу.

— Сейчас сделаю перевязку, — Осман разрезает на мне нательное бельё и в ужасе отступает.

— Что там? — хриплю я.

— Твоё сердце разорвано в клочья. Но так не бывает, почему ты жив? — он замирает в нерешительности.

— Осман, чего стоишь, — налетает на него с кулаками Катя.

— Здесь я бессилен, ему может помочь лишь бог, — грустно говорит он.

Внезапно появляется свечение, мой камень вырывается из складок одежды и зависает над ужасной раной. Он полностью очищен от доисторических ракушек, ярко светится и пульсирует, словно сердце. Возникает умопомрачительное состояние поместить его в своей груди, но страх захлёстывает сознание, панически боюсь последствий.

— Осман, убери камень, — превозмогая себя, шепчу я.

Аварец вытягивает руку, но его бьёт словно молнией, он с воплем отлетает в сторону, обожженные пальцы дымятся, но драконий камень, словно обижается, меркнет и падает в складки моей одежды.

— Кирилл, воспользуйся им! — в отчаянье выкрикивает Катя.

— Нет, — твёрдо говорю я, — не быть мне Чёрным Драконом.

Под плач Катюши, уплываю в синюю даль, вокруг меня призрачное сияние, голубая ленточка, словно усыпанная бриллиантами, возникает из пространства и увлекает в неведомый мир.

Лежу на изумрудной, шелковистой траве, ноги омывают тёплые волны. Низко носятся стрижи, под лёгкими порывами ветра приятно шумит камыш.

Боли нет, но и силы полностью оставили, кровь продолжает струиться из тела, даже не догадывался раньше, что её у меня так много.

— Дедушка, мёртвый человек! — словно сквозь сон слышу тревожный детский голос.

— Нет, Тархуша, это не человек, дракон.

— Он не похож на него, у него нет когтей, крыльев и клыков, — удивляется ребёнок.