Последний бой комбата

– Присаживайся, Юра! Смотри на карту. Районы восточного берега видишь?

– Вижу, конечно.

– Где находится дом культуры?

– И ДК, и мост восточнее.

– Через несколько минут разведрота начнет действия в прибрежной «зеленке». Как только она займет плацдарм и перейдет к обороне, седьмая рота Лоскунова уйдет в ДК, а затем ребята Боревича пойдут во второй квартал. Боевики прекрасно понимают, что захватом плацдарма на западном берегу Сунжи действия батальона не ограничатся; посему они наверняка попытаются поддержать огнем своих собратьев во втором квартале, а в дальнейшем установить контроль над мостом. «Духам» нельзя допустить быстрый прорыв наших войск на восточный берег. Значит, что?

– Значит, – ответил старший лейтенант Шульгин, – «духи» должны организовать пару опорных пунктов в близлежащих к мосту домах, чтобы оттуда вести огонь и по наступающим взводам девятой роты, и по подразделениям, что будут прорываться на восток.

– Или сформируют подвижную, хорошо вооруженную группу, которая, маневрируя по «зеленке», будет иметь возможность вести интенсивный огонь по нашим подразделениям.

– Или так, – согласился Шульгин.

– Ну, допустим, их обстрел девятой роты что-либо существенно не изменит, а вот если «духи» откроют огонь по разведроте в момент перехода на восточный берег, то ребят они могут положить. И в данной ситуации артиллерию по опорным пунктам или мобильной группе «духов» мы применить не сможем, так как разведчики войдут в контакт с противником. Другое дело – твои зенитные установки. Из них можно любые опорные пункты разрушить и уничтожить крупную банду прикрытия. Понимаешь, к чему я клоню?

– Так точно!

– В общем, так. Как только девятая рота войдет во второй район, ты вот сюда, – Голубятников сделал карандашом отметку на карте, – слева и справа от дороги, ведущей к мосту, поставишь два своих БТРД с зенитными установками. И при появлении противника, будь то в опорных пунктах или на открытой местности, валишь его. И остаешься на этих позициях до моей дополнительной команды. Ведешь огонь по всем замеченным целям на том берегу за мостом.

– Понял! Это дело! Хрен у нас «духи» постреляют. Порвем в клочья!

– Это хорошо, что у тебя такой боевой настрой... А ну-ка, дыхни в кружку!

Шульгин, ничего подобного не ожидавший, изобразил недоумение, смешанное с возмущением:

– Да вы что, товарищ подполковник, думаете, я выпил?!

– Дыхни, сказал.

Командир батареи отодвинул кружку.

– Ну и нюх у вас! Ну, принял на грудь чуть-чуть коньяка, граммов семьдесят, не больше. И то исключительно для согрева и профилактики простуды.

– Значит, не пьянства ради, а здоровья для?

– Так точно!

– Что так точно? – повысил голос Голубятников. – Батальон выполняет боевую задачу, а ты коньяк жрать?

– Так клянусь, совсем капелюшечку! Ну чего мне будет с каких-то семидесяти граммов?

– Чтобы я поверил в семьдесят граммов? Да никогда. Ни один офицер – по крайней мере, в нашем батальоне – меньше ста пятидесяти граммов за присест не пьет. И без разницы, коньяка, водки или спирта. Но не это главное. Главное то, что ты нарушил приказ. И я обязан отстранить тебя на время от командования батареей. И отстранил бы, если б ты выпил в одиночку. Но и в одиночку у нас не пьют. Значит, и Шуманов с Рыбиным приложились. Так?

Шульгин отвернулся.

– Я к кому обращаюсь, старший лейтенант?

– Да ну что вы, в самом деле? С кем пил, когда пил, сколько... На боевую готовность батареи это не влияет, и подразделение готово к выполнению поставленной задачи.

– Ну, гляди, Шульгин... Ты мне за прикрытие моста головой ответишь!

У командира батареи отлегло от сердца. Он знал, как крут бывает комбат, несмотря на его кажущуюся доброжелательность.

– Так точно, товарищ подполковник, отвечу!

– Ступай, гусар, и смотри, чтобы ни капли больше!

Старший лейтенант Шульгин вылез из КШМ.

– Я и не заметил, что Шульгин приложился, – сказал начальник штаба.

– Я тоже, вот только запашок был от него.

– Это от вынужденного безделья.

– Да, офицеры в батарее боевые, отчаянные, в огонь и воду пойдут без всяких сомнений и драться будут до последнего – а мы их в тылу держим. Да и наш Шуманов под стать Шульгину и Рыбину... Ладно! Задачу они, понятно, выполнят, в этом я уверен, но и промолчать не мог. Пусть знают, что попали на крючок. Злее воевать будут. Так, что у нас по прибрежному кварталу?

И тут, словно услышав на расстоянии слова комбата, на связь вышел командир разведроты капитан Телинский:

– Докладываю: разведка обнаружила несколько небольших опорных пунктов противника; замечены мелкие, по три-четыре человека, мечущиеся по «зеленке» ближе к реке группы. Готов к штурму прибрежного квартала.

– Вперед! – приказал Голубятников.

Он взглянул на часы. 10.30. Разведчики работали строго по графику. Минуты две стояла тишина, затем вся северо-западная прибрежная зона взорвалась автоматными очередями, разрывами ручных гранат, выстрелами гранатометов.

– Похоже, разведка встретила серьезное сопротивление, – прокомментировал Кувшинин.

– Ты по интенсивности стрельбы судишь?

– Ну да...

– Так это больше седьмая рота шумит. Она прикрывает разведку, вот и бьет изо всех стволов по участкам перед наступающей разведротой.

Стрельба у реки стихла так же неожиданно, как и началась. Только отдельные очереди и разрывы гранат свидетельствовали о том, что бой еще продолжался. Но недолго. В 11.50 на связь вышел командир разведроты.

– Докладываю: рота поставленную задачу выполнила. Противник, удерживавший прибрежный квартал, уничтожен.

– Но я продолжаю слышать стрельбу на твоем направлении...

– Это два боевика отстреливаются в сарае у реки. С минуты на минуту и с ними будет покончено.

И действительно, через минуту стрельба со стороны реки стихла.

– Что с мостом? – спросил Голубятников.

– А вот с мостом проблема. Разрушен мост.

– Подорван боевиками?

– Нет, похоже на то, что в него угодила бомба. Характерные от попадания авиабомбы разрушения.

– Что за разрушения?

– Прямо посредине провал, обрушение конструкций. Вдоль перил по одному, по двое еще пройти можно – пешком, я имею в виду. Техника не пройдет.

– Ты сейчас где находишься?

– Как раз в крайнем доме первой береговой линии, непосредственно у моста.

– Я иду к тебе!

– Будьте осторожны. С той стороны в укрытиях наверняка затаились снайперы.

– Повторяю, иду к тебе!

Комбат взял автомат. Поднялся и сержант Выдрин, собирая радиостанцию.