Последний бой
Шрифт:
Балет произвел впечатление. Красивая музыка, декорации, сама история, романтическая и трогательная. И, конечно же, несравненное исполнение танцорами! Даже искушенная Светлана была восхищена, что уж говорить о девушках. Так и шли они до Васиной квартиры, переговариваясь, обсуждая перипетии сюжета и особенно понравившиеся партии. Один раз их остановил патруль, но проверив документы, извинившись, отпустили, предупредив о скором начале комендантского часа.
А вечером Светлана впервые в жизни напилась. Так было надо. Сегодня она окончательно распрощалась со своим прошлым изнеженной принцессы, потеряла лучшую подругу и забыла первую любовь. А еще помирилась с отцом. Надо же, какой насыщенный день.
— А ты Зойка, не улыбайся! — Света пьяно кивнула головой, — Еще родственницей будешь! Ага! Васька он такой, своего добьется! Ты не думай, — она смотрела мутными, косыми глазами на полупустой бокал с вином и не замечала, как горят огнем щеки Космодемьянской, — они со своей Галкой не живут давно, — она отрицательно
Пришлось в приказном порядке уторкивать ее спать на широченную кровать. И тут же укладываться самим. Потому что рано утром надо будет возвращаться в часть, увольнительная заканчивалась. И никто из девушек не подумал осудить Светлану. Просто, в отличие от знавшей Свету с детства Марфы, понимали, что творится на душе и подруги. Понимали и принимали.
[i] Марфа Пешкова, внучка А. М. Горького, была подругой Светланы Сталиной, что, впрочем, не помешало Марфе, по утверждению самой Светланы, отбить у нее Серго Берию. Вот такая она — женская дружба.
[ii] Сергей Натанович Бернштейн(22 февраля (5 марта) 1880, Одесса — 26 октября 1968, Москва) — советский математик, профессор Харьковского и Московского университетов, академик АН СССР. Николай Николаевич Лузин(9 декабря 1883, Иркутск — 28 февраля 1950, Москва) — советский математик, член-корреспондент (1927), академик АН СССР (1929).
Профессор Московского университета (1917). Иностранный член Польской АН (1928), почётный член математических обществ Польши, Индии, Бельгии, Франции, Италии. Игорь Васильевич Курчатов(30 декабря 1902 (12 января 1903)[6], Симский Завод, Уфимская губерния, Российская империя — 7 февраля 1960, Москва, СССР) — советский физик, «отец» советской атомной бомбы. Трижды Герой Социалистического Труда (1949, 1951, 1954). Академик АН СССР (1943) и АН Узбекской ССР (1959), доктор физико-математических наук (1933), профессор (1935). Основатель и первый директор Института атомной энергии (1943—1960). Главный научный руководитель атомного проекта в СССР, один из основоположников использования ядерной энергии в мирных целях. Лауреат Ленинской премии и четырёх Сталинских премий. Зинаида Васильевна Ершова(23 октября 1904 год — 25 апреля 1995 год) — крупный советский радиохимик, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, трижды лауреат Сталинской премии, лауреат премии им. В. Г. Хлопина АН СССР. От коллег, специалистов атомной промышленности, получила неофициальное прозвище «русская мадам Кюри». Борис Алексеевич Введенский(7 [19] апреля 1893, Москва — 1 июня 1969, там же) — советский учёный в области радиофизики, основал (совместно с А. И. Бергом и др.) Институт радиотехники и электроники им. В. А. Котельникова РАН, академик АН СССР, Герой Социалистического Труда (1963), лауреат Сталинской премии, был главным редактором 2-го издания Большой советской энциклопедии и 3-го издания Малой советской энциклопедии. Аксель Иванович Берг(29 октября (10 ноября) 1893, Оренбург — 9 июля 1979, Москва) — советский учёный-радиотехник и кибернетик, основоположник отечественной школы биологической кибернетики и биотехнических систем и технологий, адмирал-инженер (08.08.1955), заместитель министра обороны СССР (1953—1957). Академик АН СССР (1946, член-корреспондент с 1943). Доктор технических наук (1936), профессор (1930). Герой Социалистического Труда (1963). Владимир Константинович Аркадьев(9 (21) апреля 1884, Москва — 1 декабря 1953, там же) — российский, затем советский физик. Член-корреспондент Академии наук СССР (с 1927 года).
[iii] Ирина Викторовна Тихомирнова(18 (31) июля 1917, Москва — 29 октября 1984, там же) — советская артистка балета и педагог, солистка Большого театра, заслуженная артистка РСФСР (1951), лауреат Сталинской премии I степени (1947). Организатор вместе с Игорем Моисеевым ансамбля «Молодой балет» (1966, ныне — «Театр классического балета Н. Касаткиной и В. Василёва»). Владимир Алексеевич Преображенский(1912—1981) — советский солист балета и балетный педагог. Заслуженный артист Украинской ССР (1941). Заслуженный артист РСФСР (1951). Лауреат Сталинской премии первой степени (1946). Асаф Михайлович Мессерер (Мешойрер)(6 [19] ноября 1903, Вильно — 7 марта 1992, Москва) — советский и российский артист балета, балетмейстер, хореограф, публицист. Лауреат двух Сталинских премий (1941, 1947). Народный артист СССР (1976). Представитель артистической династии Мессерер — Плисецких.
[iv] Здесь просто очень близкие, доверительные отношения. Они очень долго такими и были в РИ. А Марфа Максимовна до самой смерти считала Светлану подругой.
II
Стаин ехал в Кремль с чувством тревоги и в то же время предвкушением. Так просто Верховный командира корпуса дергать не стал бы,
а значит, предстоит дело. А вот то, что не все его части пока вернулись с юга, это плохо. Как бы не ограбили. Могут, как пить дать могут. Потом конечно возместят. Но ведь они все сработались, своевались, понимают друг друга с полуслова. Отдать любой полк, любую эскадрилью, это как по живому отрезать. А ведь только-только стали нормальным слаженным боевым соединением. Все, что было до Крыма, было так себе. Лишь пройдя яростные, беспощадные бои на юге, сначала оборонительные, а потом и наступательные, победные, Александр понял, как далеки были они даже весной сорок второго, от нормального, обученного и слаженного боевого соединения. И какой авансище им всем, и ему, в первую очередь, выдало командование своим доверием.А сейчас, скорее всего, их ждет новое назначение. Вопрос только — куда. На юге, наши войска освободили Курск и Белгород. А взяв Харьков, пожалуй, до лета остановятся и встанут в крепкую оборону. Еще чуть-чуть и в тех местах начнется такая распутица, что ни о каких вразумительных боевых действиях не может быть и речи. На севере и так прекрасно справляются, освобождены Мга, Тосно, Гатчина. Фронт застыл на линии Чудово-Вырица-Волосово-Копорье. Для группы армий «Север» создалась катастрофическая ситуация. Под угрозой полного окружения оказалась вся Новгородская группировка. А южнее назревал еще один котел — Демянский. Вот туда-то вполне могут кинуть. Значит или Северо-Западный или Калининский фронт. Ну, если только командование не придумало еще что-нибудь. Но это вряд ли. До весны времени осталось всего ничего, и начинать еще одну крупную наступательную операцию смысла нет. Или все-таки Брянск и Орел, с выходом во фланг Смоленской группировки противника? Да что гадать, еще немного и все и так будет ясно.
В приемной у Поскребышева, к своему удивлению, застал Маргелова. Поздоровавшись с вечно занятым и замотанным секретарем Сталина плюхнулся на стул рядом с десантником:
— Здорово, Филиппыч, и тебя вызвали? — они еще в Крыму перешли на «ты», а после совместного построения и вручения гвардейских знамен с последующим отмечанием этого дела Стаин стал называть Маргелова Филиппычем, а тот в свою очередь Стаина Саней. Был еще третий, командир 11-ой отдельной гвардейской бригады морской пехоты гвардии полковник Леонтьев, который стал Палычем, но куда занесли его фронтовые пути-дорожки неизвестно, может еще и сведут их где-нибудь в Берлине или Вене, а может и Париже, чем черт не шутит. А может и того раньше. Вон с Маргеловым думали надолго прощаются, а не прошло и трех месяцев, как свиделись. И судя по всему совместное дело предстоит.
— Здорово, Саня, — кивнул Маргелов, — Вызвали. Знать бы еще зачем? — он вопросительно глянул на Стаина. Тот лишь отрицательно махнул головой:
— Без понятия, — и добавил о наболевшем, — я еще не все свои части с юга вывел, а уже похоже что-то новое предстоит.
— Не дергайся, — он кивнул на массивную дверь кабинета Верховного, — там в курсе, значит и задача будет поставлена исходя из того что есть у нас в наличии. Кстати, будем теперь соседями, — он усмехнулся, — нам место постоянной дислокации в Люберцах определили. Вы же тоже где-то там?
— Там. А вас куда именно?
— Полигон Училища инструкторов воздушно десантной службы знаешь? Там неподалеку казармы 37-ой гвардейской… — Стаин кивнул:
— Недалеко от нас. Что в гости не заехал?
— Заедешь к тебе? — усмехнулся Маргелов, — у вас там охраны больше чем личного состава.
— Есть такое дело, — улыбнулся в ответ Сашка, — но разве может такая мелочь остановить гвардейца-десантника?
— Некогда, Сань. У меня, как у тебя, только неделю назад последний батальон с фронта прибыл. Пополнение, размещение, учеба, сам понимаешь. Забыл когда спал нормально. Порой, кажется, что на фронте легче.
— Это точно, — криво усмехнувшись, кивнул Стаин.
— Товарищи командиры, — прервал их Поскребышев, — проходите, вас ждут.
— Товарищ Сталин, гвардии полковник Маргелов, по Вашему приказанию явился!
— Гвардии полковник Стаин, по Вашему приказанию явился!
Сталин смотрел на гвардейцев с веселым хитроватым прищуром.
— Видал, Наум, какие герои? — обернулся он к сидящему на диванчике в углу рядом со столиком, на котором по-домашнему уютно стояли стаканы с чаем, вазочка с вареньем и баранки, комиссару госбезопасности третьего ранга. — Проходите, товарищи, присаживайтесь, — Сталин гостеприимно показал рукой, на стоящие там же рядом со столиком стулья для посетителей. Полковники синхронно шагнули к столу и так же синхронно уселись за стол, что вызвало еще одну усмешку Сталина. — Наливайте чай, товарищи, — махнул он рукой, а сам, бесшумно ступая, стал расхаживать за спиной прибывших командиров. С напряженными ровными спинами полковники налили себе чай и поставили стаканы в серебряных подстаканниках с серпом и молотом перед собой. — Пейте, пейте, товарищи, — раздалось из-за спины. Пришлось швыркать крутой кипяток. Стаин, пользуясь тем, что Сталин не видит его лицо, вопросительно задрал брови, посмотрев на Эйтингона. А комиссаром госбезопасности оказался именно он, старый знакомый по операции по пленению Штрауха. Наум Исаакович, сверкнув глазами, в глубине которых плескалась нахальная смешинка, слегка опустил веки, показывая, что все, мол, нормально. Наконец, Сталин, находившись, тяжело опустился на диванчик.