Последний бой

Рейндж присел на корточки, попробовал пальцем краску — она уже успела высохнуть и не липла. Нащупал возле входной двери «пакетник», щелкнул; в помещении, лишенном окон, — зато здесь имелась еще одна дверь, запертая, опять же на засов и амбарный замок — вспыхнул неяркий свет.

«Странно, — подумал Рейндж. — Пол покрашен и одна стена... ага, ага... еще вот труба покрашена и участок стены рядышком... А что это вы, ребята, здесь делали? С какой стати вам пришлось по новой здесь марафет наводить?..»

Труба в некоторых местах имела на поверхности следы «засечек». Ощупав пальцами эти показавшиеся ему подозрительными царапины, Рейндж вначале задумчиво хмыкнул, затем, вооружившись ломиком, принялся высаживать другую дверь (вернее, сбивать скобу с замком).

За дверью оказались ступеньки, ведущие в небольшой бетонированный бункер, устроенный под фундаментом этого подозрительного коттеджа. На полу Рейндж увидел кусок брезента, прижатый двумя отрезками древесных шпал. И еще две пары толстых, по локоть резиновых перчаток: в таких перчатках можно безбоязненно менять высоковольтные предохранители, работать с кислотой или со щелочью... Ну и на фига, спрашивается, они здесь?

Рейндж сдернул брезент в сторону. Конечно, будь он сейчас в Чечне, то первым делом высвистал бы в подвал саперов, потому как там велик шанс нарваться на ту же «растяжку» или иную грозящую взрывом и мгновенным улетом на небеса подлянку. Но хозяева данного объекта вряд ли занимаются подобными вещами — слишком велик риск самому же и пострадать через свою чрезмерную бдительность.

Да и не ждал их здесь никто, иначе они успели бы не только законсервировать данный объект, но и в темпе снять с часов своего караульного (хотя сторож и косит под старого придурка, по нему видно, что он из старых верных служак, которым свои и на пенсии не дают захиреть)...

* * *

Провозившись чуток с запорами резервуара, Рейндж все же смог их раскрутить при помощи найденных в гараже приспособлений. Когда он смог сдвинуть люковину, то сильно удивился: он бы понял, если бы этот резервуар использовался для хранения солярки или — на время — для сбора фекальных вод, но за ким чертом, спрашивается, хозяевам понадобилось заливать в эту емкость концентрированную кислоту?..

Рейндж, решив довести дело до конца, вооружился коротким багром; зажимая нос сложенным платком, правой рукой в перчатке принялся тыкать багром в эту резко воняющую муть.

Через несколько минут, едва сдерживая рвущийся наружу тошнотный комок, он поднялся из бункера сначала в свежеокрашенный подвал, затем — через гаражный бокс — прошел в коттедж. Заметив вопросительный взгляд агентессы, он показал ей два пальца, — сам он, правда, не был до конца уверен, что, кроме двух этих полуразложившихся «жмуров», в кислотной яме не обнаружатся останки других жертв, — потом велел ей принести в подвал сумку со спецоборудованием.

— Эта стена была в кровище, а может, здесь было что-то написано, — сказал Рейндж напарнице. — Посмотри, Анюта, в инфракрасном попробуй... Короче, не мне тебя учить!

Измайлова пару минут колдовала над своей техникой, потом, подобрав режим и нужный ракурс, дала Рейнджу взглянуть в плоский экранчик, на который транслировалось изображение от камеры.

Анна что-то перещелкнула, сделав фон белым, и тут же на нем довольно-таки разборчиво, проклюнулась — красным — надпись, занимавшая фрагмент стены, которую, как казалось некоторым, надежно укрыл от глаз слой свежей масляной краски.

— Надо же, как интересно! — пробормотал Рейндж. — Что бы эти буковки могли означать?.. Обрати внимание, подруга, что буква "Е" в слове «ДЕЛИТЬСЯ», изображена в виде значка «евро».

— А "С" — как символ бакса, — упаковывая аппаратуру обратно в сумку, сказала агентесса. — Ну что, шеф? Пора, наверное, звонить «деверю»?

Мокрушин показал напарнице большой палец:

— Два «жмура» в кислоте... плюс сторож, которого мы прихватили на месте... плюс «граффити»... которое, наверное, тоже что-то значит... Ты права, подруга: пусть теперь тут разные «свояки» и «девери» колбасятся... а мы с тобой себе на вечер какое-нибудь другое, более приятное занятие подыщем...

Глава 24 Русская рулетка

Захаржевский в своих предположениях оказался прав на все сто: вечером тех же суток, в начале которых неизвестными лицами в Ле-дез-Альп были убиты бизнесмен Борис Липкин и двое его охранников, — не говоря уже о том, что кем-то был выпотрошен его сейф, — Жоржу прозвонил один из контрагентов и забил «стрелку» во Франкфурте.

Переночевали всей компанией в Шамони. Жорж и Андрей, посовещавшись накоротке, решили девушек с собой в эту поездку не брать. Пусть себе и дальше любуются волшебными видами и дышат чистейшим горным воздухом. Вернее, это решение касалось лишь Саши и Федора, поскольку Ника, как телохран, должна была и далее выполнять свои служебные обязанности — то есть наряду с Бушминым обеспечивать безопасность молодого банкира. Подомацкого Андрей решил пока не дергать с места, поскольку светиться рядом с ними Лешему было строго-настрого запрещено, и, следовательно, взять напарника в частный лайнер, в компанию к Захаржевскому, он не имел права. Минимум информации и почти полное отсутствие страховки: несмотря на комфорт, окружающий его в последние несколько дней, Андрей все это время чувствовал себя крайне неуютно.

Кстати, если уж зашла речь о страховке.

Каждый из сотрудников «четверки» имеет свой пакет страховых документов, иначе говоря, страховой полис. Деньги из бюджета, не то что не прописанные «секретной» строкой, а вообще не прописанные в сводном гроссбухе, поступают через специальный департамент федерального казначейства в закрытый фонд, средства которого хранятся на счету одного из крупнейших российских банков, организованного и поныне возглавляемого выходцами из спецслужб. Часть средств из этого фонда как раз и идет на «страхование рисков». Понятно, что в «группу 4» отбирают народ, просеивая каждого через мелкое сито, просвечивая до костного мозга. Честь, долг, любовь к Родине — для большинства сотрудников все это отнюдь не пустые слова, не затертые руками политиканов клише... Но в нынешнем мире, когда если не все, то многое меряется на звонкую монету — здоровье, образование, будущность самого тебя и твоих близких, — святые понятия должны — наконец! — подкрепляться и достойными людей материальными стимулами.

В подразделении, в котором служит Бушмин, — оно трижды меняло свое название за последние пять лет, а само его существование официально ни разу не было признано ни одним российским государственным институтом — «стимулы» действуют четко и эффективно, как ни в одном другом отдельно взятом федеральном силовом ведомстве.

Конечно, «риски» тоже страхуются неизмеримо выше, чем где бы то ни было.

Минимальная сумма страховки, которая будет выплачена в случае наступления «страхового случая», в данном случае гибели сотрудника, составляет чуть более пятисот тысяч долларов США (если в переводе с рублей на американскую валюту).

Федеральные агенты категории «элита», которых имеется в наличии всего-то несколько «штучных экземпляров», имеют каждый индивидуальную страховку, равную в среднем двум миллионам долларов США.

Страховой полис Кондора за последние неполные два месяца переоформлялся дважды: перед поездкой в Чечню страховая сумма возросла до трех миллионов, а накануне вылета в Париж Бушмина спешно «перестраховали», повысив цену «смерти» до суммы, эквивалентной примерно пяти миллионам долларов США.

* * *