Последний демон рая. Книга 3. Магия дышащих песком

Она повернулась к нему и спокойно произнесла, пришепётывая, как все Змеи, из-за раздвоенности языка:

– Давай-ка руку, оруженосец, посмотрю, что там написано судьбой.

Коту не понравился её прищур, он вообще, честно говоря несколько опасался этих боевых магов с их заморочками. Ведь статус вожака оруженосцев требовал постоянного подтверждения своей дерзости и силы перед стайкой бесхребетных изнеженных прихлебателей.

Невольно отшагнув шаг назад перед незримой, но вполне осязаемой Силой этой «карги», как он её называл за глаза, Кот почти уронил лицо перед собутыльниками. Но тут же с сообразительностью истинного Кота, вывернулся. Протянув руку за спину, он вытащил из колчана арбалетную стрелу-болт. Один из десяти из них был фамильный, из старого серебра с редким ярким канареечным оперением, и надо же так было оказаться, что это оказался именно он.

Такой болт у знати служил как опознавательный знак его семьи: победив противника, воин втыкал его в тело, и спешил дальше в бой, зная, что метка оставлена и для всех тело противника – его трофей.

Кот не спасовал и вальяжно протянул болт наконечником вперёд, стараясь в отместку хотя бы уколоть женщину в руку остриём, делая вид, что сильно качается на пляшущей под ногами палубе корабля.

Не получилось. Маг неожиданно ловко, как истинная Змея, обвила тонкой ухоженной кистью серебряное древко арбалетного болта и всмотрелась в старое серебро с полустёртыми магическими рунами. Со снарядом она старалась обходиться осторожно, даже при том, что была в перчатках: маги не любят серебра и даже его прикосновения для них болезненно, а раны, нанесенные серебряным оружием вполне могут стать и смертельными.

– Так вот, Кот, эта стрела с рунами принесёт тебе сначала неудобства, потом радость. А затем боль и… смерть. Она так и просит крови. Сначала чужой, потом и твоей.

И она небрежно отдав ему дорогой снаряд, двинулась дальше. Кот, вытаращив и так круглые глаза, отшагнул в сторону. Расступилась и вся остальная разгульная братия, на которую сейчас как холодом подуло от слов пророчества мага.

Когда она удалилась достаточно далеко, Кот процедил тихо, чтобы она не расслышала:

– Старая карга! Наговорит всякой ерунды для дурачков, а те уши развесят и только внимают подобным «пророчествам».

Собутыльники же переминались с ног на ногу и отводили глаза: даже подвыпившие оруженосцы почувствовали в них Силу и достоверность предсказания. Коту показалось, что дружки немного отодвинулись от его как от чумного. А кое-кто даже сложил пальцы, творя отводящий от сглаза знак. Ситуацию надо было переломить самым решительным способом. Кот деланно рассмеялся и махнул рукой, перекрикивая шум прибоя:

– А вон и наш Бычок-простачок! Идём подколем нашего знаменитого снайпера.

Бык действительно отлично стрелял на короткой дистанции, до ста шагов, на удивление точно. А вот фехтовал мечом не артистично. Как никак сказывались долгие годы работы на ферме, которые больше располагали к мощным размашистым ударам тяжёлым топором или булавой, чем изысканное фехтование шпагой или рапирой.

Рогач тряхнул головой и вытер с лица брызги высокой волны, разбившейся об борт корабля. Как всё перевернулось! Сейчас же, как только стало известно об вторжении степняков-кочевников, их корабли срочно отправили в столицу. О, кто не мечтал попасть хоть на время в отпуск белокаменную столицу империи Рая! Все изыски, удовольствия и пороки, желанные для горячих оруженосцев только и ждали их там.

– Только не сегодня, – сплюнул в воду желчь Рогач.

И тут на его плечо опустилась рука в богато отделанной золотом кожаной перчатке. Он медленно развернулся, всё ещё погружённый в свои невесёлые размышления.

– Всё рыбок балуешь обедом, Бык? – ехидно осведомился Кот, подмигивая окружению. – Тут мы поспорили, попадёт ли такой увалень как ты в реальную цель, а не в соломенную мишень на тренировочной площадке. Кое-кто поговаривает, что крестьянам это не дано. Тем более на галере в море даже при такой небольшой качке.

Здесь он задел Рогача за живое. Да, Бык провёл пятнадцать лет на ферме, которая закалила его, но упоминать о таком провинциальном прошлом среди напыщенной «золотой молодёжи» было почти оскорблением. Конечно, за это не вызовешь на дуэль, поскольку являлось чистой правдой, но намёки на грубую работу и низкое крестьянское происхождение всегда вызывали у скучающих барчуков гримасы пренебрежения.

Бык отодвинулся, насупился и тупо уставился на докучливого Кота, с которым, как уже неоднократно убедился, лучше было вообще не спорить, поскольку тот всегда оказывался победителем в словестных перепалках – изворотливым и остроумным, как настоящий Кот.

– Ну и что? Стрелять придётся по тебе, Котяра?

Шутка вышла так себе, никто не рассмеялся, а Кот махнул рукой и один из пажей тут же протянул боевой ручной арбалет. Делая вид, что ищет подходящий болт, Кот обернулся и вытащил из колчана фамильный, который он за минуту до этого вложил туда и немного выдвинул над остальными вверх, чтобы легче найти на ощупь:

– Этот подойдёт? А цель… вот попади вон в ту акулу, что плывёт за нами. Попадёшь и пять серебряных монет твои.

Бык прикинул: пять серебряных монет – большие деньги и искушение для крестьянского сына, которому даже медяки давалась с большим трудом.

«А что? Я ничем не рискую. Попаду, так месяц смогу кушать от пуза. А не попаду— так значит есть на то воля Великого Отца-Быка».

Он кивнул и взял в руки арбалет, взвесил его. Натянув тетиву одним решительным движением приспособлением «козья нога», он вернул её пажу и вскинул оружие. Арбалет оказался с удобным прикладом из красного дерева и отлично полированным ложем. Вот только тетива немного провисла, возможно и промокла, хоть и была добротно сплетена. Арбалет видно принадлежал какому-то богатому отпрыску. Да и стрела-болт не из дерева, а серебра, тускло сверкнувшая в полусумраке – такую умеренный ветерок на двадцати шагах сильно не сдует. Прицелившись, он сделал поправку на качку, ветер и толчок оружия при выстреле. Затем затаил дыхание и мягко нажал на спусковой крючок, помолившись своему тотему: Большому Быку.

«Не оставь меня, Большой Бык в беде, и я не забуду о тебе в радости, сделав подношение».

Арбалет послушно тренькнул, мощно толкнув болт. Все примолкли, невольно затаив дыхание: спина акулы покачивалась, корабль то поднимался, то опускался, ветер дул порывами.

Болт послушно скользнул по гладкому ложу. Стремительно набирая скорость, он мелькнул синеватой молнией и вонзился в голову огромной морской хищнице. И вошел на треть, пробив череп и застряв в кости. Но даже такой сокрушительный удар в голову не умертвил морскую волчицу: она в бешенстве завертелась в пене, потом бросилась на судно, ударив его. Потом она подпрыгнула вверх, клацнув зубами перед носом у Быка, перекусив при этом арбалет. Вся братия оруженосцев и пажей отхлынула от борта, поражённая её живучестью и яростью. А когда все осмелились приблизиться и опасливо взглянули на барашки волн, там уже никого не оказалось.

Кот довольно рассмеялся и высыпал в мозолистую широкую ладонь Быка монеты-таллеры:

– Не промахнулся, увалень! Снайпер! – и отошёл вместе со «свитой», ухмыляясь и снова став весёлым.

«Вот старый болт и попробовал крови, как желала карга. Да ещё и сгинул вместе с акулой. Жизнь хороша и длинна, если ты умён и предусмотрителен!»

Бык же недоумевал:

«Чего он щерится, проиграв монеты и дорогущий болт, которые стоят больше моего годового жалования оруженосца?»

Теперь у борта он стоял в одиночестве, все остальные кучковались в центре палубы, инстинктивно прижимаясь к нескольким неразговорчивым старым рыцарям, которые сквозь зубы раздавали приказы и распоряжения перед предстоящей высадкой в порту, до которого оставалось всего ничего. И вот наконец показался огонь малого маяка над входом за волноломом имперского порта Столицы. Галера, убрав вёсла, сманеврировала и едва успела приостановиться, аккуратно приставая.

– Первый взвод! Выгружайся! – скомандовал рыцарь. – Второму приготовиться!

Едва корабли причалил, весь десант тут же выгрузили в самом спешном порядке, разве что не подгоняя пинками нерасторопных. Там оказалось ещё более неуютно, чем в море. Даже от территории порта ясно слышались крики, ржание коней, звон оружия, ночное небо вспышками расцвечивали всполохи взрывов магического огня.

Из двухсот уцелевших десантников только пятеро оказались младшими старыми рыцарями, остальные – оруженосцы и пажи. На третьем корабле находились в основном подростки-пажи, обслуживающий персонал, снаряжение, породистые кони, да провиант. Причалив, галеры десантников тут же оказались окружёнными парящими в воздухе маленькими красными светлячками. Светлячки в кромешной тьме ночи давали хоть какой-то слабый свет, достаточный для людей из кланов Котов и Волков. Для Быка же с его неразвитым ночным зрением светлячки оказались больше украшением или отвлекающей помехой.