Последний день лета

– Кирилл пишет, что Гурова нет нигде.

– Какое интересное место! Я бы сказал, помойка для неприятностей.

Она не поддалась на провокацию и безучастно заметила:

– Мой совет – поворошите киношников.

– С ними-то что не так? – удивился Богданов. – Какая связь с погибшей? Что за мотивы?

– На первый взгляд – никаких, – сказала Ульяна. – Но контингент подозрительный. Живут на территории пансионата, пьянствуют, шляются по ночам. В момент совершения преступления все они были в здании и рядом с фургоном.

– Откуда знаете, когда его совершили?

– Не первый год замужем, трупов видела много. Елену Петровну убили незадолго до того, как ее нашли.

– Во сколько, по вашему мнению?

Ульяна глянула на часы.

– В период с половины одиннадцатого до двенадцати. В начале первого мы уже звонили в полицию.

– Ну, раз уж мы перешли к вопросу о времени, постарайтесь вспомнить, кого в этот период вы лично видели? Вообще, расскажите, как провели утро.

– В девять часов за завтраком со мной были Надежда, Милана и Тягачев. Последний ушел в начале десятого. В девять тридцать явился мой подчиненный Дюков. В это же время Надежда и Милана ушли в бассейн. С Дюковым мы расстались минут через тридцать…

– Значит, в десять… – Следователь что-то пометил в блокноте.

– Часа через полтора с террасы я видела Германа – глухонемого рабочего, который с ящиком инструментов шел через двор.

– Кого еще?

– Гурова… – с усилием проронила Ульяна.

– Что? – Богданов оторвался от записей и поднял голову. – Реально?

– Он вышел из-за фургона.

– Исходя из положения гримвагена относительно террасы, Гуров вышел с той стороны, где находится дверь фургона?

– Да, – подтвердила Ульяна и добавила: – Еще там была Милана.

– Минуту назад вы утверждали, что она пошла в бассейн. – Он заглянул в блокнот. – С Надеждой Вишняковой.

– Возможно, возвращалась оттуда.

Богданов вытащил из папки схему пансионата и развернул ее на столе:

– Где здесь бассейн?

– Вот! – ткнула пальцем Ульяна. – В пристройке к главному корпусу.

– Вход отдельный?

– Их два: один из главного корпуса, другой – с улицы.

– Откуда и куда направлялась Милана?

Ульяна прочертила пальцем траекторию:

– Вот так, она шла от фургона по направлению ко входу в здание.

– От фургона… – задумчиво обронил следователь. – В какой точке пространства находилась Милана, когда вы ее заметили?

– Здесь.

– То есть между гримвагеном и крыльцом. Из чего следует, что мы не знаем, с какой стороны она обошла фургон и заходила ли внутрь.

– Спросите у киношников, может, кто-то видел.

– Спросим, не сомневайтесь. Уже спрашиваем. – Богданов с раздражением швырнул ручку на стол. – Только у меня есть к вам вопрос, как к начальнику службы безопасности пансионата. Какого черта у главного корпуса нет видеонаблюдения?!

Опустив глаза, Ульяна ответила:

– Моя недоработка.

– Вот только не надо геройствовать и брать на себя чужие просчеты! Мне известно, что сегодня ваш пятый рабочий день!

– Что ж тогда спрашивать?

– Говорите, что было дальше, – распорядился Богданов.

– Я не сказала про Флеера…

По обыкновению, следователь заглянул в блокнот:

– Помощник Тягачева?

– Да. Я заметила его в перелеске.

– Что он там делал?

– Среди сосен разбросаны коттеджи и проложены аллеи, по которым можно гулять.

– Это все?

– Да.

– А что вообще вы делали на террасе?

– Работала с документами.

Богданов уточнил:

– На террасе?

– Ну да.

– У вас нет своего кабинета?

– Он мне без надобности. У меня есть номер или, если хотите, апартаменты.

– Ах да! Я и забыл, что вы – акционер «Технопласта».

– Свои акции я переписала на брата.

– И это – зря… – многозначительно обронил следователь.

– Я не нуждаюсь в ваших советах, тем более в оценках моих действий, – сдержанно заметила Ульяна и продолжила: – Примерно в половине двенадцатого мне позвонил брат, я спустилась в вестибюль и встретила Рудневу.

– Так, – следователь глянул в блокнот и констатировал: – это администраторша.

– Мы перекинулись парой фраз, и я отправилась к Кириллу. Там, в его кабинете, мы узнали, что кого-то убили. Позднее выяснилось, что Гурову.

– Ваш брат в момент убийства тоже был в здании?

– Я же сказала, что застала его в этом кабинете.

– Ну, что же… – Богданов поднялся на ноги и прошелся по кабинету. Подойдя к окну, обернулся: – Получается, помимо ближайшего круга погибшей следует перетрясти весь персонал и съемочную группу.

– В список подозреваемых добавьте Вадима Флеера, он был в непосредственной близости от места преступления.

– Я записал. – Богданов посмотрел на Ульяну. – Это все?

– Пока да, – ответила она. – Могу я задать вопрос?

– Задавайте.

– Что насчет гроба?

– Работаем с родственниками. Результат анализа ДНК будет готов через два-три дня.

– Почему так долго?

– Это вам не Москва, – напомнил Богданов. – И потом – гроб обнаружили всего три дня назад.

Ульяна покачала головой:

– А у меня как на войне – день идет за два.

– Вернемся к убийству Гуровой, – сказал следователь, и Ульяна снова заговорила:

– Вчера за обедом вы предложили посмотреть фотографии найденных останков. Все отказались. Все, кроме Елены Петровны. Вам не кажется это странным?

Богданов на минуту задумался.

– Скорее нет, чем да.

– А вот меня зацепило.

Дверь отворилась, и в кабинет вошел Усачев:

– Не помешаю?

– Давай. – Богданов махнул рукой.

– Докладываю вкратце: жертва была задушена. Время смерти – где-то между десятью и двенадцатью часами.

Богданов и Ульяна переглянулись.

– Вы были правы, – заметил следователь.

– Соскоб из-под ногтей отправлен в лабораторию. Это на случай, если жертва сопротивлялась, – продолжил криминалист. – На предплечьях и лице есть синяки, но не свежие – уже пожелтели. Подробности будут в отчете судмедэксперта.

– Та-а-а-к, – протянул Богданов. – Что еще?

Криминалист положил на стол пакет.