Последний долг

Но я же их не убивал!

Господи, ведь есть же кто-то, кто может все это объяснить.

— Я их не убивал. — Голос мой прозвучал глухо и неубедительно даже для меня самого. — Да, я был в этом доме, но я их не убивал!

— Я тебе верю, — фальшиво отозвалась Лика, глядя в темное окно.

Под утро мне ненадолго удалось уснуть, а проснувшись, я чувствовал себя так, словно работал на каменоломне.

С трудом проглотив чашку кофе, я подсел к телефону и набрал номера Красильникова и Марголина.

Тишина.

В утреннем выпуске городских новостей повторили ночное сообщение с одним дополнением. Показали фоторобот предполагаемого убийцы, составленный со слов каких-то свидетелей. Несколько тяжких секунд с экрана на меня смотрела отталкивающая морда с патологически высоким лбом и выпирающими скулами. Моя собственная и, что самое обидное, удачно выполненная. Видимо, свидетельские показания давала не только хозяйка собаки, но и сама болонка. Опознать меня теперь мог любой постовой первогодок. Пока на экране подергивалось изображение, я прислушивался к звяканью посуды на кухне, радуясь, что Лика этого не видит, и понимая, что при ее появлении я могу легко переключить канал.

Потом я стал одеваться.

Достав из кармана пальто ПМ, я долго держал его на ладони, и разные нехорошие мысли бродили у меня в голове. Самым разумным было побыстрее избавиться от оружия, но я, передернув затвор, положил пистолет обратно в карман.

— Если я приду… — я заглянул на кухню, — ты меня пустишь?

Лика повернулась и посмотрела на меня.

— Пущу.

— И не вызовешь ментов?

— В мире, в котором я жила, все проблемы решали без вмешательства милиции.

— Я приду.

Незнакомый охранник в доме десять по улице Некрасова, покручивая за спиной дубинкой, прохаживался у лестницы, и мне пришлось остановиться.

— Вы куда?

— Десятый офис. К Красильникову.

Охранник помолчал, с ног до головы осмотрел меня и ответил:

— Они съехали. Вчера вечером. Офис сейчас пустой.

Я было замешкался, а потом достал пятидесятидолларовую купюру.

— Мне надо знать, кто и когда снял этот офис. И на какой срок.

Охранник наклонил голову набок, переложил тонкую, с поперечной перекладиной дубинку из правой руки в левую, шлепнул ею по голени, поднял правую руку и оттопырил три пальца. Я покачал головой и добавил только одну банкноту. Они обе быстро исчезли в нагрудном кармане камуфлированной куртки.

— Пошли. — Он зашагал, крутя дубинку, в будке извлек из стола пухлую амбарную книгу и ткнул пальцем в нужную запись. Я заглянул ему через плечо.

Офис был снят 1 ноября на три месяца частным лицом, Красильниковым А. В. Были указаны адреса и телефон, мне уже знакомые.

— С кем договариваются об аренде?

— С Юркой, менеджером.

— Как его найти? Охранник пожал плечами.

Поймав такси, я доехал до дома Марголи-на. Безрезультатно позвонив в заветную дверь, я смачно плюнул на нее и пустился на поиски жилконторы.

С праздным видом я заглянул в паспортный стол, но лица сидевших там сотрудниц не вдохновили меня. Общий язык я с ними нашел, хотя поначалу они просили сумму, превышавшую даже аппетиты охранника. Я расстался с еще одной пятидесятидолларовой банкнотой и через пять минут получил влажный листок скомканной клетчатой бумаги с неразборчивыми каракулями.

— Квартира приватизированная. Сейчас там никто не прописан. А раньше дедок жил. 14-го года рождения. В октябре квартиру приватизировал и продал, выписался в Псковскую область, к дочери. Вот… Закурить не найдется?

Сантехник, по-моему, порывался снабдить меня информацией обо всех квартирах на участке и сделал бы хорошую скидку при оптовой покупке сведений, но я торопливо распрощался.

Странно, но впервые за последние сутки я почувствовал себя спокойно.

Меня явно подставили.

Только, похоже, они кое-чего не учли.

Так что поборемся.

Я нашел исправный телефон-автомат и позвонил Максу на работу. Он писал какой-то глупый отказник и с радостью откликнулся на мою просьбу побыстрее встретиться на нейтральной территории. В качестве таковой я выбрал кафе на Ленинградском проспекте, где однажды обедал с Ликой.

Добрался туда я общественным транспортом с максимальным количеством пересадок. По дороге в последний раз позвонил Марголину, и меня ждал сюрприз: после третьего гудка в трубке щелкнуло, и я услышал старушечий голос:

— Але-о!

— Здравствуйте, Сергея Иваныча будьте добры!

— Кого? Тут такие не живут…

— Это номер 12-65-06?

— Да, но никаких Сергеев Иванычей тут нету и не было никогда.

— Извините.

Я повесил трубку и потер лоб. Мой взгляд остановился на заваленной разноцветными бутылками витрине киоска. Странно, почему я не вспомнил об этом средстве вчера вечером?

В кафе я занял столик у окна и заказал коньяк.

Макс появился минута в минуту. Лихо подкатил на старом «фольксвагене-пассате», вылез и пошел к дверям, мужественно хмурясь. Я подумал, что мента в нем видать за версту, он никогда не станет хорошим опером. Впрочем, не мне его судить…

Он сел за стол и сразу после рукопожатия спросил:

— Что у тебя случилось?

— Штаны порвал.

— Что?

— Давай сначала пообедаем.

— Нет, подожди! Объясни сначала, что у тебя за проблемы.

Я вздохнул и допил коньяк.

— Не буду. Ты все равно не сможешь помочь. Поверь, пожалуйста, что я серьезно вляпался.

Интересно было бы посмотреть на его реакцию, попробуй я рассказать ему всю правду.

— У меня есть просьба. Если в двух словах, меня подставили… Поганое дело… Все стрелки сводятся на меня. Мне нужно найти человека, который всю кашу заварил. По прописке он не живет. Помнишь, я просил тебя вчера узнать адрес и телефон? Это он… Так вот, там его нет… А что ты предлагаешь?

— И что ты предлагаешь?

— Он недавно привлекался к уголовной ответственности. Не помню, по какому району. В уголовном деле может быть его постоянный адрес. Понимаешь?

Макс понимал. И ему очень не хотелось выполнять мою просьбу. В его положении я бы отказался.

Он смотрел мимо меня, теребил пальцами салфетку и напряженно искал причину для отказа. Нет, никогда ему не бывать хорошим опером! Гена Савельев давно был бы уже на пути к дверям. Если бы не связал информацию о перестрелке на Рыбацкой, которую наверняка доводили на последнем разводе, и малоприятную рожу фоторобота с моей личностью…