Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде

— А мы сейчас по этой Барма-роуд и едем, — Пашка углядел указатель на одном из домов, — и куда?

«Как я понимаю „двадцать четыре“ — это номер шоссе? Там наверняка эти эвакуационные пункты.»

— Я думал, вы знаете, что дальше делать! — Голос Хонды стал растерянным.

Всё это время, шелест покрышек дополняли звуки далёкой и редкой стрельбы, продолжала резвиться в небе американская авиация. Собственно особо ничего не изменилось, но постоянно крутящий головой Савомото, заметил позади чёрную точку и поднял тревогу — вертолёт шёл над дорогой, словно по их следу.

Быстро оглянувшись, оценив расстояние до потенциальной угрозы, Пашка стал озираться вокруг. Слева за деревьями виднелись какие-то постройки, по ходу движения был и поворот к ним.

— Что там?

— Не знаю, JPS не работает…

— Давай туда!

В поворот Хонда вошёл на большой скорости, и сержант, не удержавшись, повалился на Пашку.

Вертолёт настигал неожиданно быстро, издалека начиналось знакомое реактивное свисто-завывание.

Хонда вжал голову в плечи, посмотрел наверх, но упёрся взглядом в крышу машины. Зазевавшись, он пропускает очередной поворот и машина, слегка подпрыгнув, наезжает на газон, подминая низкий кустарник, оказывается на парковочной площадке перед вытянутым в обе стороны зданием.

— Сворачивай! — Приказывает Пашка.

— Куда? — Не понимает парень, притормаживая — впереди сплошной стеной выкрашенное в голубой цвет одноэтажное корпусное строение.

— Вот туда! — Пашка указывает на закрытый белым роллетом въезд посреди, — там бокс.

— Машину жалко, — причитает Хонда, тем не менее, послушно выкручивает руль.

— Жизнь пожалей, — Пашка с опаской оглядывается назад. Чёрный полицейский вертолет, срезая путь, поднялся над деревьями. Хищная стрекоза-охотник, фонарь отблёскивает, скрывая пилота, но казалось, что лётчик их видит, он даже представил как нервно сжимаются у того руки на гашетках управления огнём.

Мощный джип проламывает фактурную жесть, слышится скрежет, потом звон стекла, падает витринный стеллаж с банками краски, растворителей и всякими лакокрасочными жидкостями — машина оказывается в тесном помещении.

— Все из машины! — Командует Пашка. С трудом открыв зажатые в тесном помещении двери, они вылезают из салона.

— Сюда! — Указал на дверь подсобного помещения Хонда, — здесь должен быть другой выход.

В это время раздаётся страшный грохот, помещение озаряет вспышка, их бросает вперёд, на составленные пирамидой пластиковые бутыли и банки, в нос ударила гарь взрыва и вонь химических растворителей. Военные потянули пытающегося встать с колен Хонду в подсобку. Сзади занялся пожар и, судя по начинке помещения, пищи у него будет предостаточно.

Они бежали из комнаты в комнату, сзади жадно гудело пламя, иногда что-то тихо ухало, но вентиляция в помещениях было отличная, и радовало то, что тяга была им не вслед.

Окна в корпусе были зарешечены, пришлось изрядно повозиться, что бы выбраться на волю.

Выбили дверь, но выходить пока опасались, осторожно высматривая преследователей — выяснилось, что поплутав, они вышли с торцевой стороны здания.

Вертолёт завис где-то в стороне, его закрыл разгорающийся обширный пожар.

— Смотрите! — Геликоптер маячил над жирнеющими чёрными клубами дыма, гоняя их замысловатыми вихрями, потом, сделав плавный полукруг, удалился в сторону города.

— Это какая-то лодочная станция, судя по всему этому барахлу, — Хонда указал на уложенные у стены ангара вёсла, съемные кили и прочие морские причиндалы.

— Скорее яхт-клуб, — поправил Пашка и, вспомнив мельком увиденные картины парусных кораблей, коллективные фотографии молодых парней в морской форме, предположил, — ещё и морская молодёжная школа возможно.

В одной из комнат он обратил внимание на стоящие вдоль стены металлические шкафы с номерками.

«Похоже на раздевалку, если это школа, — предположил он, — вдруг там есть какая-нибудь одежда. Нам с Савомото надо переодеться. Мало того что рожи азиатские, так ещё и императорская военная форма».

Увидев скептический взгляд Пашки, сержант спросил:

— Что будем делать?

— Пойдём к причалам, только подождите….

Он метнулся назад, в комнату, где видел заинтересовавшие его шкафы. Дым стал уже проникать и сюда, он стал быстро дёргать дверцы — многие были заперты, но держались не больше трёх ударов ногой. Надежды его оправдались — зацепив ворох одежды, не особо разбирая, надеясь рассортировать её снаружи, Пашка помчался обратно (дым уже ел глаза).

Дальше были ангары с боксами, глухо прикрытыми роллетами, длинные цеха похожие на судоремонтные, невысокие краны, стоящие на стапелях и тележках яхты, катера и лодки. По-прежнему было безлюдно, испугано погавкивали собаки, но и те не попадались на глаза, и это определённо настораживало.

Пашка шёл впереди, далее следовал Хонда, замыкающим был сержант. У небольших причалов было пусто, но метрах в пятидесяти от берега на якоре стоял катер. С виду весьма древний, потому скореё не катер — небольшой баркас. Краска, даже невооружённым взглядом видно, облезла. На мачте болтается полинялый, неизменный американский флаг. Пашка достал из рюкзака оптический прицел и стал внимательно разглядывать посудину.

— Я смотрю, ты запасливый, — сержант хотел зачерпнуть морской воды и умыться, но у берега блестели и переливались нефтяные разводы.

— У меня даже твой ночной прибор сохранился, — ответил Пашка, — на катере вроде бы никого нет, ты не против совершить морскую прогулку?

— В городе нам житья уже не будет, обложили как зверей. Ты собираешься вплавь добраться до этой посудины? Вода холодная!

— А как ещё? — Пожал плечами Пашка. Он кивнул головой на подготовленные к зимовке яхты, — эти мы на воду быстро не спустим.

— А вдруг не справишься с управлением, или он вообще не заведётся?

— Что-нибудь придумаю. Не зря же он ещё торчит на воде.

Расшнуровав кроссовки, Пашка торопливо размотал обмотки, бросив у берега форму, оставшись в одних некогда идеально белых трусах (всё ровно переодеваться — в шкафах оказались спортивные костюмы, что самое удачное подростковые, то бишь как раз им в пору).

Зажав в руке кинжал, он с разгону, оттолкнувшись от скользких камней причала, вонзился в воду.

Савомото тоже стал неторопливо переодеваться, но форму аккуратно свернул и засунул в ранец, тревожно поглядывая на прыгнувшего в воду напарника.

Несколько секунд его не было видно, потом фыркающая голова появляется далеко от берега. Сильными, короткими взмахами, он буквально скользил по поверхности, показывая, что пловец опытный — голова в воде и только иногда из-под руки появляется, чтобы набрать широко открытым ртом воздуха. Оставшимся на берегу остается только ждать.

Сержант предлагает не торчать на берегу у всех на виду, а переждать, укрывшись под стоящей на стапеле яхтой.