Последний гамбит

Восторг. Возбуждение. Адреналин.

В момент, когда победа оказалась в моих руках, я словно стояла на краю самого мощного в мире водопада, рев которого заглушал все остальное.

Это было все равно что прыгнуть со скалы и обнаружить, что ты можешь лететь.

Все равно что Джеймсон и я, чем мы были вместе, и я хотела прожить все это снова с ним.

– Я подумал, тебя надо подвезти до дома, – ответил мне Джеймсон. Я посмотрела поверх него, ожидая увидеть Макларен, или один из «Бугатти», или «Астон Мартин Валькирию», но вместо этого я наткнулась взглядом на вертолет – поменьше того, на котором Орен привез меня сюда.

– Уверен, здесь нельзя сажать вертолет, – обратился к брату Грэйсон.

– Ты ведь знаешь, что лучше просить прощения, чем разрешения, – ответил Джеймсон, затем вновь посмотрел на меня знакомым мне взглядом, в котором одновременно читалось только попробуй, и я никогда не отпущу тебя. – Хочешь научиться летать?

* * *

Тем вечером я вертела в руках кубик, который дал мне Тоби. Мой палец зацепился за край, и я заметила, что кубик собран из сцепляющихся пластинок. Я медленно решила головоломку, разобрав кубик и разложив пластинки перед собой.

На каждой он вырезал слово.

Я

Так

Много

Вижу

В

Тебе

От

Твоей

Матери

И это вызвало во мне даже более сильные эмоции, чем момент, когда я обыграла Блейка.

* * *

На следующее утро, еще до того как все проснулись, я зашла в Большую залу и разожгла огонь в огромном камине. Я могла сделать это в своей комнате – или выбрать любой из десятка каминов в Доме Хоторнов, – но мне показалось правильным вернуться в комнату, где было зачитано завещание. Я практически увидела здесь призраков – всех нас в тот момент.

Я, думающая о том, как, должно быть, изменит мою жизнь наследство в виде нескольких тысяч долларов.

Хоторны, узнающие, что старик оставил все состояние мне.

Пламя в камине разгоралось все выше, и я посмотрела на бумаги в своей руке: документы о доверительной собственности, составленные Алисой.

– Что ты делаешь? – Либби подошла ко мне, она была в тапочках в форме гробов, и подавила зевок.

Я помахала документом:

– Если я подпишу это, это свяжет мои активы с трастом – по крайней мере, на некоторое время.

Все деньги. Все влияние.

Либби перевела взгляд с меня на камин.

– Что ж, – сказала она так бодро, как еще не говорил утром ни один человек в футболке «Я ЕМ РАННИХ ПТАШЕК», – чего ты ждешь?

Я посмотрела на документы траста, на камин – и бросила все бумаги туда. Когда пламя лизнуло страницы, пожирая юридические термины, а вместе с ними и возможность переложить власть и ответственность, которыми я была наделена, на плечи кого-то другого, я почувствовала, как что-то во мне начало распускаться, подобно хрупким лепесткам тюльпана, слегка расходящимся в начале цветения.

Я могла сделать это.

Я сделаю это.

Если считать прошедший год своего рода проверкой – я была готова.

* * *

Я начала везде носить с собой дневник в кожаном переплете, подарок Грэйсона. У меня не было года, чтобы составить планы. Всего несколько дней. И да, были финансовые консультанты, команда юристов и статус-кво, и я могла опереться на них, если бы дать себе время, но мне это не было нужно.

Не в этом заключался мой план.

Глубоко в душе я знала, что хотела сделать. Что должна была сделать. И всем этим юристам, и финансовым консультантам, и влиятельным игрокам штата Техас это не понравится.

Глава 86

В самый важный вечер в моей жизни я стояла перед зеркалом в полный рост, одетая в темно-красное бальное платье, достойное королевы. Цвет был невыносимо насыщенным, темнее рубина, – и таким же светящимся. Золотая нить и элегантные драгоценные камни сплетались в неброские виноградные лозы, которые, извиваясь, поднимались по пышной юбке. Лиф был простым, подогнанным мне по фигуре, с воздушными, полупрозрачными красными рукавами, которые обхватывали мои руки на запястьях.

На шею я надела бриллиантовую слезу.

Осталось пять часов и двенадцать минут. Внутри меня нарастало предвкушение. Совсем скоро мой год в Доме Хоторнов подойдет к концу.

Ничто и никогда уже не будет прежним.

– Сожалеешь, что позволила Ксандру уговорить тебя на эту вечеринку?

Я повернулась от зеркала к дверному проему, где стоял Джеймсон в белом смокинге – на этот раз с красным жилетом, того же глубокого цвета, что и мое платье. Его пиджак был расстегнут, черная бабочка на шее была кривовата.

– Трудно сожалеть о Хоторнах в смокингах, – ответила я, улыбнувшись, когда подошла к нему. – И она будет для меня как бы деловой.

Мы назвали это вечеринкой обратного отсчета. Похоже на канун Нового года, сказал Ксандр, объявляя о праздновании, но в полночь ты станешь миллиардером!

Джеймсон протянул мне руку. Я приняла ее, переплетая свои пальцы с его, кончик моего указательного пальца задел маленький шрам на внутренней стороне его ладони.

– Куда сначала, Наследница?

Я ухмыльнулась. В отличие от бала интровертов сегодняшний вечер был задуман мной как чередующаяся вечеринка, где мы проведем по одному часу в пяти разных местах Дома Хоторнов, отсчитывая время до полуночи. Список гостей был невелик – все самые близкие, только без Макс, которая застряла в колледже и присоединится к нам по видеосвязи ближе к концу вечеринки.

– Сад скульптур.

Зеленые глаза Джеймсона изучали мое лицо.

– И что мы будем делать в саду скульптур? – спросил он с толикой подозрительности в голосе.

Я улыбнулась.

– Угадай.

* * *

– Игра называется «Прячься и намочи». – Ксандр действительно был в своей стихии. Он был одет в ярко-синий смокинг, в котором можно было бы пройти по красной ковровой дорожке, и держал в руках, должно быть, самый большой в мире водяной пистолет. – Цель – полное водное доминирование.

Пять минут спустя я нырнула за бронзовую скульптуру Тесея и Минотавра. Либби уже сидела там на корточках, ее винтажное платье 1950-х годов задралось до бедер.