Последний холостяк

– Но они же страдают. И тебя заставили страдать. Удивительно, что их все это устраивает.

– Мои родители действительно хорошие партнеры, по крайней мере, когда дело заходит о том, что они считают важным. Просто, вступая в брак, они ждали от него разного, и когда не получили этого…

– И поэтому ты ищешь прочный фундамент, а не большую страсть.

– Именно. Я не хочу, чтобы кому-нибудь – в особенности ребенку – пришлось пройти через это. Мое желание очень разумно.

Марни уставилась на свой стакан.

– Вау. Невысоко же ты метишь.

Дилан посмотрел на нее:

– Но это на порядок лучше, чем альтернатива.

Она покачала головой:

– Твои родители не альтернатива. Твои родители в лучшем случае аномалия. Я видела брак прямо противоположный браку твоих родителей, и можешь мне поверить, это не намного лучше.

– О, неужели?

– Да, представь себе. – Марни поставила свой стакан и скрестила руки на груди. – Мои родители никогда не любили друг друга. Их брак стал главным образом способом создать «хорошую команду». Они никогда не были счастливы, но из них вышла идеальная пара. Моя мать была прекрасной женой и помощницей. Она давала званые обеды, участвовала в благотворительных акциях и растила детей. Отец дал ей все, что она хотела. Они были лидерами местного сообщества и церковной общины и чувствовали себя несчастными. Отец начал заводить любовниц, а мама принимала и даже сочувствовала этому. Но они никогда не ссорились и не думали о разводе. В нашем доме царили мир и согласие, они прекрасно ладили. Но они не любили друг друга, а под конец уже даже не нравились друг другу. Если я когда-нибудь выйду замуж, мне будет нужно гораздо больше, чем то, что создали мои родители. Я предпочитаю не занижать планку.

Всю эту речь Марни произнесла с большой страстью.

– Отличный способ проиграть, провал будет впечатляющим.

– Но я все же попробую.

– Я тоже… по-своему.

Марни пожала плечами и сделала медленный глоток.

Дилан слишком поздно понял, насколько этот странный разговор показывал, кем они были – а, вернее, не были – друг для друга. В наступившей тишине оба чувствовали напряжение и неловкость. А Дилану не хотелось ни напряжения, ни неловкости.

Однако Марни не вставала и не шла одеваться, значит…

– Марни, нам просто надо занести эту тему в список запрещенных.

– Звучит очень умно. Уверена, что в один прекрасный день ты найдешь женщину, удовлетворяющую твоим запросам. И я буду рада за тебя. А теперь я намерена снова дать себе клятву не вмешиваться в чужие любовные дела. – Не успела она это произнести, как у нее улучшилось настроение и, протянув Дилану стакан, она сказала: – Еще вина, пожалуйста. – Когда он налил, Марни со смехом добавила: – Как хорошо, что ты мне не подходишь.

– Аминь.

И только после того, как поздним вечером Дилан, посадив Марни в такси, в одиночестве улегся в кровать, ее слова начали тревожить его.

Глава 7

Марни бросила взгляд на четырнадцать различных тортов, которые предполагалось попробовать, и пожалела, что ей не во что переодеться. Классическая юбка-карандаш, которую она надела сегодня на работу, великолепно подчеркивала ее фигуру и придавала уверенности, однако не имела ни одного лишнего дюйма в объеме.

Риз собрала всех четырех подружек невесты, включая Эмбер, которую Марни толком не знала, встречаясь с ней только на примерках в ее свадебном салоне. Но раз уж Эмбер собиралась замуж за брата Риз, Марни хотелось узнать ее поближе.

Однако она не была совсем уверена, что ей хочется есть все четырнадцать тортов.

– Я все равно не понимаю, почему это должны делать мы, а не Мейсон? – спросила она Риз.

– Потому что Мейсону все равно, а мне нужно ваше мнение, – ответила Риз. – К тому же это еще один шанс пообщаться со всеми вами.

Взглянув на торты, Джина подняла бровь.

– Надеюсь, никто не на диете.

– И, слава богу, не диабетик, – добавила Кэсси.

Джина, открыв рот от удивления, спросила:

– Это ты так шутишь?

Кэсси нахмурилась.

– Гипергликемия очень опасное состояние. Как можно шутить по такому поводу?

Марни с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.

– Ты права, дорогая. Очень хорошо, что никто из нас не страдает диабетом.

– О’кей, – вмешалась Риз, вытащив маленькие листочки бумаги. – Попробуйте их, оцените, а когда закончите, напишите мне три самых лучших. Не будем зря терять время, дамы.

Марни мысленно согласилась с ней. Чем раньше они закончат, тем раньше она окажется у Дилана. Среди всей кутерьмы с новой работой, предстоящей свадьбой Риз и занятостью Дилана, она не видела его с самой субботы. День тогда выдался очень хороший, один из последних перед приходом зимы, и они ходили в Центральный парк. Они хорошо провели время, хотя не так хорошо, как тем же вечером. Если бы Марни знала, что за этим последует четырехдневная разлука, она предпочла бы не ходить в парк. Или потом не отпустила бы Дилана так рано.

Так или иначе, но все четыре дня Марни провела в постоянном, доходящем до отчаяния, возбуждении.

Сколько мне понадобится времени, чтобы справиться с этими дурацкими тортами?

– Интересно, Риз хочет, чтобы я расставила оценки, исходя из собственных предпочтений или из предполагаемых предпочтений гостей? – спросила Кэсси.

Марни не сразу сообразила, что Кэсси обращается к ней.

– М-м-м, и то, и другое.

– Ладно. Но откуда мне знать вкусы ее гостей, если я не знаю, кого она пригласила?

Джина прикусила губу.

– Отличный вопрос, Кэс. Почему бы тебе не задать его Риз?

Пока Кэсси ходила, чтобы задать свой вопрос, Марни укоризненно покачала головой в сторону Джины, сидевшей с самым непринужденным видом.

– Как тебе не стыдно?

– Но забавно же посмотреть.

Уже через минуту явилась Риз, на лице которой застыло такое же сконфуженное выражение, как и у всех остальных, когда они сталкивались с обескураживающей логикой Кэсси. Она с трудом сдерживала смех.

Удивительно, как легко и быстро каждая из них вернулась к той роли, которую играла в юности. Марни взяла вилку и попробовала лимонно-мандариновый торт, которому поставила оценку восемь из десяти.

– Как тебе новая работа? – спросила Джина.

– Мне очень нравится. Я занята по горло и умираю от того, сколько всего надо узнать, но после акции по сбору средств, которая состоится на следующей неделе, все утрясется, и я смогу прийти в себя.

– Картер будет рад это услышать. Он беспокоится о тебе.