Последний хранитель вечности

– Друга! – закончил фразу Капюшон. – Он был моим другом, пока ты не сделал его врагом. – Ну, хорошо, – подвел черту Капюшон. – Ты неглуп, и я рад, что не ошибся в тебе. Ты видишь этот сосуд?

– В нём что, очень редкий портвейн? – по инерции сострил Паша, но Капюшону на это было абсолютно наплевать. – В нём мудрость веков. Сила тысячелетий. Власть! Которую может дать только сила! Одного твоего слова достаточно, чтобы ты стал частью этого. Только представь. Ты властвуешь над миллиардами безмозглых существ. И это только здесь, в твоём мире. А ведь есть еще много других. Ты станешь для них богом! Они будут поклоняться тебе. Безропотно выполнять все твои приказы. В твоих руках будет их жизнь и, самое главное, смерть! Решайся. Тебе всё равно меня не одолеть. Многие пытались, но еще никто и никогда не смог победить смерть. – Власть над миром, – протянул Васильков. – Об этом многие и не могли мечтать. Но я тебя предупреждал, ты переступил черту. – Брось! Жизнь этих людишек ничего не изменила в существовании мира. Ты всегда придавал большое значение пустякам. – Пустякам?! Смерть моей матери – пустяк?

Меч разрубил воздух. Целью, конечно же, был Капюшон, но он, как всегда, вовремя растворился в воздухе, оставив за собой легкий шлейф смрада. Васильков развернулся. Он был в бешенстве. Капюшон, как ни в чем не бывало стоял сзади. – Как мило… – сказал князь тьмы. – Червь пытается выпить океан. Васильков еще раз повторил свою попытку. Капюшон снова ускользнул и ювелирным движением, как хирург скальпелем, рассёк Пашину рубаху и кожу на плече. Кровь быстро расползалась по белой материи. – У тебя был шанс, но ты его упустил, – проскрипел Капюшон, поднимая опущенный меч. – Наконец-то ты это понял, – процедил сквозь зубы Паша. Он пристально смотрел на противника и был готов в любую секунду развернуться, словно перекрученная пружина. Через мгновенье схватка началась. Звон и свист стали, крики… Всё смешалось в единое целое. Бой с тенью. Именно так можно было охарактеризовать происходящее. То и дело Капюшон исчезал и, появляясь за спиной, пытался нанести смертельный удар. В мозгу Василькова была только одна мысль: отомстить за смерть матери!

И вскоре ему это удалось. Капюшон выронил меч и опустился на колени. Тяжело дыша Васильков, стоял перед ним, всё сильнее сжимал рукоять меча. Настало то мгновенье, о котором он мечтал почти год. – Король умер. Да здравствует король! – прохрипел Капюшон. – Возьми же этот сосуд и стань властелином тьмы. Пришло твоё время. Ты станешь равным Богу. – Хм-хм-хм, – тяжело дыша усмехнулся Паша, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. До сосуда был всего лишь шаг, и он его сделал. – Ну же! – торопил его Капюшон. – Никто из смертных не вправе называться Богом. Васильков развернулся вокруг своей оси и, прежде чем Капюшон успел что-то понять, что было сил ударил по кувшину мечем. Хрусталь обречено сказал «дзинь». Гром и молния разорвали небо. Стены замка вздрогнули, зашатались и начали разваливаться.

Зима отступила. Под тёплыми лучами майского солнца таяли уже последние, редкие остатки почерневшего снега. Птицы радовались приходу тепла и весело пели песни над головой Василькова. Он радовался теплу ничуть не меньше. На душе у него было хорошо. Еще бы… Такое приключение выпадает раз в жизни, да и то не у всех. И хорошо, что хорошо кончается. Васильков прошелся по своим любимым местам, по бульвару, потоптался у дверей церкви но в храм не зашел, а зашагал дальше по бульвару. Остановился прислушиваясь к пению птиц. Что-то заставило Василькова повернуться. Передним стояла Лена. Она, как всегда, была прекрасна. Что-то внутри у Павла ёкнуло и оборвалось. – Здравствуй, – сказала Лена каким-то тихим, усталым голосом. – Здравствуй, – ответил Паша и почувствовал, как земля уходит из-под ног. – Давно не виделись. – Сто девяносто семь дней. – Надо же. Какая точность. – Как дела?

– Не плохо. – Я рад за тебя. – Спасибо, – сказала Лена опустив голову и тут же подняла ее. – Мы можем поговорить?

– Да, только не здесь. Давай выйдем, что бы не мешать, – и они вышли на улицу. Яркое солнце заставляло жмуриться. Большая стая голубей что-то беззаботно клевала и не видела, как кот, вплотную прижавшись к земле, приближался со стороны забора с недобрыми намерениями. Неожиданно Васильков увидел Берту, Грога и еще какого-то старичка со странным матерчатым свёртком. Лена без слов поняла важность происходящего и лишь наблюдала за Павлом, не задавая вопросов, отойдя немного в сторону. – Вот видишь, – сказал Грог, – у тебя всё получилось. – Разве у такого воина могло что-то не получиться?! – с улыбкой сказала Берта. – Ты помнишь мою просьбу? – спросил Грог. – Что ты ответишь?

– Я уже говорил, что вам нужен более сильный и, главное, смелый человек. – А разве трус мог пройти Мёртвый лес, зайти в замок Отчаяния и победить Воина Смерти?

– Это я его со страху, – улыбнулся Паша. – Ну что же. Нет, так нет, – вздохнул Грог. – Тогда у нас к тебе просьба. Оставь у себя эту вещицу, пока за ней не придёт «смелый и сильный человек».

Старичок протянул Василькову свёрток и раскланявшись быстро ушел. Паша проводил его взглядом и медленно развернул ткань. В руках он держал книгу. На её обтянутой кожей обложке отчетливо был виден оттиск знака ордена «Хранителей вечности». Паша не сразу поднял глаза.

– Так что ты ответишь? – сказал Грог. – Пока за ней не придут, она будет у меня. – Спасибо, – сказал Грог. – Нам пора. Рыцари попрощались и ушли. Паша и Лена остались одни. Они посмотрели друг другу в глаза. Лена быстро отвела взгляд. – Я хотела… – сказала она, вновь подняв глаза, но Паша не дал ей этого сделать. Васильков дотронулся указательным пальцем до её губ, как бы запрещая говорить, и, закрыв глаза, едва заметно, отрицательно покачал головой. Лена коснулась его локтя и уткнулась лбом в Пашину грудь. Она была счастлива, чувствуя, как бешено, бьётся его сердце. – Мне кажется, что всё было в каком-то страшном черно-белом сне, – сказала Лена, не открывая глаз и не поднимая головы. – Я знаю этот сон, – ответил Паша. – Но теперь сны будут только цветными.

1998 год.