Последний хранитель
Шрифт:
Опал злобно ощетинилась, из-за чего ее радиоактивная аура увеличилась в радиусе до трех ярдов, уничтожив все, что попалось ей на пути, в том числе и Колина Озкопи. Но, хотя гном уже исчез, его жалящие комментарии по поводу частей ее тела останутся с Опал до конца ее жизни. Если Опал имеет какой-то недостаток, который она признает, то у нее была привычка убивать тех, кто посмел обратить внимание на этот недостаток. Так это случилось и в этот раз.
«Я не могу позволить этому гному сбить меня с толку», — сказала она себе, взмывая вверх с невероятной скоростью. «И мои бедра не виляют».
Она направила волну черной магии
Глава 5. Армагеддон
Среди погребенных в нисходящей спирали вокруг скалы Берсерков нарастало возбуждение, так как магия в верхнем мире уже была высвобождена.
«Что-то надвигается», — понял Оро, капитан берсерков. «Уже скоро мы будем свободны, и наши мечи вновь вкусят человеческой крови. Мы запечем их сердца в глиняных сосудах, а затем воззовем к древнейшим темным силам. Мы примем любые формы, чтобы сдержать людей. Они не могут нас убить — мы давно мертвы и скреплены магическими оковами. У нас не будет много времени; не более одной только ночи после всех этих веков, но за эту ночь мы покроем себя славой и кровью перед тем, как присоединиться к Дану в следующей жизни».
«Чувствуете движение? — передал Оро духам своих воителей. — Будьте готовы вырваться, когда врата откроются».
«Мы готовы, — был ответ воителей. — С первыми лучами света мы захватим тела собак, барсуков, людей — и подчиним их своей воле».
Оро не смог удержаться от мысли, что он бы предпочел захватить тело человека, чем барсука.
Ибо он был горд, и его гордость стоила ему жизни десять тысяч лет назад.
Гобдо, лежавший слева, послал мысль, в которой явно чувствовалась насмешка.
«Но все же лучше быть барсуком, чем крысой».
Если бы сердце Оро было живым и пульсирующим, оно бы немедленно взорвалось новой гордостью, но уже за своих воителей.
«Мои солдаты готовы к битве. Они будут сражаться, пока украденные ими тела падут; и тогда мы наконец-то обретем свет.
Наше время вот-вот придет».
Джульетта Дворецки удерживала крепость — не только в смысле присмотра за всем, пока родители Артемиса были на экологической конференции в Лондоне. Она действительно удерживала крепость.
Крепостью, собственно говоря, являлась старая башня Мартелло, что стояла, как часовой, на холме. С нее открывался замечательный вид на бухту Дублина. Башня была вся истерта, и странный черный плющ обвился вокруг стен, будто бы желая вернуть камень, из которогопостроена башня, обратно в землю. «Захватчиками» были братья Артемиса Фаула — четырехлетний Майлз и его брат-близнец Беккет. Мальчики с деревянными мечами вторгались в башню несколько раз, но их атаки Джульетта легко отражала, и осторожно толкала ребят в длинную траву. Беккет заливался смехом, но Джульетта видела, что Майлз, наоборот, выглядит все больше и больше разочарованным из-за провальных атак.
«Прямо как Артемис», — подумала она. «Еще один маленький преступный гений».
Прошедшие десять минут мальчики копошились
за кустом, обсуждая новую атаку. Джульетта слышала сдавленное хихиканье и скупые команды — несомненно, это Майлз диктовал сложную серию тактических терминов Беккету.Джульетта улыбнулась. Она вполне могла представить себе этот диалог.
Майлз явно говорил что-то вроде: «Ты идешь в эту сторону, Бек, а я — в эту. Такая… атака с фланга!». На что Беккет отвечал: «Мне нравятся гусеницы».
Братья любили друг друга больше, чем самих себя, это правда. Но Майлз жил в состоянии хронического разочарования тем, что Беккет не мог или не хотел следовать простейшим инструкциям.
«В любую секунду Беккету может надоесть обсуждение тактики», — подумала младшая сестра Дворецки, — «и он вылезет из-за куста и будет просто бродить и размахивать игрушечным мечом».
Пару секунд спустя Беккет действительно появился из-за куста, чем-то размахивая, но этим чем-то был не игрушечный меч.
Джульетта выглянула из окна башни и с подозрением в голосе позвала:
— Бек, что это у тебя там?
Беккет счастливо помахал предметом, который он держал в руках.
— Трусы! — открыто заявил он.
Джульетта посмотрела еще раз, и убедилась — треугольной формы объект в руках у Беккета действительно являлся трусами. Из-за детской футболки длинной по колени, которую он носил в течение последних 48 дней, было сложно понять, его это трусы или чьи-то еще. Скорее всего, трусы все же принадлежали именно Беккету, так как его ножки были голые.
Беккет был неуправляемым ребенком. За несколько месяцев работы няньки-телохранителя Джульетта повидала вещи куда хуже, чем снятое нижнее белье — например, ферма червяков, которую Беккет обустроил под лестницей и удобрял лично.
— Ладно, Беккет, — крикнула она с башни. — Просто положи трусы, малыш. Я принесу тебе новые.
Беккет явно не торопился исполнять просьбу.
— Нет. Беккета достали дурацкие трусы. Это тебе. Подарок.
На лице мальчика отразился невинный энтузиазм. Он был убежден, что его трусы — лучший подарок девушке, сравниться с которым могут разве что трусы, наполненные какими-нибудь насекомыми.
— Но сегодня у меня не день рождения, — парировала Джульетта.
Беккет стоял у подножия башни, размахивая трусами, как флагом.
— Я люблю тебя, Джул! Ну возьми подарок!
«Любит меня», — подумала Джульетта. «Дети всегда знают твои слабые места…».
Но она все же предприняла последнюю отчаянную попытку.
— Но разве твоя попа не замерзнет?
— Не-а. Мне не холодно, — был ответ Беккета.
Джульетта нежно улыбнулась. Поверить этому было просто. Щуплый Беккет отдавал достаточно тепла, чтобы вскипятить целое озеро. Обнимаешь его, а чувствуешь, будто обняла без устали работающий аккумулятор.
Поэтому не касаться трусов можно было только одним способом — безвредной ложью.
— Кроликам нравятся грязные трусы, Бек. Почему бы тебе не закопать их, как подарок для Папы Кролика?
— Кроликам не нужны трусы, — раздался зловещий детский голос за ее спиной. — Они теплокровные млекопитающие, и меха им вполне достаточно для нормальной жизни при нашем климате.
Джульетта почувствовала, как кончик деревянного меча Майлза коснулся ее бедра, и поняла — маленький хитрец использовал Беккета, как отвлекающий маневр, а потом просто обошел башню и вошел сзади.