Последний император Китая. Пу И

Наконец, 6 сентября 1946 г. Пу И был возвращен обратно в Хабаровск, а токийский процесс продолжался еще более двух лет.

Очевидцы рассказывали, что когда советский самолет с Пу И приземлился на нашей военной базе, император спустился по трапу, убедился, что он на территории СССР, опустился на колени и расцеловал русскую землю.

Японские военные преступники, в том числе и благодаря бывшему императору, были по заслугам наказаны. Семеро из них приговорены к повешению, в том числе и бывший министр сухопутных сил Японии, начальник штаба Квантунской армии генерал Итакаги, которому Пу И дал когда-то согласие стать правителем Маньчжоу-Го.

«Чтобы избежать наказания, я применил все тот же старый, испытанный метод, – писал Пу и своей книге „Первая половина моей жизни“. – Поскольку мою судьбу решал Советский Союз, следовало снискать его расположение. И я под предлогом помощи послевоенному экономическому строительству передал Советскому Союзу мои драгоценности и украшения» [267] .

«С чувством глубокой и величайшей искренности я позволяю себе просить Правительство СССР принять от меня драгоценности с тем, чтобы использовать их в послевоенном фонде восстановления и развития народного хозяйства СССР» [268] , – писал Пу И в письме на имя Правительства СССР… Им был передан советским властям рассыпной жемчуг, золотые и серебряные изделия необычайной красоты, браслеты, кулоны, колье, кольца, заколки из императорских кладовых Запретного города – все тончайшей ювелирной работы, украшенные гранатами, рубинами, сапфирами и бриллиантами, часы, столовые приборы.

267

Первая половина моей жизни. С.413.

268

Там же. С.243.

Итак, советской стороне были передана часть драгоценностей, привезенных с собой Пу И, они находились в его добротном кожаном черном саквояже с двойным дном. Для оценки передаваемых драгоценностей нашли и пригласили высококвалифицированных ювелиров. По воспоминаниям тех же очевидцев были переданы к примеру такие предметы, как зеркальное круглое золотое блюдо, императорский жезл в виде кортика, ножны которого были усыпаны драгоценными камнями, часы «Жучок» 958 пробы с крыльями и головкой, на которых находилось 174 бриллианта и 2 рубина, часы были инкрустированы мелкими гранатами и эмалевыми вставками, головная женская шпилька 1000 пробы в виде паука с одной большой жемчужиной, ониксовой головкой, агатовыми крыльями, глазами-жемчужинами и гранатовой шейкой, отделанной девятью жемчужинами, золотое кольцо 750 пробы с одной жемчужиной весом 1,7 карата. Их суммарная стоимость была определена без учета антикварной ценности изделий «по закупочным ценам Ювелирторга» в полмиллиона рублей.

Очевидцы вспоминали, что все переданные драгоценности на специальном самолете в сопровождении двух истребителей были отправлены в Москву. Позже от И.Сталина на имя Пу И было получено письмо с благодарностью за переданные Советскому Союзу драгоценности, подписанное министром иностранных дел Вячеславом Молотовым. Одновременно с письмом в качестве подарка были присланы сочинения К.Маркса.

«Однако я отдал не все драгоценности, – вспоминал Пу И позднее. – Лучшую часть я оставил и велел своему племяннику запрятать под второе дно чемодана. Оно оказалось узким, и вместить туда все было невозможно. Поэтому драгоценности заталкивались куда попало, даже в мыло. И все же места не хватило, многое пришлось выкинуть.

Однажды в вестибюль вошли переводчик и офицер. Держа в руке что-то блестящее, офицер обратился ко всем:

– Что это? Кто сунул это в испорченный радиатор машины, лежащий во дворе?

Все, кто был в вестибюле, обступили их и увидели в руке офицера дорогие украшения. Кто-то заметил:

– А тут даже есть печать пекинского ювелирного магазина. Странно, кто же это мог положить?

Я тут же узнал их. Эти украшения по моей просьбе выбросили мои племянники. Теперь их перевели в другой лагерь, и я решил не признаваться. Качая головой, я сказал:

– Странно, странно, кто же это положил?

Вопреки моему ожиданию в руках переводчика была еще одна вещь – старая деревянная гребенка. Он подошел ко мне и сказал:

– Эта гребенка лежала вместе с украшениями. По-моему, она ваша!

– Нет, нет! Гребенка тоже не моя!

Офицер и переводчик не знали, как поступить. Постояв некоторое время, они ушли.

Я не только выбросил некоторое количество украшений, но и сжег в печке немало жемчуга. Перед самым отъездом из Советского Союза я велел моему слуге, «большому» Ли, забросить оставшийся жемчуг в трубу на крыше» [269] .

269

Там же. С.414-415.

В письме на имя И. Сталина от 30 декабря 1947 г. Пу И, с одной стороны, оправдываясь за свое прошлое, а с другой, желая показать, как он исправляется, писал: «Большую часть своего существования я провел среди морально разложившихся чиновников, среди военщины, с ее честолюбивыми замыслами, а также среди империалистически настроенных людей. Мне некуда даже было обратиться за добрым советом» [270] .

Почти через два года 29 июля 1949 года он вновь пишет письмо И.Сталину, благодаря за хорошее обращение и показывая, что он уже перевоспитавшийся почти простой «советский человек»: «Я пользуюсь вниманием и великодушным обращением со стороны властей, начальника УВД, начальника и сотрудников лагеря. Я чувствую себя спокойно и уверенно во всем. Здесь я впервые начал читать советские книги и газеты. Впервые за 40 лет жизни я прочитал Вашу книгу „Вопросы ленинизма“ и „История ВКП(б)“, узнав, что СССР действительно самая демократическая и прогрессивная страна в мире, путеводная звезда малых и угнетенных народов мира…У меня одинаковые интересы с советскими людьми, одинаковое стремление поработать для развития и процветания СССР» [271] .

270

Н. Сидоров. Последний император Китая. – Спецслужбы и человеческие судьбы. С.241.

271

Там же. С.241.

За пять лет, проведенных в Советском Союзе, Пу И так и не смог расстаться со своими прежними императорскими привычками. Когда его перевели в лагерь под Хабаровском, где не было обслуживающего персонала, за ним по-прежнему кто-нибудь да ухаживал. Домашние стелили ему постель, прибирали комнату, подносили еду, стирали одежду. Они в новой обстановке не осмеливались открыто называть Пу И императором и поэтому обращались к нему «высочайший». Каждый день утром они входили в комнату Сына Неба и, согласно заведенному этикету, кланялись императору в ноги, выражая тем самым ему свое почтение. В течение пяти лет пребывания арестованных в СССР на китайский праздник «Чунцзе » (китайский Новый год) обычно по давней традиции готовились пельмени и первая чашка всегда подносилась бывшему императору.

«Я сам ничего не делал и не хотел, чтобы члены моей семьи что-нибудь делали для других, – вспоминал Пу И в книге „Первая половина моей жизни“. – Однажды перед обедом мои младшие братья и сестры стали накрывать для всех на стол. Я тут же запретил им это делать. Мог ли я допустить, чтобы члены моей семьи кому-то прислуживали!»

В 1947-1948 годах всех их перевели в другой лагерь, расположенный неподалеку. Впервые я разлучился со своими домочадцами и почувствовал от этого прежде всего большое неудобство. Советские власти разрешили мне питаться отдельно от всех. Но кто же будет подавать мне пищу? К счастью, мой тесть проявил в этом инициативу. Он не только подносил мне еду, но даже вызвался стирать для меня» [272] .

272

Первая половина моей жизни. С.412.

Чтобы чем то занять арестованных китайцев, им при тюрьме выделили по маленькому участку, где те посадили зеленый перец, помидоры, баклажаны, фасоль, цветы и т.п. Пу И поливал свой зеленый участок из небольшой лейки, наблюдая как с каждым днем растут молодые побеги. По вечерам у них оставалось свободное время, которое все проводили по-разному. Многие в конце коридора тюрьмы за несколькими столами играли в распространенную китайскую игру – мацзян, другие же, сложив руки, причитали и молились. Японцы часто пели японские национальные песни.

Вскоре Пу И были улучшены жилищные условия, он был отделен от основной массы военных преступников и переведен на дачу Военного совета Дальневосточного фронта (бывшую двухэтажную дачу руководителя группы военных советников в Южном Китае в 1925-1927 гг., известного в Китае под псевдонимом Галин, командующего Особой Дальневосточной армией и Дальневосточным фронтом в 1929-1938 гг., маршала В.К.Блюхера, на которой маршал жил до 1938 года, когда был незаконно репрессирован и расстрелян) на Красной Речке, расположенную в живописном месте на берегу реки в 12-15 км от Хабаровска. Дача представляла из себя массивный каменный двухэтажный кирпичный особняк, с большими окнами, длинным балконом на втором этаже, поддерживаемым колоннами, пристроенным одноэтажным флигелем и скорее напоминала небольшой дворец какого-то магната, чем скромную дачу. На территории дачи было два фонтана, корт для тенниса, на котором бывший император мог играть в теннис.