Последний из Братства. Старый Новый Бог

— Я сказал НЕТ! — прорычал Вольный.

Дух остановился и перевел взгляд на игрока.

— Он мне ещё нужен, — предупредил Вольный, — потом можешь сделать с ним, что захочешь.

Совух глядел ему прямо в глаза. Целитель с беспокойством наблюдал за этими гляделками, так как отчетливо ощущал ярость, вспыхнувшую внутри духа при виде пленника бессмертных. К его удивлению, дух, пусть и выказавший свое недовольство коротким клекотом, уступил бессмертному. Тот почти сразу уселся на землю и начал снимать с себя доспех.

Садд только сейчас обратил внимание в каком состоянии находятся вернувшиеся бессмертные. Вольный, весь бледный, изодран с ног до головы. Мрачному Клинку по лицу будто бешенный шкуродер прошёлся. Работы для целителя тут хватало.

— Сначала им займись, — Вольный указал за спину, стоило Садду сделать шаг в его сторону. Спорить целитель не стал и очень скоро установившуюся тишину разорвал крик бессмертного, которому поставили на место нос.

— Где Дитон? — спросил Тарас, после того как снял доспех и огляделся.

— Здесь, — отозвался охотник, выйдя из леса. Висящий у него на плече подсумок для трав заметно распух.

— Собери дров. Мне нужен огонь.

— В этой роще огонь не разжигают, — запротестовал охотник.

— Сегодня — разжигают, — ответил безапелляционным тоном Вольный, — если это так важно, разбросаем пепел под какими-нибудь саженцами.

Дитон поглядел на духа. Тот сидел явно недовольный, чуть ли не со скрещенными на груди руками, но никак возражать не собирался. Охотнику оставалось только вернуться обратно в лес. Далеко идти не пришлось: большая часть рощи ныне представляла поваленные или уже высохшие деревья. Собрать топлива для костра труда не составило и уже через десять минут охотник сидел у маленького костерка с большим запасом растопки.

— Сделай его побольше. Мне будет нужен сильный жар, — попросил Вольный, ранами которого уже начал заниматься целитель.

Деревенские переглянулись. Они уже начали подозревать к чему все идет.

— Что там случилось? — спросил Садд.

— Нашли лагерь, — начал рассказывать Мрачный Клинок, лицо которого приняло более-менее человеческий вид после работы целителя, — Там была куча бандитов. Вот этот, — палец указал на лежащего без сознания жреца, — и алхимик. Это он отравил воду. Жрец поддерживал проклятье. Мы сломали какой-то монумент и уже через пару минут попёрли мертвяки. Пришлось быстро ретироваться.

Разговаривал игрок теперь тоже, как человек.

Тарас чуть улыбнулся: Женя понемногу начал перенимать его манеру говорить. Короткие предложения. Только факты без лишней шелухи и выпендрежа. Хотя последнее, вероятно, Мрачный Клинок припас на обратную дорогу до деревни.

Обработав раны, люди принялись готовить. Очень быстро над костром появился котелок с приятно пахнущей похлебкой. Поесть теплого всегда полезно для восстановления. Дитон добавил туда пару ароматных трав. А ещё достал хлеб, который идеально подошел к супу. Пара кусочков вяленого мяса тоже зашли на ура.

Ели молча. Потому, что таковым было правило Вольного, а Мрачный Клинок, как его ученик это правило разделял. Деревенские же не стали пытаться их разговорить, да и между собой говорить не желали. Так, что на время трапезы тишину развеивали лишь потрескивание костра, да пошкребывание деревянных ложек о миски.

К концу трапезы жрец пришёл в себе и заерзал, обнаружив на себе путы пуще прежних. Ему опять связали ноги, привязав их к узлам на руках. Тарас, зная о фокусах жреца наказал связать того покрепче. Пока люди ели жрец завертел головой, в попытках найти взглядом своих пленителей. Мужчина резко замер, встретившись взглядом с огромным духом.

Именно его проклятье должно было в конечном счете убить. Сейчас эта громадина, сидящее самое большее в двух десятках шагов, совсем не выглядела умирающей. Он так и лежал в тишине, пока не услышал за спиной несколько голосов.

— Очень вкусный чай, Дитон, — похвалил напиток, сделанный охотником, Вольный после очередного аккуратного глотка, — Это местное растение?

— Да. Растёт в роще. Точнее, в её остатках.

— Хорошо, — Вольный кивнул, — не сходишь с Клинком собрать немного нам на будущее?

Дитон нахмурился. Не понимая от чего в Вольном проснулась такая резкая любовь к напитку на травах, пока не заметил торчащие из костра рукояти сабель. И когда только он успел их туда положить?

— Хорошо, — Тарас тут же обратился к Жене, — ты пойдешь с ним. Этому я тебя учить не буду.

Мрачный Клинок понял, что его просто выпроваживают с поляны, но стоило ему посмотреть Вольному в глаза, как оставаться здесь резко расхотелось. Не прошло и пары минут как он вместе с охотником ушли с поляны.

— Твоя помощь скорее всего не потребуется. Он не такой опасный каким тебе кажется, — произнес Вольный, допивая отвар.

— Это ты называешь не опасным? — Садд развел в руки стороны, указывая на почти мертвый лес.

— Вряд ли это сотворил он. Слабый и пугливый. Вероятно, он просто следил за тем, чтобы проклятье просто работало. На большее его не хватит. Иначе бы он не лежал здесь.

Вольный поднялся с места и подошел к пленнику. Дернул его перевернув на спину. Два пылающих гневом и яростью глаза впились в его лицо. Тарас этим взглядом не проникся: слишком часто его видел. За этой яростью прячется страх, совсем не глубоко и он быстро его достанет.

— У тебя два варианта. Рассказать мне всё быстро и безболезненно, либо сделать ровно тоже самое, только испытав при этом гамму крайне неприятных ощущений.

Жрец что-то зло забормотал через кляп. Его тирада оборвалась, как только Тарас нажал ему большим пальцем на точку над ключицей. Он подержал его так несколько секунд, позволяя прочувствовать все получше, и ослабил хватку.

— Ты можешь думать, что ты знаешь больше меня, простого убийцы, который без всякой чудовищной магии, подобной твоей, перебил ваш лагерь ночью. Можешь думать, что твои знания о боли будут поболей моих, ведь твоя магия сопровождается ею. Те два бедолаги умирали страшной смертью. Но уверяю тебя, ты даже представить себе не можешь как много способов сделать больно я знаю. Мне это не доставляет удовольствия, поэтому, как только ты расскажешь мне интересующие меня вещи, то все закончится.

Садд стоял рядом и сам чуть не затрясся, подобно валяющемуся на земле пленнику: выражение лица Вольного не выражало абсолютно ничего. Ни ярости, ни гнева, ни предвкушения, ни даже холода!

Это пугало, как ничто другое.

Такой человек доведет дело до конца. Не прикончит в порыве пьянящего угара, ни окончит страдания из милосердия, ни из презрения. Сейчас над жрецом стоял не человек — машина, единственная цель которой вытянуть из пленника сведения.

Целитель понял, что куда милосерднее было бы отдать жреца духу. Тот пусть и был в ярости от поступков этого несчастного, но никогда не стал бы его пытать.