Последний из Драконьих Владык

«Моя жизнь сломана, как эта дурацкая шпага».

Он вложил в ножны ставший бесполезным клинок. «Ладно, неважно. Не одному мне здесь паскудно». Граф Телфрин подошел к Марте Доннер и взял у нее из рук пистолет. Девушка отдала оружие безропотно, ее пальцы тряслись. Патрик вложил пистолет в кожаную кобуру, крепившуюся у Марты к поясу, и, неожиданно для себя, вытер каплю пота с ее виска. Дочь имперского капитана вздрогнула, смущенная этим жестом, и отстранилась.

– Я никогда больше никого не убью, – выпалила она. – Никогда. Это отвратительно. Если бы я знала… – Марта запнулась, глядя на убитого ею колдуна, чья голова превратилась в кровавое месиво. – Простите, – сказала она. – Если придется, выстрелю еще раз, в кого угодно. Я не могла позволить вам погибнуть. Но это все равно отвратительно.

– Понимаю. Я после первого своего убитого полчаса блевал и до утра пил.

– Это не первый. Я говорила, я застрелила кого-то в окне, в начале. Но это…

– Но это вы наблюдаете вблизи. Совсем другие ощущения, я понимаю.

– У нас тут пленные, – заявил Дейв Лоттерс, прерывая их разговор. – Стоило бы допросить.

По непонятной причине, он обращался к Патрику, а не к Делвину, бывшему его командиром. «Это ведь я дрался с тварью, едва не погубившей нас всех. А еще на мне не лежит ответственности за то, что мы вообще попали в засаду. Ведь не я, а Дирхейл принимал решение ехать через этот проклятый город». Наверняка авторитет капитана сильно пошатнется после подобного. Можно было попробовать сыграть на этом. Оспорить главенство Дирхейла, попытаться взять командование отрядом в свои руки. «Я чертов герой и наследник престола, за которым они приехали. Я могу отдавать приказы».

Подавив искушение, Патрик обернулся к Делвину:

– Пойдемте, капитан. Расспросим этих людей.

Из банды, напавшей на отряд, уцелело всего двое. Хмурый загорелый крепыш и тощий бледный парень с неровно обрезанными соломенными волосами. Оба в кожаной броне, перелатанных штанах и грязных сапогах до колена. Безоружные, они стояли в окружении гвенхейдских солдат. Крепыш глядел на Дирхейла и Телфрина с явным вызовом, бледный стоял, потупив глаза в пол, и явно боялся.

– Кто такие? – спросил Делвин. – Имена, кому подчиняетесь, зачем нас обстреляли.

– Имен наших не помню, – осклабился крепыш, – зато хорошо запомнил твою мамашу.

Не меняясь в лице, Делвин выхватил палаш и со всей силы саданул бандита промеж ног рукоятью. Тот взвыл и сложился почти пополам, прижимая руку к причинному месту.

– Повторяю вопрос. Еще одна глупая шутка – убью тебя и спрошу твоего друга.

– Извиняюсь, ваша милость… Бес попутал. Я Олаф, это Кельвин. Ходили под Весельчаком Стивом. Он тут как раз лежит. Вон тот, с отрубленной головой в центре зала. Мы вольные люди. Живем, чем небо пошлет, и господ над собой не знаем.

– Кроме Весельчака Стива, – уточнил Патрик.

– То другое, ваша светлость. – «И этот тоже числит меня более влиятельной особой, нежели Дирхейла. За какие грехи на меня это все свалилось?» – Весельчак Стив нас собрал. Научил уму-разуму, жизнь показал. Раньше мы что видели? В деревнях землю пахали да на баронов горбились? Седьмым потом обливались, а потом в неурожайный год из ивовой коры суп варили. Лучше так, я считаю. Хоть свободы вдохнуть, а не сидеть в рабстве.

– Оставим экзистенциалисткие вопросы на потом, – сказал Патрик. При этих словах даже Делвин недоуменно моргнул. – Отвечайте на вопрос нашего любезного капитана. Зачем вы на нас напали, Олаф?

– Так то Кадрас приказал. Колдун наш. Тот, которого эта милая леди пристрелила. Он с нами два года ходил. На погоду гадал, на удачу, раненых глядел, зубы вон мне вылечил, когда свербели сильно. При поносе вообще как руки на живот наложит, и будто сняло. Простите, ваша светлость. Болтаю много. А вчера под вечер он всех переполошил. Выходит к костру, сам на себя не похож, говорит как покойник. Доложил, что из Димбольда бежали какие-то господа, которых любой ценой надо всех убить. Сказал, поскачут по старой дороге. Приказал двигать сюда, в старый город, не мешкая. Раньше тихий ходил, а тут раскомандовался. Риган, лейтенант Весельчака Стива, первым опешил малость от такого нахальства, и тогда… – Олаф вздрогнул, вспоминая, – и тогда Кадрас на него просто глянул, и у Ригана руки-ноги отнялись. Он даже пальцем пошевелить не мог. Весельчак сам вперед не полез, осторожный больно. Посмотрел, что творится, и сказал, что сделает все, как Кадрас распорядится.

«Представляю, как он распоряжался. Дядюшка никогда не страдал деликатностью».

– Мы и решили, – продолжил Олаф, – что в колдуна демон вселился. Но делать нечего, больно грозный он стал. Снялись с лагеря, погнали к тракту. С утра выставили дозоры. Колдун вас чуял будто, знал, когда появитесь. Вы и появились – выехали из лесу при всем параде, – разбойник неодобрительно хмыкнул. – Кто так по здешним местам шатается, ваша милость. Ну вот, разведчики вернулись, донесли. Кадрас и говорит – едем в старый город, они через него двинут. Главный прашпект один, на нем и засядем, – слово «проспект» явно было Олафу непривычно. – Нашли этот дом, засели, стрелков поставили. Трое ребят вас пасли через город – авось свернете куда. Не свернули.

Он развел руками, показывая, что говорить тут больше нечего.

– Кадрас говорил что-нибудь еще о нас? – спросил Делвин.

– Ничего. Только что надо вас всех порешить.

«Очаровательно. Живешь себе, никого не трогаешь, пьешь вино и пишешь на досуге роман о далеких землях, и вот твой дальний родственнник, убивший всех прочих твоих дальних родственников, решает, что пора убить и тебя. Не хотелось впутываться, но я это так не оставлю. Приеду в Тельгард и спрошу со старого подонка за все хорошее и плохое разом».

– Знаешь, что с вами теперь будет? – спросил Делвин Олафа.

– Знаю. Вы нас порешите. Как мы вас хотели, только наоборот.

– Хотел бы, – усмехнулся Дирхейл. – Но по вашей милости я потерял сегодня много хороших людей, а путь мне предстоит неблизкий. И кто знает, сколько еще банд, подобных вашей, встретится мне на этом пути. Я даю вам выбор, господа Олаф и Кельвин. – Тощий парень, услышав свое имя, вздрогнул и поднял взгляд. – Даю выбор как свободным людям. Можете умереть, как позорные скоты, которыми, по большому счету, и являетесь. А можете поступить мне на службу. Этот господин рядом со мной – лорд Патрик Валентайн Ворфалер, граф Телфрин, законный наследник короны Гвенхейда. Демон, что овладел вашим колдуном – его дядя Кледвин Ворфалер, предатель и изменник, узурпировавший тельгардский трон. Мы едем вернуть лорду Патрику корону. Отправляйтесь с нами – и станете солдатами армии Гвенхейда, а не людьми без совести и чести. Хорошо себя проявите – может даже дослужитесь до офицеров, а там и дворянство недалеко.

Олаф растерянно выругался. Поглядел на Патрика:

– Это правда, ваша светлость? Про войну и корону, и что вы наследник престола?

– Чистейшая правда, – подтвердил Патрик, мысленно на все лады костеря Делвина Дирхейла. – А вы разве не слышали, как мы с колдуном беседовали на данную тему?

– Да как-то не до того было. Ваши ребята нас прижали как раз, пытались в ящик не сыграть. Но я понял, – Олаф нервно сглотнул, переведя взгляд с Патрика на Делвина и обратно. – Про дворянство ваш лейтенант хорошо рассказывает, спору нет. – Делвин скривился, заметив, как его понизили в чине, но промолчал. – Вот только знаю, на войне и голову сложить можно, а не только бароном заделаться. Да впрочем что тут можно поделать, и так вы нас повесите или застрелите, если не согласимся. Я, ваша светлость, конечно согласен. Высочество. Величество. Как вас называть?

– Вполне хватит лорда Патрика. А ваш друг?

Парень по имени Кельвин ответил не сразу. В отличие от своего товарища, он явно не страдал излишней разговорчивостью. Он не сводил с Патрика оценивающего взгляда, что-то мысленно прикидывая в голове. Наконец промолвил:

– Олаф верно заметил, что особенного выбора у нас нет. Я согласен, сударь.

У тощего оказался правильный, хороший выговор – куда более чистый, нежели у его товарища. Явно городской человек и похоже что северянин. «Нордлин? Тайгара? Сам Гвенхейд, в конце-то концов? Как занесло земляка в подобную глушь? Впрочем, меня и дальше заносило».