Последний из Мраксов

– О! Вообще-то Вальбурга мне очень понравилась, я с удовольствием отвечу ей.

Так и началась их переписка. Они обменивались письмами каждый день, рассказывая все, что только приходило им в головы: о занятиях, учителях, прочитанных книгах, завтраках и обедах, особенностях поведения домовых эльфов, полетах на метле и буйном нраве лошадей. Вальбурга так же писала о родственниках. Ее семья не бедствовала, но и богачами их назвать нельзя было. Отец приходился двоюродным братом Арктурусу и Регулусу. Он работал в министерстве и прилично зарабатывал. Мать серьезно болела и старалась большую часть времени проводить в постели, поэтому дети редко видели ее.

Чаще всего юная Блек жаловалась на своего приставучего младшего брата. Альфарад всегда ходил за ней хвостиком, не упуская из вида даже на полчаса. Том писать о своем семейном положении опасался. Во-первых, он не был уверен, что можно, а что нельзя рассказывать, во-вторых, о Найджелусе и его жизни он почти нечего не знал, а в-третьих, мальчик боялся, что подружка, к которой он так привязался, откажется общаться с ним, если узнает, что он полукровка, ведь все Блеки очень трепетно относились к чистокровности.

Примерно после двух месяцев подобного общения девочка решила устроить Марволо сюрприз и однажды утром просто вывалилась из камина на пол его спальни. До утренней побудки и прихода Ирвина оставалось еще полчаса, которые Том обычно занимал чтением какой-нибудь книги, например, «Истории Хогвартса». Утренней гостье он был, конечно, рад, но в то же время весьма обеспокоен реакцией взрослых на этот визит. Как вскоре выяснилось, Вальбурга тоже разрешения на поход в гости не получала и сбежала из дома тайно. Обнаружив ее в комнате воспитанника, Ирвин, не поддаваясь ни на какие уговоры, отправился будить Найджелуса, а тот, в свою очередь, был вынужден будить Поллукса Блека – отца Вальбурги, чтобы предупредить о местонахождении девочки. Но, что изумительно, никто не сказал ни слова против, и с этого дня юной Блек разрешалось в любое время навещать Марволо, предварительно предупредив родителей и взяв с собой няню-эльфа. Чем она беззастенчиво пользовалась, проводя иногда целые дни в компании своего друга. Часто Вальбурга приходила еще с утра, высиживала рядом с мальчиком все его занятия, потом они вместе ели, посвящая остаток дня играм.

Мисс Блек была не похожа на тех детей, с которыми Том общался в приюте. Она не знала слова «нет», у нее было все, чего только можно пожелать, но природная смекалка подсказывала ей чувство меры. Хитрая, неглупая, бойкая, слегка нагловатая и при этом совсем не плохо воспитанная. Вальбурга не давала ему окопаться в книгах, заставляла действовать. Чем-то эта девчонка напоминала Реддлу Билли Стаббса, он наверняка был бы таким же, если бы жил не в приюте. Первоначальные страхи о том, что она отвернется от него из-за его полукровности развеялись, когда Блек сказала, что уже знает об этом. Но о детстве в приюте Том предпочитал молчать.

Вальбурга, со своей стороны, считала Марволо очень красивым, и это было поначалу самым главным, ибо девочка мгновенно влюбилась в него еще в кафе семьи Фортескью. Переписываясь с ним, она не переставала восхищаться его умением играть словами, каллиграфическим почерком… Том был приятным собеседником, хорошим мальчиком и вообще достойным кандидатом на роль ее друга и возлюбленного. Вальбурга пророчила ему великое будущее, в котором она, конечно же, будет стоять от него по правую руку. В ее воображении уже звенели свадебные колокола.

Гарри нередко наблюдал за ними, оставаясь незамеченным. В его воспоминаниях Вальбурга Блек была крикливым полусумасшедшим портретом, нелюбимой женой, одинокой женщиной, разочаровавшейся и разочаровавшей матерью. В этот образ никак не вписывалась визжащая девчонка в сиреневой мантии с цветочками, плескавшаяся в фонтане или летавшая наперегонки на метле. Впрочем, мальчик, который смеялся рядом с ней, тоже не мог быть Волдемортом.

Это просто убивало Поттера. Итак расшатанная психика стонала под грузом противоречий. Люди, которых он видел глубокими стариками, многие из которых сыграли отнюдь не лучшую роль в его жизни, представали перед ним несмышлеными детишками, нуждались в чужой заботе и присмотре. Только сейчас Поттер начал понимать, какую ответственность возложил на него Волдеморт, вернув в прошлое. Гарри предстояло изменить не только жизнь мальчика Тома, но и жизни нескольких поколений чистокровных волшебников, пошедших за ним. Изменить целый век истории. Целый мир.

Думая об этом, Гарри впадал в депрессию и часами рыдал в подушку, в кровь кусая губы и руки. Иногда у него начинались истерики, и он бил вазы и рвал мантии и одеяла. Один раз молодой человек чуть не перерезал себе вены. Тщательно подобранная Гарри прислуга, в преданности которой он совершенно оправданно не сомневался, боялась заходить в комнаты лорда Певерелла в такие дни. Экономка и дворецкий были давно предупреждены о том, что такие приступы сумасшествия возможны и выполняли главный приказ: Марволо об этих безумных выходках не должен узнать ни в коем случае. Преданные люди, тем не менее, не собирались оставлять Найджелуса одного в таком положении, поэтому и пригласили Регулуса.

Блек, как ни странно, такому поведению любовника не удивился и вовсе не испугался. Из старинных книг он, конечно, знал о проклятии рода Певереллов и сейчас стоически воспринял увиденное. Впрочем, Регулус боялся, но не того, что сумасшедший может ему что-то сделать, а того, что такой замечательный талантливый парень, как Найджелус, у которого к тому же ребенок на попечении, сойдет с ума. Регулус не хотел потерять его. Наверное, в те дни Блек впервые осознал, что Певерелл не просто очередное временное увлечение, он действительно любил Найджелуса. Молодой человек не прислушивался к сбивчивым рассказам и тихим бормотаниям, не пытался узнать, что именно гложет его возлюбленного. Хотя и тяжело было не обращать внимания, когда Найджелус звал его Блейзом. Он лишь перебинтовывал его раненые руки, целовал опухшие от слез глаза и шептал на уши ласковую утешительную чушь. Как ни странно, это помогало. Найджелус чаще всего брал себя в руки и спускался к обеду в столовую. Том даже не замечал, что с его опекуном что-то происходит.

В середине декабря, за несколько дней до Рождества, когда домовые эльфы уже носились по всему поместью, чистя и украшая, Вальбурга явилась в гости не одна. Ругаясь словами, которые маленьким девочкам знать совсем не полагалось, она вытолкнула из камина уже знакомую Тому Лукрецию Блек и симпатичного мальчика их возраста. Был выходной, Реддл только что пришел с завтрака и собирался в библиотеку. Все вместе они тайком убежали в сад и затаились там в одной из любимейших беседок Вальбурги.

Мальчика звали Игнатиус Преветт. Он принадлежал к древнему чистокровному роду и являлся единственным наследником. Его волосы отливали рыжим, на носу-кнопке резвились многочисленные веснушки. Он был немного полненьким, во рту не хватало одного зуба, но Тому мальчик сразу понравился. Реддл ощутил в нем что-то близкое и родное. Лукреция мгновенно стала лишь помехой в их трио.

Ребят нашли только ближе к вечеру. Впрочем, не очень-то их и искали. В преддверии рождественских празднеств семьи Вальбурги и Игнатиуса жили в родовом особняке Блеков в Лондоне. Поллукс, разумеется, сразу же догадался, куда убежала его дочь, так что родители особо и не беспокоились, отчасти еще и потому, что последние три недели в поместье «Старые дубы» почти безвылазно находился Регулус, хотя дети об этом, конечно, не знали.

***

Идея Рождественского Бала у Виолетты Блек – бабушки Вальбурги, пугала Тома до дрожи в коленках. Бал, на котором ему предстояло почти три часа провести под оценивающими взглядами чистокровных, должен был состояться уже завтра. Терпеть их едкие высказывания и издевательства, следить за каждым своим жестом, чтобы не опозорить семью. Мнение этих людей было очень важно для мальчика, потому что оно было важным для Найджелуса. Все заверения Вальбурги, что Марволо самый красивый, умный и родовитый ребенок в Англии ничуть не обнадеживали. Реддл уже начал подозревать, что его подружка влюблена в него.

Ирвин о таких мероприятиях ничего не знал, поэтому его утешения и попытки развеселить пропадали даром. Тому хотелось поговорить с опекуном, но лорд Певерелл, как назло, уже два дня не появлялся на обедах, а в последний раз, когда ребенок его видел, выглядел таким усталым и больным, что Том не решился подойти. Но сегодня страх перед неизвестным все-таки пересилил. Расположение комнат в противоположном крыле было мальчику прекрасно известно, поэтому, когда часы пробили одиннадцать вечера, он накинул халатик, всунул ножки в тапочки и осторожно двинулся к спальне опекуна.