Последний курорт

— Я? — воскликнула она с недоверием.

— Да, ты. У меня есть для тебя подходящая работа, если тебя это интересует, и подожди, ты еще не видела дом, в котором мы будем жить. Это просто сказка.

— Ох, Пенни Мун, я так люблю тебя! — Самми прыгнула Пенни на колени и обняла ее. — Я как раз думала о том, чем бы заняться в дальнейшем, и пришла к выводу, что мне пора начать работать. Кстати, что это за работа?

Пенни усмехнулась:

— «Страдания и муки». Раздел с объявлениями о розыске пропавших родных, просьбами о помощи и т, п. Я хочу, чтобы ты занималась этим разделом, ну и кое-чем другим.

— Ты шутишь? — вскричала Самми. — У меня будет своя колонка?

— Да, своя колонка, — подтвердила Пенни. — Разумеется, сначала сделаешь пробный материал, но мы же обе понимаем, что с этим ты справишься, даже стоя на голове. Просто мне надо, чтобы твой пробный материал одобрила Мариель.

— Почему, если ты главный редактор?

— Потому, что не желаю дополнительных проблем к тем, которые она и так мне создает. — Пенни притворно зевнула.

— А что она за человек?

— Внешне просто потрясающая. Поначалу я не могла взять в толк, как случилось, что у нее такие натянутые отношения с парижскими журналистами. Но за эти две недели Мариель сама дала мне понять, почему до сих пор прозябает на Лазурном берегу.

— И почему?

— Потому, — задумчиво произнесла Пенни. — На самом деле не такого уж она великого ума. Наверняка сама о себе она так не думает, но на мой взгляд — просто обыкновенная посредственность в плане интеллекта, а ее статьи… — глаза Пенни сверкнули: она наконец-то решилась высказать свои затаенные мысли, но, чтобы слишком уж не набрасываться на Мариель, выбрала самое мягкое определение:

— довольно средние. А то, как она вешалась на Дэвида!.. Откровенно старалась вбить клин между нами. Из этого я только еще раз поняла, что она не слишком умна.

— Сгораю от нетерпения познакомиться с ней! — насмешливо заметила Самми. — А как насчет Дэвида? Что он за человек?

— Ох, Господи, — простонала Пенни, — не спрашивай меня о нем! Типичный самовлюбленный плейбой, но с таким обаянием… Оно просто выпирает из него, словно джем. И почему меня должно волновать, как он будет ко мне относиться, если пока что Дэвид не принял абсолютно никакого участия в работе журнала… Да, я говорила тебе, что он крестник Сильвии? Что ж, и ведет себя как ее крестник. Сильвия заверила меня, что мы будем обладать равной властью, а он уже корчит из себя владельца журнала. И еще эта Мариель подыгрывает ему.

— Значит, пока он изображает из себя наблюдателя, так? — Самми усмехнулась.

— Да он и есть наблюдатель! — отрезала Пенни.

— А сколько ему лет?

Пенни пожала плечами:

— Кто его знает… От тридцати пяти до сорока.

Самми пристально посмотрела на сестру.

— И ты уверена, что он тебе не нравится? — спросила она.

Пенни чуть было не рявкнула в ответ, но сумела сдержаться. Такой слишком горячий протест даже ей самой показался подозрительным.

— Совершенно уверена, — спокойным тоном сказала она.

Самми засмеялась.

— Уверена! — с возмущением повторила Пенни. — Я всегда говорила тебе, что моментально чувствую, когда мужчина в моем вкусе.

— И как ты это определяешь?

— Чутьем, разумеется.

Самми кивнула с понимающим видом:

— Ага, как в случае с тем, ну, как его звали? С тем трансвеститом.

— Он не был трансвеститом! — огрызнулась Пенни. — Просто ему нравилось носить женское нижнее белье. И я никогда не любила его.

— Однако ты говорила, что влюблена в Грэма, — напомнила Самми. — В Грэма, имевшего жену, троих детей, двух любовниц и собаку, к которой был настолько привязан, что вряд ли расстался бы с ней даже ради того, чтобы избавиться от соседства жены.

— Это тоже была не любовь, а безрассудное увлечение, — немного раздраженно поправила сестру Пенни. — Все мы имеем право совершать ошибки.

— Тогда что ты скажешь насчет Дона? — поинтересовалась Самми, склонив голову набок. — Того самого европейского политического обозревателя Си-эн-эн?

— С Доном все было в порядке!

— Я не думаю, — возразила Самми. — Ты даже собиралась за него замуж, не так ли?

— Он сделал мне предложение, а я ответила отказом. Две недели размышляла, прежде чем отказать, и в конце концов сказала «нет», поскольку поняла, что он мне не подходит.

Самми удивленно вскинула брови.

— Это звучит не слишком убедительно, — безжалостно констатировала она. — Ладно, а что произошло с Декланом? Или ты продолжаешь с ним встречаться?

— Мы расстались перед самым моим отъездом во Францию. Как-нибудь расскажу тебе подробности, но теперь я твердо знаю: Деклан не для меня. Точно так же, как и Дэвид Виллерз не для меня. Пусть его охмуряет Мариель.

— Да, похоже, нас ждут веселенькие времена, — заметила Самми. — Но ты с этим справишься, тем более имея в моем лице по крайней мере одного надежного бойца.

Итак, когда мы едем?

— Хороший вопрос! — заметила Пенни, почесав затылок. — Договор об аренде дома вступает в силу через две недели, то есть с понедельника; так что, пожалуй, сможем поехать в выходные накануне. У меня будет достаточно времени, чтобы уладить здесь все вопросы, встретиться с Сильвией и попрощаться с остальными. Кстати, Питер сказал, когда вернется?

— Сказал, что скоро.

— Ладно, Питер — это не проблема. Он давно хотел поселить сюда Ларри, но стеснялся. Между прочим, я ужасно хочу есть. Как ты смотришь на то, чтобы выбраться куда-нибудь на ранний ужин?

— Прекрасная идея! — оживилась Самми, вскакивая с софы. — А куда мы пойдем?

— Как насчет «Кантин» в Челси-Хабор? Это сейчас одно из самых популярных мест.

Самми вытаращила глаза.

— Перед твоим приездом я как раз читала о «Кантин».

Оказывается, столик там надо заказывать за несколько недель… а сегодня субботний вечер.

— Со мной не пропадешь, крошка, — заверила Пенни, подмигнув сестре, и сняла трубку телефона. Через пару минут столик уже был заказан, и Пенни не без огорчения вспомнила, что теперь она будет жить во Франции, где у нее нет таких обширных связей, как в Лондоне. Эта мысль несколько ухудшила ее настроение, а Самми только подлила масла в огонь, предложив:

— Как ты думаешь, может быть, нам перед отъездом во Францию стоит завернуть на север и побывать на могиле родителей?

Пенни отвернулась, испытывая знакомую боль в сердце и чувство собственной вины. После похорон матери она так ни разу и не посетила кладбище. И в этот раз опять не успеет.

— Ты не расстраивайся, — почувствовав неладное, Самми принялась успокаивать ее, — мы можем и не ездить.

Просто у меня мелькнула такая мысль.

— Я послала деньги мистеру Диллеру, чтобы он менял цветы на могиле каждую неделю, — робко промолвила Пенни.