Последний леший

— В Киеве было хорошо, — согласился Нойдак, — Пироги в Киеве вкусные, и женщины веселые, и пиво…

— А вино?

— Вино — нет! — замотал головой колдун, — Нойдак любит пиво, а не вино!

— Пиво все любят, — заметил Рахта рассеянно, — а Киев, известное дело, город большой…

— Киев — город большой, — закивал Нойдак, — самый-самый большой!

— Ну, есть и побольше, — заметил Сухмат.

— Больше Киева? — не поверил северянин.

— Куда как больше! — подтвердил Сухмат, — есть Царьград, в нем людей — больше, чем волос у тебя на голове, есть Багдад, там людей и вовсе не счесть…

— Ты Сухматия слушай, слушай, — поддакнул Рахта, — он витязь бывалый, где только не побывал, чего только не повидал, ты его слушай, он тебе та-ко-го понарасскажет!

— А что, скажешь, Царьград — не большой город? — рассердился Сухмат, — Где это я сейчас байки рассказываю?

— Все еще впереди! — уверенно заявил хорошо знавший побратима Рахта.

— Я только правду молвлю!

— Конечно, правду… — кивнул Рахта, — Только не начинай снова о ковре-самолете, в который была завернута черноокая красотка со станом, как у осы, и с таким же норовом, верно!

— Насчет характера этих смуглянок ты точно заметил, — заулыбался Сухмат, — и в каждом большом граде их было не счесть…

— И все только и смотрели на русского богатыря?

— Не все, но многие! — заявил Сухмат самодовольно, — А в большом городе — большой выбор!

— А как знать, большой город или небольшой? — Нойдаку в голову, как всегда, начали приходить мысли организационно — систематизирующего характера.

— Вот в Багдаде мне один торговец халвой объяснил… — начал было Сухмат.

— А что такое халва? — перебил Нойдак, почувствовав, что слово было произнесено с какой-то слюнкой, почти как, скажем, мед…

— Это лакомство такое, одним Сухматием пробованное, — Рахта был не в духе, — Сухматьюшка — он в странах заморских был, шербет пил, халву едал, да сарацинок баловал, — Рахта показал руками, как именно баловал местных красоток его побратим, — и так он там местным понравился, что решили они оставить его у себя, а для этого надо было его малость пообрезать… А он, глупый, решил, что не малость, а поболе!

— Хватит глупости болтать! — по тому, как вдруг рассердился Сухмат, можно было сделать вывод, что не все в насмешках Рахты — выдумка.

— Отчего же глупости? — пожал плечами Рахта, — Ты расскажи-ка нашему колдунище, что с тобой сделать хотели, когда в серале среди жен царских поймали? И что потом было?

— Что было, что было… — недовольно огрызнулся Сухмат, — То и было, что каменщиков вызывали, стены заново отстраивать!

— А стены, как известно, богатырь может переломать лишь с бо-ольшого испуга! — заключил Рахта.

— Ну и ладно, — усмехнулся Сухмат, — пусть враги боятся, что я… испугаюсь!

— Сухмат хотел рассказать о торговце лакомством? — напомнил Нойдак как бы невзначай.

— Да, было дело, объяснил тот торговец мне, неразумному, — усмехнулся Сухмат, — что такое есть большой город…

— А что такое есть большой город? — переспросил Нойдак.

— Купил я у него халвы, попробовал — да выплюнул, такая это гадость была! — начал рассказ богатырь, — Хотел его малость поколотить, потом подумал — все-таки не дома, может, здесь обычаи другие, морду бить не принято. Не стал я его лупить, но спросил строго! Как это так можно подобную дрянь продавать! И как только люди у него покупают. А он — слава Аллаху — говорит… И когда мне продал, тоже своего бога славил. Я его спрашиваю — чего это ты Аллаха благодаришь? А он — спасибо говорю, что создал, мол, бог, так много людей! Ведь никто, одиножды купив у него эту дрянь, больше никогда не покупал. А он торгует уже много лет и небедно живет — дом, семью содержит… Много людей в большом городе!

— Ну, в Киеве его бы прибили, — заявил Рахта.

— Это — точно!

— А почему в Киеве его бы прибили? — не понял Нойдак.

— Наверное, потому, что Киев не такой уж большой город!

Интересно, читатель, а твой город — большой город? Если вблизи его Красной… ладно — центральной — площади продают нечто совершенно несъедобное и при этом, учитывая, что второй раз у них уже ничего не купят, эти торговцы неплохо живут — то твой город, скорее всего, большой!

Глава 9

Разумеется, уехав из Киева, Нойдак вздохнул как-то свободнее — теперь его уж точно не смогут принести в требу на Перуновом холме. Вернее, принести-то в жертву могут всегда и везде, но вот конкретно там, на том холме — уже вряд ли. А теперь — свобода, путешествие с друзьями…

Но было о чем и пожалеть. Большой город поразил Нойдака. Одни ярмарки чего стоят! А киевлянки? Конечно, за свою небольшую жизнь Нойдак видел не столь уж много красивых женщин, но попав в Киев понял, что красивее этих дев — и быть не может! Впрочем, и Рахта с Сухматом, немало побродившие по свету, побывавшие в дальних странах, где, как они рассказывали, даже цвет кожи у людей мог быть чернее сажи, так вот, даже они, перевидавшие множество красоток, в один голос уверяли, что краше молодых киевлянок они нигде девиц не встречали, что все остальные — им и в подметки не годятся!

Остались у Нойдака в Киеве и дела недоделанные. Появилась у него мечта новая — грамоту уразуметь. Ведь какое это искусство великое — смотреть на закорючки, на бересте иль на камне сделанные, а глядючи — слова говорить, что тем, кто те закорючки выделывал, туда вложены были. Но никто не хотел учить Нойдака грамоте. Одни говорили — мол долго, да ты, парень, глуп! Другие — поздно, мол, тебя теперь лозой не проймешь, а без битья — какая ж наука? Ведуны и вовсе с Нойдаком беседовать не желали. Правда, в конце концов ему повезло. Нашел он человека, который согласился его поучить. Им оказался мудрец из стран далеких, сказитель да знаток песен и сказок, Черным Прынцем именуемым.

— Хочешь грамоте уразуметь? — спросил Черный Прынц.

— Нойдак хочет!

— Поучить я тебя могу, только и тебе мне цену заплатить придется!

— Какова же твоя цена? Шкурки беличьи или желтые звонкие?

— Нет, мне другая плата нужна.

— Какая же?

— Я тебе буквицу покажу, а ты мне за это сказку расскажешь, да такую, какую я не еще не знаю! Ты ведь сказок своих северных много знаешь?

— Нойдак много сказок знает…

— А как писать тебя ту буквицу научу, так ты мне в оплату новую песню споешь! Идет?

— А много ль песен надо спеть?

— А вот сколько буквиц узнать захочешь, столько сказок и расскажешь, столько песен и споешь!

И Нойдак согласился…

* * *

Жил-был барсук. Днем он спал, ночами выходил на охоту. Вот однажды ночью барсук охотился. Не успел он насытиться, а край неба уже посветлел.

До солнца в свою нору спешит попасть, людям не показываясь, прячась от собак, шел он там, где тень гуще, где земля чернее. Подошел барсук к своему жилью.