Последний министр. Книга 2

Взгрустнулось господам.

Конечно, не исключено что эти были из числа тех, кому крепче досталось и им сейчас не до разговоров. Да и лишнего «угощения» никто отведать не хочет.

Ну и совсем незначительная часть задержанных держалась молчаливо, но зато гордо, по всей видимости, уверенная в том, что у министра Протопопова, который к описываемой минуте не имел никаких реальных рычагов власти и воздействия, не хватит политической мощи, чтобы удержать своих арестантов в тюрьме дольше, чем на пару часов, край до следующего утра. После они выйдут и хорошенечко надают Протопопову по заднице в отместку. Закончится, по из разумению, все как и планировалось изначально — отставкой министра внутренних дел. Только теперь к отставке будет прибавлена ссылка в места не столь отдалённые за самоуправство.

Что тут сказать, люди всегда верят в удачный для себя исход до конца.

Пусть верят.

Отнимать такое право, у них не отнимет никто.

Хотя, бесспорно, есть в этих словах некая логика.

Александр Дмитриевич подозвал к себе Курлова.

— Проследите, чтобы все прошло без заминок, Павел Григорьевич, — министр крепко сжал плечо своему соратнику.

— Сделаем, — коротко ответил генерал.

Следом подошёл Васильев

— Готовы ли материалы дела, Алексей Тихонович? — поинтересовался Протопопов.

— Все готово, деятельность террористической группировки выявлена и описана «от» и «до» господами сыщиками, — доложил директор департамента полиции. — Подонкам не отвертеться теперь.

— Доложено ли журналистам о громком задержании? — уточнил министр.

— Они уже стоят возле входа в Таврический дворец, приготовлена аппаратура для сьемки. Следует ли доложить Государю, Александр Дмитриевич?

— Докладывайте. Сейчас же, не стоит с этим тянуть.

— Будет исполнено, Александр Дмитриевич.

С Алексеем Тихоновичем они обменялись крепкими рукопожатиями, Протопопов был благодарен ему за службу. Проявленное рвение. И, конечно, за способность признавать свои ошибки и их исправлять.

Когда Васильев уже собирался уходить, к нему подошёл Глобачев. Было видно, что начальник столичной охранки жутко переживает — ну ещё бы, задержание выдалось крайне непростое и за такую операцию Константина Ивановича наверняка будет ждать существенное такое продвижение по службе. Не каждый день выявляешь и обезвреживаешь целую террористическую группировку, паразитирующую Петроград и настроенную на свержение самодержавного строя и на цареубийство. Вот и переживает Константин Иванович — как бы не ударить в грязь лицом при таких вводных.

— Машин не хватит, Алексей Тихонович, — сказал Глобачев. — Придётся сначала одних партией отвести, а потом за остальными вернуться. В общем, не быстро получится, но ничего другого не придумаем.

— Ты все моторы из нашего гаража выгнал? — спросил Васильев.

— Все, конечно, но не хватает все равно, так то нам надо две сотни человек и трупов два десятка перевозить, сами понимаете… — развёл руками начальник охранки.

В разговор вмешался Протопопов.

— Константин Иванович, вы скажите ребятам, чтобы тела и тяжело раненых в автомобили грузили, а остальных ведите маршем по улицам, прям так.

Глобачев задумался, осмысляя приказ министра.

— Так холод на улице, что до костей пробирает, куда же их прям так? — спросил он слегка удивлённо.

Холод на улице был действительно жуткий, при этом, ясное дело, никто не собирался дать господам оппозиционерам одеться и задницы они отморозят, что мама не горюй — это правда. Однако Протопопов был непреклонен, решение принято.

— Ведите-ведите, Константин Иванович, может по морозу у господ голова работать по другому начнёт, в правильном направлении. Ну и Петроград должен знать своих героев в лицо, каждую паскуду, — улыбнулся министр.

Глобачев больше не задавая лишних вопросов отправился выполнять поручение.

— Правильно Александр Дмитриевич, пусть пешочком чапают, все на пользу, сказал Васильев и переключил внимание Протопопова на послов Палеолога и сэра Бьюкенена. — С ними то что делать будем? Как никак, неприкосновенность у них имеется, сами знаете, что потом проблем не оберёшься, да и Государь не одобрит… как никак союзническая конференция на носу.

Оба, и англичанин, и француз, мялись у стены, тоже обхоженные прикладами ружей динамовцев — прикосновенность или неприкосновенность, такие вопросы Федьку Каланчу и его ребят волновали в последнюю очередь. Палеолог и сэр Бьюкенен совершенно не понимали, что будет дальше, но, похоже, как и отметил директор департамента полиции Васильев, оба рассчитывали на свою дипломатскую неприкосновенность, которая позволит им выйти сухими из воды. Надо сказать, что Палеолог и сэр Бьюкенен выбрали абсолютно верную линию поведения.

Протопопов подошёл к послам, присел напротив них на корточки, чтобы взглянуть англичанину и французу в глаза поочерёдно (они стояли согнутыми и восстанавливали дыхание и вообще изображали из себя несчастных пострадавших).

— Господа хорошие, хочу сообщить вам одно пренеприятнейшее для вас известие.

Послы начали коситься на Александра Дмитриевича исподлобья и с любопытством — что такого он надумал сказать.

— Слушаем, — сказал Палеолог по русски с едва различимым акцентом, а потом добавил. — Я надеюсь, что ваше пренеприятнейшее известие, как вы говорите, связано прежде всего с тем, что нам с сэром Бьюкененом теперь придётся тратить своё драгоценное время на то, чтобы давать полиции показания и не один раз судя по всему…

— Это возмутительно то, что здесь произошло, — добавил с охоткой Бьюкенен. — И не лезет ни в какие рамки разумного. Наша жизнь оказалась под угрозой!

— Спасибо, кстати вам, господин Протопопов, что по итогу вы смогли защитить наши жизни, Франция не останется в долгу, я вас в этом искренне уверяю, — подхватил Палеолог.

— Англия тоже, в этом будут заключаться мои не менее искренние заверения, — добавил Бьюкенен.

Послы протянули министру руки, расчитывая на рукопожатие, которое должно было поставить в этой щекотливой ситуации точку. Ну и если были у министра внутренних дел какие вопросы — из снять. Протопопов руки не протянул. Забавно было наблюдать за тем, как на ходу переобуваются те, кто ещё какие-то полчаса назад был не прочь поддержать (и таки самым деятельным образом поддерживал) Милюкова, Гучкова и прочих революционеров.

Руки Палеолога и сэра Бьюкенена повисли в воздухе. Желаемого рукопожатия они по понятным причинам так и не получили. Ну не жал Александр Дмитриевич руки педерастам — западло. Лица, что одного, что другого посла осунулись, появилось во взгляде вновь беспокойство, которые было улетучилось.

— Что-то не так, господин Протопопов? — уточнил Палеолог, все ещё не решаясь убирать свою руку. — Обговорили все вроде как?

— Да, Александр, что-то не так? — вторил ему сэр Бьюкенен, настораживаясь. — Нам ведь, как вы понимаете, идти в посольство надобно, чтобы сотрудники не обеспокоились нашим отсутствием и не доложили беспокойства же ради в Лондон или Париж…

— Все так, мои милые, вот только хочу вас оповестить вот о чем, — вздохнул министр внутренних дел. — Вы либо немедленно покидаете Петроград, потому как отныне ваше присутствие здесь нежелательно, либо… погибаете в результате деятельности подрывной террористической группировки. Я бы на вашем месте воспользовался шансом доложить в Лондон и Париж лично.

— Comment le comprendre? — Палеолог аж на французский язык перешёл.

— What are you talking about? — тотчас перешёл на английский сэр Бьюкенен.