Последний министр. Книга 3

Государь снова ответил вот этим вот «понятно». Хотелось спросить конечно, что именно понятно Государю, но Протопопов не стал.

Несколько минут пути ехали молча, потом Николай задал новый вопрос.

— Расскажите, как реализуются названные вами инициативы?

Теперь уже Протопопов ответил не сразу. Думал, как лучше сказать — все таки Александр Дмитриевич понятия не имел насколько удалось продвинуться министрам в реализации намеченного нового плана. Но Государю об этом знать вовсе не обязательно. Поэтому Александр Дмитриевич ответил примерно следующее:

— Полагаю, что с официальной подписью самодержца на соответствующих указах, мы сможем ждать результатов намеченных шагов в самый кратчайший срок.

Протопопову захотелось подбодрить Николая, поэтому он добавил следом.

— И полагаю, что как только нам удастся прийти ко всем намеченным целям, Россия матушка снова станет той страной, с которой начнут считаться, независимо от собственного желания.

Николай только кивнул. Похоже, что на этом вопросы Императора подошли к концу. Он опять выпрямился, прислонялся спиной к спинке своей сидушки, руки убрал с колен.

— Может нам необходимо перенести начало конференции уже на сегодня? — этот вопрос задал Федя, вдруг включившийся в разговор, а до того безмолвствующий всю дорогу. — Так у нас по крайней мере появиться гораздо более веские основания открыть конференцию внезависимости от внешних угроз. На улицах Петрограда ныне не спокойно. Александр Дмитриевич наверняка рассказывал, что там происходит...

Предложение Феди действительно могло показаться вполне резонным, потому как на сегодняшний вечер в Александровский дворец в Царское село должна была прибыть иностранная делегация, чтобы перед началом основной части, которая планировалась на завтра, обсудить основные положения конференции с русским Государем с глазу на глаз. Делегацию можно было перехватить, перенаправить на место новой локации Императора и соответсвенно начать союзническую конференцию тут же и не дожидаясь завтрашнего утра. В целом — более чем практично и дельно.

Николай однако не колебался ни минуты:

— Разумные слова, но я этого делать не стану, — медленно покачал головой он, а следом осветил свою позицию более развёрнуто. — Те союзники, которые верны мне... даже те кто не верны, пусть знают что в России у Государя все находится под полным контролем и им незачем переживать, да и не к чему. Потому что Государю нет надобности бояться кого либо или что либо, тем более собственный народ в собственной стране. Правильно сказал господин министр, нам надо снова заставить их себя уважать и наши желания вновь должны начать определять политическую карту мира.

— А если это не так?- не сдержался Федя. — Что если все не под контролем? Что тогда делать?

Протопопов частично понимал почему Николай отказывается от предложение министерского телохранителя и сам действительно считал, что аргументы Феди резонны лишь на первый взгляд, пока не копнёшь чуточку глубже. Однако министр внутренних дел хотел узнать причину этого решения от самого самодержца, хотя сам такое очевидное решение (лежавшее казалось бы на поверхности и оно там действительно лежало), некоторое время назад отбросил.

— Потому, что заставить себя уважать мы сможем только тогда, когда покажем, что данное Россией слово нерушимо, — сверкнул глазами Государь. — Что будут думать о России наши с вами союзники, я не говорю сейчас о Милнерах, Вильсонах и иже с ними, если какие то уличные беспорядки и... бунт смогут влиять на принимаемые русским самодержцем решения, когда на карте стоит судьба Отечества?! Подумают, что нами легко управлять, а Россия — не более чем колос на глиняных ножках.

Николай быстро завёлся, но также быстро взял себя в руки и продолжил уже куда более спокойно.

— Да и что подумают он нас союзники, если мы вдруг начнём двигать дату и время конференции? В каком настроении они подойдут к заседанию и какие решения смогут принять, получив осознание, что Россия не в состоянии обеспечить безопасность конференции, а следовательно и ее участникам? Полагаю вам не надо объяснять, что первый же вывод, который будет сделан резюмирует беспомощность нынешнего политического строя России и подтвердит опасения таких господ как Бьюкенен и Палолог. — Николай пожал плечами. — Стало быть возникнет вполне резонный вопрос — зачем нашим союзникам поддерживать такого беспомощного царя... ну по крайней мере такой вопрос возникнет у тех союзников, которые остались верны данному некогда слову и не плетут козни за моей спиной, — поправился Император.

— Объяснение более чем исчерпывающее, — вмешался Протопопов, желая закончить этот разговор. — Мы проведём анонсированную конференцию в назначенный срок и с обеспечением всех необходимых мер безопасности. Я гарантирую это.

— Благодарю, господин министр, что вы понимаете меня с первых же слов.

Воспользовавшись новой паузой и поняв, что на этом вопросы Государя иссякли, Александр Дмитриевич остановил бронеавтомобиль, чувствуя, что его начало вырубать прямо за рулём. За тем, чтобы попросить Федю подмениться — сил не осталось совершенно. Чувствовал себя Протопопов абсолютно выжатым и сейчас бы его нынешнему состоянию не позавидовала даже выжатая до последней капли сока долька лимона.

— Поведи ты, — обратился Протопопов к своему телохранителю. — И смотри в оба глаза, мой хороший.

— Куда едем? — Федя спокойно воспринял приказ, хотя сам устал едва ли меньше министра.

Протопопов понял, что до сих пор не озвучил никому из присутствующих конечную точку. Петроград и Петроград.

— Едем в наше министерство.

— Доедем, — подтвердил Федя.

Пошатываясь, Александр Дмитриевич уселся в кузов. На секунду встретился глазами с Императором, но сам первый отвёл взгляд. Не до гляделок сейчас. Пока ещё есть полчасика до приезда, следовало восстановить силы.

Министр поерзал на сиденье, усаживаясь удобнее. Хотя конечно о удобстве в трясущемся по кочкам автомобиле, можно было только мечтать. Бронеавтомобиль — это не машина бизнес класса, а размытая и замёрзшая дорога из Царского села в Петроград — отнюдь не немецкий автобан.

Однако не прошло и минуты, как Протопопов уже спал, закинув голову на пассажирском сиденье. Спал крепко и наплевал на внешние обстоятельства и неудобства.

Спать на ходу Александр Дмитриевич умел и сейчас самое время применить свой давний навык, который охотно отозвался в новом теле.

Послушно так.

Впереди ожидали куда более серьёзные дела, чем все то с чем Александр Дмитриевич сталкивался прежде, в новом для себя теле уж точно. И для их свершения Протопопову требовалось куда больше сил, чем когда либо.

Ну а во сне министру внутренних дел снилось то, что происходило в Петрограде...

Что тут скажешь, сон в руку, что называется, потому что события в столице разворачивались самым решительным образом. И понятное дело, что не всегда так как мог предположить Александр Дмитриевич, как мог предугадать. Поэтому по событиям в Петрограде и из развитию, планов министров не строил.