Последний наследник Триады. Том 2

И, чтобы вырезать её сыновей и уничтожить туман, мне нужно развиваться даже быстрее самой Бездны.

Эпилог

Михаил Громов вошёл в просторное помещение и расположился за круглым столом. Напротив мужчины сидело шесть человек. Каждый из которых является членом Центра — объединения людей из знатных родов, работающих с контрабандистами. Тема сегодняшнего экстренного собрания была связана с недавними событиями в городе Архангельске. Аристократы обсуждали действия Константина Шагайна.

Новость о поимке и заключении под стражу пяти контрабандистов отгремела пару дней назад. Однако стоило шумихе немного стихнуть, как Михаилу Громову пришло оповещение о срочном собрании. Старик знал о настрое Центра. Знал, какие меры те предпримут. Но держал лицо кирпичом, не выявляя никаких признаков волнения.

— Приветствую, господин Громов, — подал голос князь Августинов. Один из близких друзей Михаила Громова, дочь которого вот-вот должна была выйти замуж за Юрия Громова. — Как добрались?

— Без происшествий, — кивнул Михаил. Сердце князя стучало настолько громко, что, казалось, это было слышно каждому присутствующему в помещении.

— Полагаю, вы уже осведомлены о коллективно принятом решении касаемо Константина Шагайна, господин Громов, — подал голос консул Английского посольства, Мартин Франц. — От вашего голоса ничего не зависит, вы лишь должны быть предупреждены, согласно уставу. Вольные люди не собираются молчать, ответ последует незамедлительно.

Михаил Громов свёл брови у переносицы. Мартин Франц никогда не смотрел на Громова свысока — так, словно он выше по статусу. Сейчас же… консул ощущал превосходство. Он знал, что положение Михаила шаткое, потому позволял себе говорить таким тоном.

— Я слышал об этом, — процедил Громов, сдерживая желание опустить консула. — Но и не позволю трогать своего сына. Передайте Вольным, что им придётся убить сначала меня.

— Ваш сын нанёс ущерб отряду Вольных в размере… — щёлкнул по калькулятору Митрофан Волков, Петербуржский князь. — Тридцати восьми миллионов рублей. И это мы не посчитали наши будущие потери из-за ослабления отряда Вольных в Северной части города. Ваш сын перешёл через все возможные границы.

— Я возмещу ущерб, — продолжал настаивать Михаил.

— Деньги ничто в сравнении с репутацией, по которой ударил Шагайн, друг мой, — покачал головой Августинов. — Ущерб нанесён необратимый. Я бы на твоём месте тоже был расстроен, но в конце концов не стал бы принимать риски из-за жизни отречённого от фамилии человека.

Михаил Громов сцепил пальцы в замок, состроив задумчивость на лице. Старший сын никогда не был ему безразличен. Да, возможно, парень в какой-то момент стал последним ублюдком, которого пришлось изгнать из рода, но сейчас, когда он пробудил родовую силу и встал на путь развития… Михаил почувствовал, что совершил ошибку. На сегодняшний день князь был уверен, что не снесёт осознания того, что позволил своему сыну погибнуть.

— Я разбирался с делом и был осведомлён о том, что Вольные атаковали моего сына без причины, — возражал Громов. — Он лишь защищался.

— Защищался? — поднял бровь другой член Центра, Георгий Волков. — Когда поставки контрабанды через Цареградский район сократились в треть, Вольные начали шерстить в поисках проблемы. После чего выяснили, что именно Константин Шагайн выкрал у Центра один из ключевых артефактов и передал его под охрану Сергея Болконского. Парень не защищался, он атаковал. Аккуратно и без репутационных рисков, господин Громов. Парень обозначил явственно, что готов к войне.

— Информация устарела, — сделал замечание князь Августинов. — Совсем недавно было подтверждено, что пропавший артефакт когда-то был на время передан вашему роду, Михаил. Есть подозрение, что вы помогаете своему сыну.

— Господин Августинов, при всём уважении, но вы действительно считаете, что я передал сыну артефакт? — сдержанно вспылил Громов. — Как вы можете ставить под сомнение мою репутацию?! Наши дети со дня на день сыграют свадьбу. Неужто вы думаете, что я стану подрывать доверие к себе таким глупым образом?

— Это не мои догадки, друг мой, — вздохнул Августинов.

— Вольные узнают правду, господин Громов, поверьте, — вставил Мартин Франц. — Но сейчас перед нами стоит куда более острый вопрос. Константин Шагайн дважды нанёс Вольным репутационный ущерб, а это значит, что сейчас перед вами стоит выбор, господин Громов. Либо вы следуете указанию Вольных и играете против собственного сына, либо… вас коснётся та же участь, которая ждёт Константина Шагайна.

— Не посмеете! — разъярился Громов. — Вы не посмеете! Передайте Вольным, что я…

— Не советую палить сгоряча, господин Громов, — остановил Георгий Волков. — Вольные не спрашивают наших советов, они лишь осведомляют. И любая ваша попытка остановить их будет обращена на вас и на вашу семью. Подумайте, господин Громов. Подумайте и примите наконец решение. Мы понимаем ваши чувства, потому позволим вам успокоиться и прийти в себя.

Громов не стал продолжать диалог. Вскочил со стула и стремительным шагом покинул помещение.

К вечеру, когда Михаил сидел в своём кабинете, в дверь постучались.

— Заходите, — велел князь, и в кабинет вошли Дарья и Юрий. Жена и сын присели напротив Михаила.

Какое-то время в кабинете царило напряжённое молчание. Михаил глядел в окно, раздумывая над случившимся. Старался подготовить себя к любым новостям. Родные же ожидали, не произнося ни единого слова.

— Вы принесли свои родовые перстни? — задал он вопрос, всё ещё не глядя на родных.

Юрий положил свой артефакт на рабочий стол отца. Дарья же не двинулась с места; она осталась сидеть молча.

— Любимый, я… — внезапно начала она. — Я не знала, как тебе об этом сказать. Мой перстень… был украден.

Сердце Михаила ухнуло. Значит, Вольные были правы. Старик медленно развернулся, высунул из-под стола сигару и положил её в рот. Закурил.

— Кем? — зная ответ, задал вопрос князь. — Кем украден, Дарья?

— Твой сын его украл, — всхлипнула она, тут же надавив на жалость. — Я просила его вернуть перстень. Умоляла на коленях! Он ужасный человек, любовь моя. Твой старший сын попросил вернуть наследство взамен на артефакт. Я не…