Последний наследник Триады

Однако со второй категорией было чуть сложнее. Самой частой просьбой стариков было «что-нибудь дорогое и качественное из спиртного и блок сигарет».

И если на лечение я выделял деньги с чистой совестью, то просьбы купить алкоголь и прочее вызывали двоякие ощущения. Передо мной каждый раз вставал вопрос, что для меня важнее, их здоровье, или же моё положение в семье? Ответ приходил быстро: мне важнее получить одобрение стариков. Поэтому и на эти просьбы я отвечал согласием.

Что касаемо детей, моих ровесников и взрослых, их желания расходились сильнее. Детки мечтали быть как все, бегали по магазинам и выбирали себе хорошую школьную форму; рюкзачки, тетрадки и всю канцелярию — такую, как у всех. И стоило кому-либо из детей хотя бы намекнуть на покупку, как я тут же выделял на неё средства.

Что касаемо ребят постарше, за них решали гормоны. Максимализм подростков твердил: нужно выделиться из серой толпы безродных, а потому они просили оплатить им покупки новеньких модных гаджетов, современной одежды, в которой «не стыдно гулять по улицам», и разных побрякушек по типу наручных часов, солнцезащитных очков и прочего. Девушки, к слову, помимо всего этого ещё и набирали себе горы косметики, о которой раньше и мечтать не могли.

Со взрослыми я потратил куда меньше времени. У них были свои люди, которые распоряжаются деньгами, желаниями и всем остальным. Поэтому мне было достаточно выделить на всех около тридцати тысяч, чтобы закрыть все потребности надолго.

Вот только все эти просьбы и близко не стояли с желанием старейшины и всей «верхушки» нашей большой семьи. Мне пришлось выделить гору денег на мебель вроде кроватей, рабочих столов, кухонных шкафов и прочего. Я так же не стал отнекиваться от просьб оснастить разрушающийся дом окнами, ибо по вечерам там действительно было прохладно.

В общем и целом, все мои выходные были посвящены одному: трате денег.

Поэтому на утро понедельника, сидя ночью у озера в состоянии «дхьяна», я ощущал себя так, словно спас целый мир. Да, здравый рассудок твердил о том, что это всего лишь куча бездомных стариков и детей. Вот только эмоции полностью игнорировали сообщения разума, а я наслаждался самоощущением.

Сегодня озеро передо мной обрело истинный баланс — стало продолжением моего тела, разума и магического начала. Я чувствовал, как вода не просто подчиняется, а считает меня достойным того, чтобы подчиниться. Она плескалась по одному лишь моему зову: могла образоваться в приятный фонтан, струи которого танцевали передо мной. Могла заледенеть и стать смертельно опасным оружием, а порой вовсе завивалась вихрем и буквально парила на одном уровне с деревьями.

Я ощущал себя превосходно. Но задача моя состояла в том, чтобы как можно дольше подчинять воду, поэтому красочных танцев с водой я решил избежать.

А когда силы мои иссякли, и вода приняла прежнее состояние, я ощутил ауру. Сильную и незнакомую ауру мужчины средних лет. Он не подходил ко мне близко, встал в десяти метрах и крикнул:

— Господин Шагайн?

Я обернулся.

— Слушаю.

— Вы приглашены на ужин с Юрием Михайловичем Громовым. Машина ожидает вас.

— Он решил ночью со мной поговорить? — недовольно пробурчал я, поднимаясь. — Нам, школьникам, не разрешено разгуливать допоздна.

— Увы, господин Громов свободен только в это время. Прошу пройти за мной.

Глава 13

— Ничего не будешь заказывать? — удивился Юрий Громов, позволяя официантке наполнить бокал вином. — Думал, после победы на турнире тебе заплатили достаточно, чтобы позволить себе здесь славно отужинать.

— Не голоден, — лаконично отозвался я.

Я прибыл в указанный Юрием Громовым ресторан чуть позже, чем парень, поэтому присаживался в момент, когда перед ним лежали тарелки с дорогими на вид блюдами. Впрочем, всё вокруг казалось… слишком роскошным. Настолько, что я даже не стал открывать меню.

Сам Юрий Громов оказался обычным парнишкой со сверхвысоким самомнением. Старался казаться уверенным, но нервничал, словно дитя. Впрочем, и выглядит он явно моложе восемнадцати. Говорил складно, вёл себя как подобает представителю Княжеского рода, но прямой угрозы не представлял.

Если бы не три дюжины рослых охранников в ресторане, которые следят за каждым моим словом, я бы без труда развернул разговор в нужное мне русло с первых же слов. А пока был вынужден играть по его правилам.

— Не голоден, говоришь. Ну, как скажешь, — парень откинулся на спинку кресла с бокалом в руке. — Хорошо дерёшься, кстати. Где навыков понахватался?

— Это важно? — я поднял бровь.

— Нет, хотел снять напряжение. Но да ладно, — парой глотков парнишка опустошил бокал. — Итак, ты, наверное, уже знаешь. Но скажу. Твоё новое начальство в лице Драгунова Арнольда Ильича слёзно просило меня уделить тебе горстку своего времени. И… вынужден признать, решение встретиться с тобой, бедолага, далось мне с великим трудом. Но, как видишь, я здесь, сижу перед тобой.

— Я просил встречи не с вами, господин. Я просил встречи с Князем Михаилом Громовым.

— По поводу встречи с Михаилом Громовым скажу так. Тебе очень повезло, что мой отец не знает о твоём существовании, — криво улыбнулся Юрий Громов. — А насчёт твоих просьб. Всем на них плевать. Я сижу перед тобой, поэтому говорить придётся со мной.

— И почему же Михаилу Громову не стоит обо мне знать? — выразил я изумление на лице. — Неужто я, безродный парнишка из преступного района, мог чем-то насолить столь уважаемой фигуре?

— Такое ощущение, что ты надо мной смеёшься, — казалось, парень не верил в мою «любезность». — Скажи прямо. Ты помнишь, кто ты такой, или не помнишь? Хватит тут умника из себя строить. И хватит «выкать», откуда у тебя эта манера общения? От бомжей понабрался?

— Не нужно быть семи прядей от ума, чтобы понять, что я тесно связан с родом Громовых. И возможно сижу перед родным братом, который на данный момент не узнаёт человека, с которым явно был знаком больше половины своей жизни. Тебе стоит поработать над вспыльчивостью, — отозвался я серьёзно. — Одна фраза, и ты у меня как на ладони.

— Не учи меня жизни, — отмахнулся он. — Что с тобой стало вообще?

— Тебя это не касается. А теперь будь добр, объясни, почему твой отец на меня зол?

— Зол? — усмехнулся парень, покачав головой. — Он на куски тебя готов порвать за все твои выходки, идиот.

Я еле заметно усмехнулся.

— Полагаю, на то есть причина?

— Есть, уж поверь, — Юрий Громов поджал губы, глядя на меня исподлобья. Он знал, что выдал себя, поэтому хотел выплеснуть эмоции, наорать на меня, но никак не мог утерять сдержанность.