Последний настоящий вампир

Она облизнула губы, встретившись взглядом с этими бесконечно голубыми глазами и испустив вздох, закончившийся стоном. Его лоб наморщился от звука, и он задвигал своими бедрами между ее. Святое дерьмо. Это палка у тебя в кармане или ты просто рад меня видеть? Ее губы приоткрылись в беззвучном «ох». Ладно, она определенно словила кайф от кого-то, курившего рядом травку. Потому что у нее были галлюцинации, отпечатавшиеся на ее внешности и грубой чувственности.

Майкл передвинулся, обхватывая свободной рукой ее за попку. Клэр не смогла сдержать вздох, сорвавшийся с губ, пока он подсаживал ее, словно она ничего не весила, и прижимал спиной к стене. У нее не было выбора, кроме как обхватить его ногами за талию, и когда ее естество оказалось прижатой к его эрекции, напряжение от его слетевших дорогостоящих дизайнерских брюк отдалось в каждой ее клеточке, воспламеняясь узнаванием. В его взгляде горело желание и ясность, пугающие ее. Может, он вовсе не был под кайфом, как она ошибочно посчитала.

Так долго была охотником. А сейчас у Клэр появилось ощущение, что она стала его добычей.

Глава 3

Не человек. Кем она могла быть? Мысль возникала в голове Майкла снова и снова, пока он старался сохранить хоть каплю самоконтроля. Насколько он знал, вампир никогда не был связан с человеком. Это просто невозможно. А пока его душа сгорала изнутри, наполняясь бесконечной пустотой. Он хотел раздеть ее и уложить на полу. Провести носом по каждому сантиметру ее обнаженной плоти, задержав аромат в своих легких, прежде чем трахнуть ее. Обрывки памяти заглушали его сознание, не его памяти, но он также имел к этому отношение. Это подстегнуло его инстинкт, с которым не мог бороться, с желанием взять эту женщину, вонзить клыки в ее горло, испить ее, заявить права на ее тело, сделать своей навсегда. Обратить ее.

Невероятно.

А пока он замер на месте, не в силах оторваться от нее. На самом деле, просто воспользоваться ей и уйти казалось огромным подвигом. И почему он? Их души связаны. Все это было ложью. Возможно, инстинктивно он думал, то, что ощущалось, было лишь отголоском воспоминания, вызванного его предыдущей кормежкой. Это было безумием, то, что он чувствовал к этому человеку. Он жестоко ошибался, если верил, что она была никем, лишь мирянкой. Одно прикосновение к ее вене, и заклятие разрушится.

Он поднял ее на руки и прижал к стене. Она обвила своими длинными ногами его за талию, и он оказался между ее бедрами, его член напрягся до боли. Его покусывания дарили ей наслаждение, но возможно ли, что она хотела большего? Майкл не хотел ничего другого, кроме как трахнуть ее, пока пил из нее, и сомневался, что кто-то заметит, если он спустит джинсы с ее бедер и возьмет ее прямо здесь, у стены.

Прошло так много времени с тех пор, как он ощущал тугую и теплую мягкую женскую плоть.

Ее губы приоткрылись в безмолвном стоне, и желудок Майкла сжался от желания. Ее глаза распахнулись, став, словно прозрачные янтарные озера, ее теплые золотистые волосы спадали по плечам ровным водопадом, похожие на шелковые простыни. Ее кожа была словно нежный фарфор, такой освежающий в этом лживом городе, покрытая загаром. Он отпустил ее бедро и провел пальцем по неровному шраму на левом виске, чуть выше бровей, хищный рык вырвался из его груди. Он бы убил того, кто причинил ей боль.

Она потянулась и поймала его за руку, притянув к своим губам. Когда ее теплые губы соприкоснулись с его кожей, низкий рык усилился, и она улыбнулась.

– Никогда прежде я не заставляла мужчину мурлыкать, - сказала она таким сладким и томным, словно свежие сливки, голосом.
– Мне это нравится.

Как человек мог услышать что-нибудь через музыку и рев толпы? С другой стороны, его это волновало? Она положила ладонь на его ребра и провела вниз по торсу и обратно к талии. Медленная, лукавая улыбка заиграла на ее губах, когда она убрала его руку от своего тела, но лишь на мгновение, когда она скользнула под его рубашку. Контакт кожи с кожей подстегнул его, смывая последние разумные мысли, и он прижался к ней, захватив ее рот отчаянным поцелуем.

Она вцепилась ему в волосы и привлекла ближе. Ее язык пролез ему в рот, и если ее аромат мог нарушить его сдержанность, сладости ее губ было достаточно, чтобы послать его за край безумия. Словно она столь же изголодалась по нему, как и он по ней, девушка впивалась в его рот, поцелуи граничили с жестокостью, словно вся жизнь разделяла их, и его наказывали за то, что он так долго был вдали от нее. В пылу страсти один из клыков царапнул ее нижнюю губу, и вкус ее крови на его языке поставил его на край выступа его скудного контроля.

Ах, боги! Он оторвался от ее рта с похотливым рычанием, прижимаясь членом к ее киске, он уткнулся лицом в горло. Она выгнулась против него, низкий стон слетел с ее губ, когда он прижался губами к ее вене и вонзил свои клыки в ее плоть.

– Майкл!

Она вскрикнула, когда он пронзил ее кожу, отчаянно цепляясь за него и прижимая ближе к горлу. Не это имя он хотел, чтобы слетело с ее губ, не Американизируемая версия его имени, а его истинное имя, имя, которое ночью украл убийца, ублюдок пытался закончить его существование раз и навсегда. Ее кровь текла теплым и толстым потоком в его рот, и Майкл быстро глотал, когда брал ее вену. Она не была похожа ни на что, что он когда-либо испытывал: сладкая и опьяняющая. Когда безумие захлестнуло его, Майкл просунул свободную руку между ними, расстегнул кнопку на ее джинсах и металлическую застежку-молнию. У него не было выбора, кроме как разорвать тяжелую джинсовую ткань, чтобы добраться до того, чего он хотел.

Его единственной мыслью было взять ее.

Давно забытое чувство восторга раздулось в груди Майкла, его сердце бешено стучало впервые за месяцы. Он сфокусировался на фоновом отвлечении. На нетерпеливом внимании дампиров, привлеченных взрывом беспрецедентной силы, которую дала ему эта женщина. Черт, каждый человек в переполненном клубе, возможно, оторвался от своего занятия, чтобы понаблюдать за ним, и он ему было глубоко на все это насрать. Его волновал только этот момент, человек в его руках и кровь, которая походила на эликсир жизни.

Она всхлипнула в его объятиях, и он опустился рукой под упругий пояс ее нижнего белья. Когда его пальцы нашли ее гладкий центр, она взбрыкнула против него, почти разрушая его печать на ее горле. Боги, но она была готова к нему. Ее жар окутал его, ее киска текла, пульсировала и желала. Когда он тянул из ее вены, то двигал пальцы через ее жадную плоть к тугому узелку нервов в самой сердцевине. Ее бедра двигались в такт каждому напряжению его рта, а ноги сжимались вокруг его талии. Она выгнулась от стены, и ее дыхание было горячим, когда она простонала:

– Не останавливайся, пока я кончу.

Она кончит для меня сейчас, когда я пью из ее вены? Его яйца набухли от этих слова, ее отчаянный шепот был настолько близко к просьбе, что остановиться его заставила только ее мольба. Напряжение в ее руках ослабло, голова безвольно упиралась в стену. Паника затмила жажду кормления, и одной только силой желания он оторвался от ее горла. Ее веки отяжелели от страсти, и глаза потускнели, будто она потеряла фокусировку. Майкл сжал ее голову ладонями, когда проколол язык один из клыков и стал зализывать проколы, пока те не закрылись.