Последний оракул

Повернув за угол, Пейнтер увидел фургон, по размерам и яркой раскраске превосходивший все остальные. Это был настоящий дом. Через открытую дверь была видна высокая двуспальная кровать и лакированные шкафчики, раскрашенные в желтый и красный цвета. Там был даже маленький камин с причудливо вырезанной полкой.

На пороге фургона, погруженные в беседу, сидели Лука и Грей. Рука коммандера до сих пор покоилась на перевязи. В нескольких шагах поодаль Шей Розауро состязалась с группой цыганских мужчин в метании кинжалов. Одно из ее лезвий вонзилось точно в «яблочко», выбив клинок противника. Судя по жалобным стенаниям, раздававшимся среди зрителей, она одерживала уверенную победу.

С другой стороны фургона Пейнтер с удивлением увидел Элизабет и Ковальски. Женщина, должно быть, только что вернулась из Индии специально для того, чтобы участвовать в церемонии. Совместно с цыганскими историками и индийскими археологами она работала над восстановлением затопленного греческого храмового комплекса.

Пейнтер перевел взгляд правее и увидел плакат на фасаде Музея естественной истории. На нем был изображен греческий храм и буква «эпсилон». Надпись гласила, что скоро здесь откроется выставка, посвященная Дельфийскому оракулу. Сенсационное известие об открытии затерянного храмового комплекса вызвало такой ажиотаж, что билеты были раскуплены на несколько месяцев вперед, причем наиболее активными покупателями стали цыгане, которым не терпелось узнать правду о своих корнях.

Лука заметил Пейнтера и поднялся. Цыган был одет в просторные штаны, подпоясанные широким ремнем, вышитую рубашку с длинными рукавами и расстегнутый камзол.

— А-а, директор Кроу! Добро пожаловать. Пейнтер кивнул цыганскому барону.

— Найс туке,— поблагодарил он его на языке рома.

Грей тоже встал. Как и Ковальски, коммандер был в простых джинсах и легкой куртке. Они все вновь встретились, съехавшись сюда. Последние две недели выдались мрачными: похороны, поминки... Пейнтер и Лиза приходили сюда почти каждую ночь. Держась за руки, они бродили по цыганскому лагерю, не разговаривали, а только слушали песни и смех семей, собиравшихся за ужином при свете свечей. Пейнтер черпал утешение в этом ярком и шумном напоминании о том, как полна жизнь. Слушая, как цыгане поют хором, он словно переносился в прошлое, на праздники своего племени в резервации Машантакер. Это было все равно что вернуться домой. Хотя бы ненадолго.

Но сегодняшний сбор был более официальным и деловым.

Все они подошли к столу, сколоченному из досок. Рядом стояли два стреноженных мерина-тяжеловоза.

Когда все расселись за столом, Грей спросил:

— Ну, как прошла встреча?

Лука смотрел на него сияющими глазами.

Пейнтер только что вернулся со встречи, в которой принимали участие представитель Госдепартамента, русского посольства и нескольких общественных организаций, занимающихся защитой детей. Именно статус семидесяти семи детей и являлся главной темой обсуждения. На них претендовали многие.

— Русские были счастливы переложить ответственность за принятие решений на наши плечи,— рассказывал Пейнтер.— Им сейчас не до того — отмываться надо. Последние радиологические тесты, проведенные совместной комиссией по надзору за использованием радиоактивных материалов, показали, что последствия попадания воды из озера Карачай в грунтовые воды, хотя и имеет катастрофические последствия на локальном уровне и потребует эвакуации людей на много миль вокруг, в глобальном масштабе катастрофой не является. Водоспуск был закрыт вовремя.

Грей вздохнул с облегчением.

— А что с детьми?

Этим утром Пейнтер посетил их. Для детей, привезенных из России, было выделено и отгорожено целое крыло больницы Университета Джорджа Вашингтона. Последние недели команда врачей-неврологов была занята тем, что медленно и методично удаляла у детей имплантаты. Как предположил ранее главный невролог, эта операция была тонкой, но не слишком сложной. Последнему из пациентов имплантат удалили буквально пару дней назад.

— Исследования показывают, что некоторые навыки савантов у детей остаются, хотя и в ослабленной форме,— говорил Пейнтер.— Что бы с ними ни произошло под конец, оно буквально выжгло фундамент неврологической структуры, которая способствовала развитию их удивительных талантов. Но в то же время это изменение понизило уровень их аутизма. Состояние малышей улучшается прямо на глазах. Однако тому, кто возьмет на тебя ответственность за воспитание этих детей, придется постоянно следить за их здоровьем, а также проводить регулярные обследования — на предмет как их талантов, так и психического здоровья.

Пейнтер посмотрел на Луку. Тот держался внешне спокойно, но в его глазах светилась надежда.

— В результате участники встречи сошлись в едином мнении: нужно отдать детей на воспитание цыганским семьям.

Лука грохнул кулаком по столу.

— Да!

В ответ на столь бурную реакцию один из битюгов громко заржал и топнул тяжелым копытом о землю.

Пейнтер еще с полчаса рассказывал о различных деталях завершившейся встречи, что помогло отрезвить цыгана, но не сумело погасить радостный огонь в его глазах. Наконец все встали и начали расходиться.

Ковальски галантно поддерживал Элизабет под локоток.

— Теперь, когда вы снова в городе,— бормотал он, гладя ладонью свой бритый череп,— может, вы хотели бы... Может, мы могли бы...

Наблюдая мучения великана, Грей подмигнул Пейнтеру и кивком отозвал его в сторону.

— Не очень-то у него получается,— шепнул он.

— О чем это вы, Джо? — кокетливо спросила Элизабет, вздернув бровь и вопросительно глядя на Ковальски.

От волнения тот стал заикаться, выругался про себя, а затем выпалил:

— Не возражаешь пойти на свидание?

«Вот это круто!» — подумал Грей, с трудом удержавшись от улыбки. Элизабет пожала плечами и пошла дальше.

— Ты имеешь в виду второе свидание? — уточнила она.

Лоб Ковальски собрался в складки и стал похож на стиральную доску.

— По-моему, то, что в нас стреляли, похищали, облучали, а потом мы спасали мир, вполне может считаться первым свиданием.

Ковальски плелся рядом с ней. Его мозг работал с такой же скоростью.

— Так ты пойдешь? Элизабет кивнула.

— Только если ты захватишь сигары. Ковальски ухмыльнулся.

— У меня дома — целая коробка... Ах, черт! — Великан опустил взгляд на свои ботинки. Его левая нога угодила точнехонько в кучу конского навоза.— Это же мои новенькие «Чукка»!

Элизабет взяла его под руку и повела вперед.

— Не переживай, я их отмою.

— Ты не понимаешь! Кожа полирована вручную с помощью...

Парочка растворилась в толпе. Грей покачал головой.

— У Ковальски — свидание. Наверное, в аду сегодня похолодало. Пейнтер и Грей пошли по направлению к Смитсоновскому замку. На

каждом из них висела еще целая куча дел. В штаб-квартире «Сигмы» по-прежнему царил кавардак — как в прямом, так и в переносном смысле слова. В результате нападения они потеряли нескольких ключевых людей из числа командования, а один этаж бункера до сих пор был закрыт из-за происшедшего там пожара. В настоящее время проводился ремонт помещений и подбирались новые кандидаты на руководящие должности.

Однако политический аспект был гораздо более скользкой материей. Им удалось поймать невролога Джеймса Чена, одного из «Ясонов», связанного с Мэпплторпом и Макбрайдом. На допросах он предоставил информацию, позволившую им как следует прополоть ряды «Ясонов», отделив честных ученых, работавших на Министерство обороны, от продажных. Но с Мэпплторпом дело обстояло иначе. Он запустил лапу практически во все разведывательные ведомства Вашингтона. До сих пор было не ясно, орудовал ли он в одиночку либо пользовался поддержкой кого-то из столичного истеблишмента. Теперь каждое разведывательное ведомство, подобно пионерам Дикого Запада, предельно сгруппировалось для самозащиты и тыкало пальцем в других.