Последний поцелуй
Шрифт:
— Спасибо.
— Может быть, воды?
Его настойчивость вовсе необязательно говорила о дурных намерениях. Вполне возможно, что он просто пытался немного меня успокоить.
И все же, я была умна, когда дело касалось опасных мужчин.
— Большое спасибо, мистер Виланакис, но у вас я ничего брать не буду.
— Пожалуйста, зови меня просто Мика. — Он выгнал Петроса кивком головы, и тот исчез за дверью.
И мы остались наедине.
— Присядьте, мисс Уэйборн. Чувствуйте себя как дома. — Микелис спрятал руки в карманы и выглядел весьма расслабленно, но был собран. Сейчас он напоминал
Мне оставалось лишь следить за этой лапой. Все просто.
Я непринужденно, несмотря на коктейль из адреналина и нехорошего предчувствия, обошла кофейный столик, чтобы увеличить между нами расстояние. Как только отошла максимально далеко, повернулась к нему лицом.
— Почему я здесь?
— Эх, решила перейти сразу к сути. Верно, нечего тянуть резину. — Как по мне, так он уже и так долго медлил.
— Это не ответ на мой вопрос.
— Не ответ. Я дам тебе его всего через мгновение. Прошу. Присядь.
Я осталась стоять на месте.
— Мой друг внизу. Уверена, он уже меня ищет. И Рив тоже будет меня искать.
— Выходит, сегодня у нас есть время лишь на короткий разговор. Какая жалость!
Наивно предполагать, что под коротким разговором Виланакис подразумевал, что отпустит меня. Но я все равно зацепилась за такую возможность. Да, он будет запугивать меня, издеваться. Но отпустит. Ему придется.
Микелис жестом указал мне на кресло, желая разрядить обстановку. Видимо, хотел, чтобы я села и расслабилась. Позволила ему диктовать условия.
В другое время я бы поддалась.
Но с Микелисом — ни за что не буду называть его тем же прозвищем, что использовала Эмбер — у меня не было ни времени, ни терпения. Я не сяду. Не расслаблюсь. Он не будет диктовать условия.
— Почему я здесь? — Мой тон был ровным, но настойчивым.
— Я хотел с тобой познакомиться. — У него могли быть сотни мотивов, и ни один из них мне не был известен.
Я предположила самый очевидный.
— Собираетесь подсунуть мне свой номер и дать знать, что свободны, когда мне надоест Рив?
— Эмбер рассказала тебе о нашем знакомстве. Как это мило с ее стороны. — Он произнес это так приторно-сладко, что слова стали казаться неискренними. Если он и питал к ней какие-то нежные чувства, то дальше это не продвинулось. Микелис прищурил глаза и открыто оглядел меня, как мужчина проверяет и выбирает лошадь. — Впрочем, она была исключением. Сомневаюсь, что буду постоянно подбирать объедки со стола своего племянника.
— В таком случае, похоже, мы друг друга не привлекаем, — нагло заявила я. — Это замечательно.
И раз уж я осмелела...
— Скажите-ка, а почему именно Эмбер?
Микелис наклонил голову, будто обдумывая ответ, хотя я не сомневалась, что он у него уже был.
— У нас много общего, — осторожно ответил он. — Нас обоих предал один и тот же человек.
— Рив. — Я не могла понять, правда ли он верил в эту историю или просто хотел, чтобы в нее поверила я.
— Кроме того, я нашел ее весьма интересной.
Я обняла себя руками, надеясь, что он
не заметит, что я дрожу.— Точнее, вы нашли интересным насиловать и унижать ее?
Микелис нахмурился.
— Как ее подруга, ты, уверен, отлично знаешь, что Эмбер довольно терпеливая женщина. И я мужчина терпеливый. Полагаю, иногда мы чересчур увлекались.
— Мы чересчур увлекались? — Я почти рассмеялась, правда звук получился нервным и пренебрежительным. — Не вижу, чтобы вы страдали от каких-то травм.
— Вот что, Эмили. Прошу. Я знаю, что ты не из тех женщин, которые верят, будто все раны можно увидеть. Давай не будем притворяться. — Его попытка вызвать симпатию провалилась.
Виланакису, однако, удалось выбить меня из колеи. Мы провели вместе всего пять минут, а я уже усвоила, что Микелис — мастер в двусмысленном общении. Весьма печально, что ему давалось это так легко, и весьма жутко, что он практически видел меня насквозь. Откуда он узнал, что я из тех, кто не понаслышке знаком с физическими и душевными страданиями? Как понял, что я отреагирую на намек о невидимых глазу ранах?
А может, он и не знал. Да, это наиболее вероятно. Он лишь излагал избитые вещи, которые способен услышать и понять каждый. Как хорошо составленный гороскоп, который можно применить сразу к тысяче людей.
Да пошел он на хрен.
— Оставь Эмбер в покое, — сказала я, порядком утомленная этой его дерьмовой привычкой ходить вокруг да около. — Может, раньше она тебя и хотела, но сейчас нет.
— Она вернулась к Риву? Удивлен, что ты поддерживаешь ее, хотя предпочла бы сама быть с Ривом.
Даже если у него на ранчо и были шпионы, он не мог этого знать. Просто попытался угадать.
— От кого бы вы это не услышали, вам стоит найти более надежный источник. — Я постаралась ответить больше самодовольно, чем оборонительно. И это был блеф.
Брови Микелиса приподнялись, и он выглядел так, словно выиграл джекпот.
— Это ты мой источник информации, дорогая Эмили. Понимаешь, ты как раскрытая книга.
Он пытается добраться до тебя. Не дай ему это сделать.
— На самом деле, никто обо мне так не говорил раньше.
— Значит, ты просто не встречала проницательных людей.
Я открыла рот и тут же его закрыла. Насколько я поняла, он пытался докопаться до правды, и его точность поражала.
Но я ни за что не позволила бы себе знакомства с людьми, которые могли видеть настоящую меня. Обычно меня притягивали мужчины, которые не старались узнать обо мне что-нибудь, кроме способности подчиняться. Даже Эмбер видела ровно столько, сколько хотела видеть. Рив был первым человеком, который забрался мне под кожу и в душу.
И оставил меня уязвимой? Действительно ли Микелис видел меня насквозь?
Я колебалась с ответом слишком долго, и он воспользовался возможностью.
— Серьезно, Эмили, расскажи мне. Я заинтригован. Что происходит между вами тремя?
Не отвечай. Ни о чем ему не рассказывай.
— Вы, девчонки, делитесь им в равной степени? Или у него есть фаворитка?
Я слегка покачала головой, и это был не ответ, а просьба перестать ходить вокруг да около и загонять меня в угол.