Последний поклон президента

Нет! хватит! Пора ставить точку! Сколько еще горя принесут эти чертовы бумаги?! Пронькин обо всем догадывается! Пора!

Смирнов, подойдя к двери туалета, дернул ручку и нажал на включатель. Маленькое помещение, отделанное светлым пластиком, наполнилось противным ярким светом люминисцентной лампы. Андрей закрыл за собой щеколду и, опустив стульчак на унитазе, уселся на него как на стул. Достав сигарету, закурил.

С конца крана в умывальнике редкими каплями стучала об раковину вода. Одна капля, вторая. Чаша переполняется. Жизнь тоже чаша - наступает время, когда одна из капель лишняя. И тогда, тогда все, все - поток через край! Конец. Одна капля! Маленькая частица воды - свернутый комочек, летящий мгновение и разбивающийся о твердь земли...

Андрей грустно посмотрел на умывальник. Не докурив сигарету - затушил о край унитаза, затем, резко вскочив, повернулся и встал ногами на стульчак. В подвесном потолке он отодвинул одну из пластмассовых пластин и, поднявшись на цыпочки, засунул в отверстие руку. Пошарив в боковом углублении, Андрей нащупал сверток.

– Вот они, вот...
– тихо шептал он, глядя на пакет.

Спрыгнув на пол, Андрей вновь уселся на закрытый стульчак и, достав из пакета бумаги, бережно развернул листы.

– Чертова макулатура, чертова макулатура....
– пробормотал Смирнов, глядя, на документы.

Обращение губернатора, список состава переходного правительства. Еще какие-то распоряжения о создании чрезвычайных комитетов.

– Из-за этого бреда погибли люди - мои друзья!
– Андрей, вглядывался в ровные строчки.

Рукой он нашарил в кармане маленький цилиндрик зажигалки. Сухой щелчок и синий огонек газового пламени засветился маленьким факелом - убийцей. Рука медленно поднесла огонь к бумагам. Еще мгновение и пламя вцепится в бумагу хваткой бультерьера - уничтожая ее навсегда. Пепел, пепел который просто развеется по грязному полу туалета - станет единственным свидетелем причины всех бед последних дней. Пепел...

Но неожиданно чувство бесполезности борьбы сменилось злостью и упрямством.

– А х... вам!
– Андрей произнес ругательство, с каким то изощренным наслаждением.

Рука дернулась, пальцы обожгло накалившейся пластинкой - на конце зажигалки. Андрей громко выдохнул, задув пламя. Помотав головой, он опустил руку с документами.

Нет! Он не может этого сделать! Нет, иначе - все усилия, а вместе с ними и, смерть друзей - были напрасны! Нет! Это самый легкий путь - сжечь бумаги! Но, все равно его не оставят в покое! Нет! Надо что-то делать, что-то делать!

Андрей вновь поднялся на унитаз и, подтянувшись положил пакет обратно в тайник. Время не пришло. Время сжечь есть всегда! А тут, в туалете под потолком, бумаги все равно никто не найдет.

Смирнов спустился на пол и, подойдя к умывальнику, ополоснул лицо холодной водой. Посмотрев на свое отражение в зеркале, он пробубнил:

– Ну, что раскис?! Что раскис?!

Пронькин в своем кабинете встретил его ехидной улыбкой. Нет - это было не злорадное выражение, нет, это была гримаса человека раскрывшего тайну! Шеф редактор кивнул на стул и сказал:

– Ну, садись и рассказывай.

Андрей присел на сиденье, и тяжело вздохнув, тихо ответил:

– А что рассказывать-то? И так все рассказал...

– Нет, друг мой нет!

– Громко выдохнул воздух из легких Пронькин.

Андрей пристально посмотрел ему в глаза:

– Что ты имеешь в виду?

– А то и имею, ты мне сам сейчас все расскажешь! Я чувствую своим нюхом! Нюхом старой журналисткой телеищейки, что тут попахивает сенсацией! А ты ее стараешься как-то замять! Так ведь, Андрюха?!

– Хм, не знаю, о чем ты?

Пронькин встал из-за стола и, повернувшись к подоконнику, взял кружку с кофе. Помешивая маленькой ложечкой черный напиток, он медленно сел и словно следователь прокуратуры сталинских времен, противно сощурил глаза.

– Ты Андрюха хитро-мудрый мужик! Я, конечно, тебе сейчас покажусь циничным! У тебя друг погиб и тут не до смеха конечно, и не до моих нравоучений. Но, тем не менее, я скажу тебе одну вещь, а после этого - ты сам решай, как тебе поступить!

Смирнов попытался улыбнуться, но на его лице всплыла лишь кислая гримаса:

– Ты, что такое говоришь, что-то я не пойму?

– Поймешь, поймешь...
– Пронькин, достав ложечку из чашки аккуратно положил ее на бумажную салфетку, и отхлебнул кофе.

– Так вот, Андрей!
– лицо у Пронькина вдруг стало серьезным.
– Погиб Виктор, его убили на улице, а до этого, я уже знаю - погиб еще один твой друг! Тот, у которого вы брали автомобиль, что бы съездить в Саяны. Так ведь?
– и Пронькин вновь противно прищурился.

– Ну и?
– Андрей попытался сказать безразличным голосом, но у него это не получилось

Пронькин уловил эту интонацию и добавил:

– А! Вот видишь! Значит, я говорю точно!! Снаряды мои попадают - точно вцель! И он вновь отхлебнул кофе: - И я подозреваю, что все эти смерти связаны! Более того! Ты мне не сказал что там, в Саянах погибла молодая пара! Молодожены - тоже твои друзья!

– Ну и что?! Что из этого?
– раздражительно бросил Смирнов.

– А то, что и это еще не все!

– Как это не все?!
– Андрей испуганно посмотрел на Пронькина.

– А так! Так! Все эти смерти связаны, связаны!! Андрюха! И еще - то, что ты не знаешь! Сегодня в выпуске наших новостей будет сюжет о гибели второго пилота губернаторского вертолета!

– Что?!
– Андрей вскочил со стула.

– Во! Видишь! И тут тоже накладка! Значит и пилот этот - Симигин, то же погиб, в одной связке!

Но Андрей, не дослушав последних слов, перегнулся через стол и схватил Пронькина за лацкан пиджака. Тот выронил чашку с кофе, и она разбилась о пол, оставив большое черное пятно на ковровом покрытии.

– Черт! Ты что делаешь?
– взвизгнул Пронькин.

– Повтори, что ты сказал?

Шеф-редактор отстранился от Андрея и пнув по осколкам ногой - грустно ответил:

– Я говорю, что погиб этот Симигин. Черт! Ты мне весь пол кофе залил!

– Да хрен с ним с этим кофе! Говори - что ты знаешь!!

– Говори что знаешь....
– Пронькин вновь скорчил противную рожу.

Сталинский следователь в обличье современного шеф редактора.

– Андрей! Давай так! Я тебе кое-что расскажу. А ты мне взамен шепнешь, что же все-таки за охота началась в нашем городе?!