Последний попаданец 5

— Не, — я покачал головой, уже в десятый раз проверяя страховку. — Всегда мечтал сбежать по стене вниз.

Как спецназовцы в фильмах.

— Тогда вперёд! — Лысый повернулся к своим, они подтвердили, что все в порядке, а я подошёл к краю и… ощутил полноценную разницу между «стоять в трёх метрах» от пропасти и «стоять над ней».

Подо мной раскинулась бездна настолько глубокая, что никакие мысли вроде «там же внизу снежок мягкий» не успокаивали.

— Пошёл! — крикнул Грабер, и я, глубоко вздохнув, повернулся спиной к пропасти, вцепился в верёвку, сделал шаг назад и… побежал.

Правда, первая пробежка напоминала больше не вертикальный спринт, а то, как люди, споткнувшись, начинают судорожно переставлять ноги, чтобы не упасть.

В общем, пробежал я метров семь, но в итоге даже шипы на ботинках не помогли и соскользнули.

Не беда! Я немного покачался на верёвке, снова задрал ноги на каменную стену и пошёл вниз. Шёл-шёл, а потом снова побежал. И, разумеется, метров через двадцать опять сорвался.

Подводя итоги: как спецназовец (бухой или раненый) я бежал только последние сорок метров перед первой площадкой. Правда, там я вошёл во вкус настолько, что прямо не останавливаясь, на скорости не меньше пятнадцати километров в час, впахался в сугроб. Но это все было рассчитано, и те два лечения, которые я скастовал, были исключительно для профилактики.

— Вторая площадка через триста метров, — сообщил гном, закрепляющий на мне следующую страховку. — Пошёл!

Я побежал. И в этот раз потерял опору и сорвался всего два раза.

Третий, последний участок пути оказался почти пятьсот метров, причём он был навесным и опция бега отсутствовала. Предлагалось лишь два варианта: медленно спуститься по верёвке самому или сигануть с разбега. Разумеется, я выбрал второй. Тем более после прохождения проклятого места с Винессой у меня появился некоторый иммунитет к боязни полётов. Более того, несколько раз они мне снились, и каждый раз во сне я испытывал непередаваемый восторг.

Как там говорится, а вернее — орётся?

— Кавабанга!!! — крикнул я разбегаясь и оттолкнулся от самого края скалы.

Непередаваемо и очень быстро…

Был у меня в прошлом один странный знакомый, любитель поразмышлять о самоубийствах. Так вот, он считал, что выпиливание из этой прекрасной жизни путём выхода из окна хорошо тем, что в процессе ты успеваешь передумать и последние метры летишь, отлично понимая, что совершил самую большую ошибку, но сделать уже ничего не можешь.

Вероятно, в этом он был прав. Но сейчас, пользуясь преимуществом в виде страховки, я ловил кайф и потоки ветра в рожу. В конце, конечно, испытал весьма ощутимый и неприятный рывок и почти сразу последовавшее столкновение со стеной, но это мелочи жизни. Пару хилов — и на дно расщелины меня спустили невредимого и довольного.

Спуск прошёл без эксцессов, и уже через полчаса, встав на лыжи, мы гнали между двух уходящих далеко вверх скал.

Поначалу расстояние между ними не превышало тридцати метров, а потом стало медленно расширяться.

— А как Фирин узнал куда идти? — крикнул я поравнявшемуся со мной Бурину.

Спрашивал я не просто так. Расщелина была очень старой, вернее сказать — древней. И мы постоянно проезжали мимо пещер и трещин, образовавшихся в её стенах. Таких были сотни, а на всей протяжённости, вероятно, десятки тысяч.

— Это же горы! — крикнул в ответ Бурин. — Тут полно ресурсов. Этот разлом, считай, подарок гномам: не надо долбить глубоченные шахты, чтобы что-то добыть. Система это сделала за нас. Вон, смотри! Видишь?

Он указал на углубление в стене: будто кто-то здоровый провёл по ней ковшом гигантского экскаватора метров так на тридцать в высоту.

— Вижу!

— Здесь разрабатывали какую-то руду! — пояснил гном. — То есть сразу после образования расщелины ресурсы лежали прямо на поверхности. Бери не хочу! Потом они закончились, и наши предки стали заходить в образовавшиеся пещеры или делать свои. Вот так и нашли.

— Ясно! — крикнул я, а Бурин кивнул и, ускорившись, обогнал меня, подкатившись к одному из членов своей группы.

Ужин мы тоже решили сопоставить с достижением ключевой метки — нужной нам пещеры.

— Вот она! — наконец громко сообщил Бурин, и минимум половина участников экспедиции, в том числе и я, без сил рухнули на снег. Шутка ли, после спуска на полной скорости мы ехали почти восемь часов. Без еды.

— Костры? — с надеждой спросил кто-то.

— Нет! — обломал нас Бурин, который, может, и устал не меньше, но, подойдя так близко к цели, открыл в себе второе дыхание. — Полчаса отдыха, потом заходим. Километров пять по тоннелям — и выйдем в пещеру к подземному озеру.

Спорить, разумеется, никто не стал: скорость являлась одной из главных задач миссии, а приготовлений к погружению предстояло очень много, и их можно было частично совместить с отдыхом.

Правда, судьба сложилась так, что перед всем этим нам ещё пришлось немного повоевать.

— Мне казалось, что их будет меньше, — прошептал Грабер, кивая на «пляж».

Мы добрались до нужной пещеры, и она реально оказалась огромной. Метров сто в ширину и высотой потолков около двадцати. А от входа до начала озера была полоса метров тридцать, и всю её покрывали приплюснутые каменные глыбы.

И уж очень для неживых эти самые двухметровые осколки были друг на дружку похожи. Бурин быстро подтвердил подозрения: нам попались хищные моллюски, из-за недостатка еды включившие экономию ресурсов и впавшие во что-то вроде спячки.

— В те времена сюда чаще гномы заходили, подчищали. Сейчас не ходят, вот и разрослась популяция, — пояснил наш мозговой центр.

— Значит, и глубоководных больше? — спросил Грабер.

— Не факт. Они естественные враги и по идее могут друг другу мешать… Хотя может быть и наоборот: они друг друга кормят, и их становится больше.

— Ясно, — усмехнулся Лысый. — Приступаем?

Моллюски принадлежали водной стихии и были уязвимы к воздуху, а вот их прочные панцири слабых мест не имели, и прежде всего противников стоило расшевелить.

Впрочем, проблем с этим не возникло. Отлично подошёл классический метод: ловля на живца. «Живцами» выступили пятеро закованных в броню по самое не хочу и привязанных несколькими верёвками гномов.

Когда между ними и первым рядом монстров осталось около пяти метров, каменные раковины вдруг распахнулись, а из каждой резко выстрелило по четыре красных щупальца. Они быстро обмотали приманки и попробовали утащить их к себе. Но жертвы оказались им не по зубам: гномы дёрнули за верёвки, таща своих в другую сторону, а Грабер громко заорал:

— Пли!

Основными орудиями в этой схватке выступили небольшие баллисты. Стрелы, выпущенные из них, имели большую длину, были выкованы из металла и покрыты мазью, придающей им дополнительный урон воздушной стихией.

Стрелы поразили все «раковины». Некоторые, видимо, те, что испытали сильную боль, захлопнулись сразу и прикусили бы свои щупальца-языки, не мешай им торчащие из пастей железки. Другие же просто задёргались и громко зачавкали.

Эти звуки стали сигналом, и спящее царство вдруг ожило — остальные лежащие на берегу подземного озера камни выпустили множество коротких щупалец и, пользуясь ими как ногами, ломанулись к нам.