Последний Порог

Дзирт просто пожал плечами. Разве это имеет значение? Он даже не был уверен, где мог бы быть дом Аруники. Где-то на юге, сказал ему Джелвус Гринч, но никто не знал точно.

В свою предыдущую с ней встречу, после поражения шадовар в Невервинтере и перед путешествием в Гонтлгрим, провидица утверждала, что она вообще не может ощутить связь между статуэткой Дзирта и пантерой. На взгляд Дзирта ничего не изменилось.

Однако прежде чем он покинет это место, он должен был попробовать в последний раз. Он был должен это, и многое другое, своему самому верному товарищу.

Со всеми этими мыслями, вертящимися в его голове, Дзирт почти прошел мимо побочной тропы, отмеченной недавним проходом большой группы, это проницательный следопыт никак не мог пропустить. Он обернулся в последний момент и вернулся к побочной тропе, нагнулся, чтобы рассмотреть мягкую землю. Далия встала рядом с ним.

— Следы не очень старые, — заметила эльфийка.

Дзирт присел ниже, чувствуя твердость земли, и внимательнее рассмотрел один ясный след. — Гоблины. — Он встал и осмотрел лес. Он думал, что возможно, эта побочная тропа вела к дому Аруники. На нее напали мелкие грязные твари?

Если это так, он, вероятно, нашел бы кучу мертвых гоблинов, разбросанных по неповрежденному дому Аруники. Женщина, судя по всему, была обманчиво грозной.

— Или ашмадай, — ответила Далия, имея в виду дьяволопоклонников ревнителей из армии Силоры Салм в Лесу Невервинтера. После падения Силоры эта сила рассеялась всюду по области, во всяком случае, так им сказала стража Невервинтера.

— Гоблины, — настаивал Дзирт. Он сделал несколько шагов вдоль маленькой тропы, затем оглянулся на Далию, которая за ним не последовала.

— Они могли напасть на любой караван, движущийся из Глубоководья перед зимними снегами, — сказал Дзирт, но Далия просто пожала плечами и выглядела не впечатленной.

Ее безразличие ужалило Дзирта, но не стало неожиданностью. Он понимал, что, на самом деле, у него впереди дальняя дорога, если он надеется побудить ее обращать внимание на нужды других.

Однако она улыбнулась, подняла свою трость, волшебный посох, известный как Игла Коза, и прошла мимо Дзирта, направляясь вдоль небольшой тропы, глубже в лес.

— Мы не сражались ни с кем десять дней и более, — заметила она. — Мне нужна тренировка… и монеты.

Дзирт смотрел на дорогу какое-то время, пока эльфийка от него отдалялась. В ее словах было не так уж много альтруизма, но возможно в них было нечто, погребенное под щебнем, который давил на ее сильные плечи.

В конце концов, она вернулась в Гонтлгрим и к Исконному, и хотя, она могла притвориться, что сделала это просто, чтобы нанести ответный удар Силоре Салм, Дзирт знал лучше. Вина загнала Далию к той высшей опасности в этом темном месте. Та вина была вызвана ее потребностью исправить несправедливость, которой она поспособствовала, ибо сыграла свою роль в освобождении чудовищного огненного существа и, таким образом, роль в катастрофе, которая уничтожила Невервинтер, десятилетием ранее.

В Далии было погребено сострадание, сочувствие и чувство справедливости.

Дзирт верил, хотя и боялся, что верит в это, поскольку не может иначе.

Через некоторое время, когда солнце все еще было высоко, Дзирт присел и всмотрелся в сплетение ветвей впереди. Он поднял кулак, предупреждая Далию оставаться на месте. Гоблины были неподалеку впереди, он знал, поскольку чувствовал их запах. Вероятно, их бивак прямо впереди, в тенях рощи толстых кленов и нескольких валунов, поскольку гоблины не любили солнечный свет и лишь изредка выходили днем.

Он жестом показал Далии возобновить движение к правому флангу, затем затаил дыхание, поскольку, когда эльфийка начала двигаться, ее шаги хрустели в листьях. Неужели она даже не пытается быть осторожной, задавался вопросом Дзирт? Или она просто дерзкая?

Дзирт тряхнул головой, пытаясь отогнать эти мысли. Коричневый ковер осени лежал на земле толстым слоем. Даже Дзирт, темный эльф и опытный следопыт, испытал бы затруднения, при попытке бесшумно пройти эту область. Значит это не важно, сказал он себе. Он взял Тулмарил, установил стрелу и начал красться вперед, пытаясь получить больше преимущества. Наконец, он увидел бивак — или то, что от него осталось.

Дзирт выпрямился и посмотрел на Далию, выражение его лица, говорило ей, что она больше не должна соблюдать тишину. Кто-то или что-то, разбил их бивак — уничтожил и место и обитателей.

Мертвые гоблины валялись на земле, как попало, порезанные на кусочки, словно клопы в одеяле. Струйки дыма все еще поднимались от нескольких небольших бревен, вероятно, остатков их костра, который, очевидно, при потасовке, был также разбросан вокруг.

Дзирт убрал стрелу, положил ее обратно в колчан и закинул Тулмарил за плечи, а Далия появилась в конце бивака. Она пришла с широкой улыбкой на своем симпатичном лице, и Дзирт понял, что не может оторвать от нее взгляд в утреннем свете — действительно, в ином свете, чем во время их последних разговоров.

Ее черные, с красными прожилками волосы снова были в том симпатичном пучке, и слегка подпрыгивали по плечам под ее модной черной широкополой кожаной шляпой, ее правая сторона была заколота. Солнечные лучи падали на нее сквозь деревья, танцевали по окрашенной синим, лицевой вайде девушки. В утреннем свете эти отметины не казались Дзирту жестокими, но как-то мягкими и даже невинными, как веснушки на танцующем ребенке.

Дроу напомнил себе, что Далия была мастером обмана и манипуляции. Она, по всей вероятности, манипулировала им даже сейчас. Но, тем не менее, он не мог оторвать от нее взгляд.

У нее за плечами был черный плащ ворона, ее белая блуза была расстегнута до ее черного жилета, который плотно прилегал к ее гибкому торсу. Ее черная юбка, обрывалась под углом, и показала большую часть ее красивых ног — то, что не было скрыто ее высокими черными сапогами.

Она была прекрасной смесью очевидной невиновности и многообещающей чувственности — другими словами, Далия была опасна. И ему следовало бы всегда об этом помнить, особенно после их приключений с Артемисом Энтрери.

Но Дзирт никак не мог отогнать мысли о Далии. Ни сейчас, ни всегда. Он наблюдал за ее прогулкой по биваку, она небрежно подтолкнула мертвого гоблина Иглой Коза, все еще сформированным в толстую четырехфутовую трость. Все сразу, она казалась милой, сексуальной, и порочной, она хотела поцеловать его или убить, и как будто для нее не имело значения, что из этого могло бы быть. Как это возможно? Какая магия ее окружает? Или это в его голове, задавался вопросом Дзирт?

— Кто-то попал сюда раньше нас, — сказала она.