Последний Порог

Эффрон упал, а Афафренфер наступал, ударяя ногами и руками, чтобы не дать чернокнижнику восстановить равновесие и сотворить заклинание. Его лучшая возможность, он знал, состояла в том, чтобы просто подавить молодого тифлинга, чтобы похоронить его, прежде чем опасный Эффрон восстановит равновесие.

Точный удар слева прошел мимо вскинутой руки чернокнижника и пришелся ему по голове. Затем правый перекрестный, но он был случайно заблокирован поднимающимся плечом ошеломленного Эффрона. Хотя это не имело значения, Афафренфер просто бросился справа на Эффрона, чтобы пробить брешь в его защите и попасть своей правой ногой вперед. Теперь началась настоящая атака, стремительный левый хук, обошел поднятую руку чернокнижника и ударил его в челюсть сбоку, мотнув его голову в сторону.

Афафренфер выполнил сложное вращение, высоко подняв свою правую ногу, почти задевая потолочные балки низкого трюма, и ударил этой ногой чернокнижника в ключицу, уронив его на колени.

Монах не смел расслабиться, понимая, что одно заклинание Эффрона могло быстро полностью изменить его положение. Хотя, по какой-то причине, Эффрон, казалось, не собирался наносить ответный удар. Возможно, дело было в скорости и жестокости атаки, но Афафренферу казалось, что за этим смирением крылось нечто большее.

Если бы он остановился и подумал, Афафренфер, конечно, понял бы, в чем дело: тифлинг был подавлен конфронтацией со своей матерью, Далией.

При такой очевидной капитуляции Афафренфер не собирался рисковать. Монах проигнорировал жалкую попытку Эффрона заслониться, он ударил чернокнижника в лоб тыльной стороной руки, голова тифлинга откинулась назад, открыв шею для удара. Афафренфер отвел правую руку назад и скрючил пальцы как когти для смертельного удара.

Эффрон не мог остановить это.

Казалось, Эффрон не хотел это останавливать.

Глава 14 Тени истины

Мягкое искривление водного горизонта открывалось каждому взгляду из вороньего гнезда "Пескаря Шкипера". В трех днях пути от Врат Балдура корабль нашел попутные ветра и пошел по волнам, в поле зрения не было никакой земли, но никто и не хотел ее видеть.

Дзирт, по крайней мере, не хотел. Он сидел намного выше палубы, теряясь в катящихся волнах, позволяя им мягко унести себя в его собственные мысли.

Он хотел помочь Далии. Он хотел ее утешить, провести ее через эти дни, но по правде, он понятия не имел, что сказать, чтобы это имело какое-то значение для эмоционально избитой девушки, особенно учитывая Эффрона, привязанного к стулу в отделенной части трюма.

После доблестного спасения Афафренфером, Далия казалась Дзирту совсем другой личностью, а Эффрон казался другим врагом. Ни один из них не подавал особых признаков жизни, молодой чернокнижник не оказывал никакого сопротивления, а эльфийка-воительница вообще ничего не оказывала. Похищение Далии ее сыном и их долгие беседы, казалось, истощили всю энергию их обоих.

Дзирт полагал, что, если бы пираты поднялись на борт "Пескаря Шкипера", они оба просто сдались бы, не поднимая рук, чтобы бороться, и он мог вообразить пожатие плеч, любого из них, когда им предложат прогуляться по доске.

Эта мысль заставила дроу взглянуть на палубу. Далия была там, среди экипажа, у правого борта, якобы зашивала порванный парус, хотя с такой скоростью шитья, разрыв длиной в палец может занять ее до конца путешествия в Мемнон.

Взгляд Дзирта устремился дальше кормы, к открытой переборке, где только что появилась Амбра. Дворфа потянулась назад, наклонилась и схватила Эффрона, помогая ему подняться на открытый воздух, под бдительным присмотром Афафренфера.

Посередине корабля Далия оглянулась, чтобы посмотреть на молодого тифлинга, но быстро опустила глаза и вернулась к своей задаче.

Дзирт видел, что оживленно занимаясь работой, она пыталась притвориться, что Эффрона не было на палубе, или, что его вообще не было на корабле.

Но Дзирт также видел, что даже это не дало Далии полную эмоциональную изоляцию. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза, затем собрала свои вещи и пошла к передней переборке, ни разу не оглянувшись.

Ни разу не оглянувшись на Эффрона.

— Эффрон, — прошептал Дзирт с высоты, и затем он нашел самый простой ответ на вопросы и сомнения, что мучили его в течение этих многих дней. Речь не шла о его отношениях с Далией, какими бы они ни были. Речь вообще не шла о нем. Речь шла о кривом тифлинге, опирающемся на гакаборт "Пескаря Шкипера".

Дзирт не мог начать разгадывать множество чувств, которые должны пробегать между Эффроном и Далией, вырванных из скрытых уголков их сердец обстоятельством и резким поворотом событий. Но в этот момент, дроу, наконец, понял, что то, что он не может это понять — абсолютно нормально.

Ибо шла не о нем.

Дзирт вскочил со своего места, зацепился руками и лодыжками за направляющий трос и быстро спустился на палубу. В последний раз взглянув на переборку, за которую ушла Далия — и, отбросив свою уверенность, что она была в трюме, разговаривала или просто сидела с Артемисом Энтрери — Дзирт по палубе пошел на корму.

— Эй! — закричал ему господин Сиккэл. — Возвращайся в воронье гнездо!

Дзирт даже не повернулся взглянуть на старого первого помощника. Он просто обошел капитанскую каюту, и его поприветствовала дворфа.

— Займи мое место в вороньем гнезде, — сказал он Афафренферу, когда монах его тоже поприветствовал. — Я быстро.

Афафренфер взглянул на Эффрона, который даже не отвернулся от шипящей пены по следу "Пескаря Шкипера", и ни к чему не проявлял ни малейшего интереса кроме пустой темной воды. Монах кивнул и прошел мимо Дзирта.

— Ты можешь пойти с ним, — сказал дроу Серой Амбре.

— Я не полезу ни на какой проклятый шест из сухого дерева! — заявила дворфа.

— Тогда постой у основания мачты.

Серая Амбра слегка усмехнулась. — В нашем уговоре с Кэннэварой сказано, что с этим мальчиком Эффроном, в любом случае, всегда должно быть двое, включая меня, чтобы я заглушала его заклинания.

Дзирт кивнул в ту сторону, куда ушел Афафренфер.

— Тогда я буду прямо за углом, — ответствовала упрямая дворфа, и прошла мимо Дзирта вокруг капитанской каюты, а там шумно хлопнулась вниз и завела песню, старую дворфью балладу о глубоких шахтах, толстых серебряных жилах и массе гоблинов, нуждающихся небольшом перемещении в дворфьей манере.