Последний Порог

Пара крыс суетилась вокруг тарелки, но Дзирт не мог до нее дотянуться своими прикованными руками. Инстинктивным, даже диким движением ног, Дзирт прогнал грызунов, прогнал их — и, взглянув на свои ноги, понял, что он теперь голый. Однако его мысли едва ли отметили значение этого, или чего-либо еще, когда он пальцами ног подцепил тарелку и подтащил ее поближе.

Но он, по-прежнему, не мог дотянуться до нее руками или лицом, поскольку он не мог опустить свои руки ниже плеч. В течение нескольких мгновений он тщетно дергал цепи, но затем, ведомый почти безумным голодом, он просто схватил еду своей грязной ногой и использовал свою прекрасную гибкость, чтобы поднести ее ко рту.

Ему удалось протолкнуть сухую и неприятную на вкус массу по своему пересохшему горлу, но после единственного глотка, он решил, что попробовал более чем достаточно, и поэтому он просто откинулся назад и стал думать о мире за пределами этой могилы.

Он заставил себя думать о Кэтти-бри…

— Это унизительно, не так ли? — раздался голос, казалось, откуда-то издалека.

Дзирт приоткрыл один глаз и поморщился от яркого света. Факел был прямо перед его камерой в руках старого морщинистого шейда.

— Как должно быть больно Миликки думать о своем излюбленном чаде в таком затруднительном положении, — насмехался старый негодяй.

Дзирт попытался ответить, но оказался не в силах произнести хоть слово сухими потрескавшимися губами.

Он услышал скрип металла, дверь его камеры отворилась, затем ему грубо засунули в рот еще еды и дали запить неприятной на вкус водой.

Вскоре это произошло снова, а затем еще раз через некоторое время после этого. У Дзирта было слабое представление о прошедшем времени, но ему казалось, что прошло много-много дней.

Несмотря на грязь и плохое питание, дроу обнаружил, что его силы и чувствительность постепенно восстанавливаются. Затем старый шейд появился снова, но в его камере, стоя перед ним.

— Что же мне с тобой делать, Дзирт До’Урден? — спросил он.

— Кто ты?

— Лорд Дрейго Проворный, разумеется, — ответствовал Дрейго. — А это мой замок, на который вы напали. По законам любой земли, я имею право тебя убить.

— Я пришел за Гвенвивар, — ответил Дзирт, и, делая этот короткий ответ он дюжину раз закашлялся из-за сухости в горле.

— Ах, да, пантера. Ты, конечно, ее не получишь, но, ты, вероятно, никогда не покинешь это место. — Он остановился и хитро посмотрел на дроу. — Но с другой стороны, если ты будешь сотрудничать, то, возможно, мы станем большими друзьями.

Дзирт не понял этого замечания.

— Скажи мне, дроу, кому ты поклоняешься?

— Что?

— Кто твой бог?

— Я следую принципам Миликки — ты уже сам говорил это, — ответил Дзирт хриплым шепотом.

Дрейго Проворный кивнул и задумчиво положил руку на подбородок. — Возможно, мне следует спросить, кто поклоняется тебе?

Дзирт посмотрел на него с любопытством, и старый негодяй засмеялся, хрипя почти также как Дзирт.

— Ты, конечно, не можешь ответить, — промолвил он. — Мы будем говорить снова, и часто, я обещаю, — сказал Дрейго Проворный, и с поклоном, он повернулся и вышел из камеры. — Набирайся сил, Дзирт До’Урден, — сказал он через плечо. — Нам есть о чем поговорить.

Дверь его камеры с лязгом закрылась, и свет факела отдалился. Дзирт смотрел, как мерцание удаляется по внешнему коридору, а затем услышал, как открывается другая камера и приглушенный голос старого чернокнижника, снова что-то говорящего.

Эффрон?

Дзирт подался вперед и вытянул голову — что-либо увидеть, очевидно, было невозможно, но он попытался услышать некоторые из произносимых слов, если и не сам разговор.

Он ничего не мог разобрать, но услышал второй приглушенный голос и понял, что это Эффрон. Он откинулся назад и попытался собраться с мыслями. Он смотрел на свои цепи и пообещал себе, что выберется отсюда.

Дзирт не был ранен.

Вскоре он выберется из этой камеры и спасет Эффрона.

Это было его клятвой.

* * * * *

— Ты был самонадеян! — Дрейго Проворный объявил Эффрону, положение которого отличалось от Дзирта, лишь в том, что только одна его рука была прикована. — Но разве это не твой вечный недостаток?

Эффрон посмотрел на него с ненавистью, но это, казалось, только развлекло шейда.

— Ты думал, что знаешь все мои хитрости и ловушки, но я, конечно, не глупец, — продолжал Дрейго. — Неужели ты действительно верил, что мог войти сюда и просто ускользнуть с пантерой?

— Это был не мой выбор.

— Ты привел их сюда.

— Да, — признал Эфрон.

— Твоя преданность трогательна.

Эффрон опустил глаза.

— Ты решил со мной воевать, и это глупая цель.

— Нет, — сразу возразил Эффрон, глядя Дрейго Проворному прямо в глаза. — Нет. Я решил путешествовать со своей матерью, и должен был скрыть от вас наши передвижения, забрав кошку. Я бы не пошел против вас, но я с вами покончу.

— Интересно, — пробормотал Дрейго Проворный несколько мгновений спустя, переварив эту информацию. — Позволь рассказать о твоей матери...

* * * * *

Дзирт тянул неподатливые цепи и вдруг услышал стон Эффрона дальше по коридору. Сначала он подумал, что его спутника пытают, но когда стон перешел в рыдания, он понял, что дело в чем-то другом.

У него не ушло много времени, чтобы понять значение этих рыданий.

— Где Далия? — потребовал Дзирт в следующий раз, когда Дрейго Проворный появился в его камере, несколько дней спустя, как он считал, хотя и не мог быть уверен.

— Ах, ты слышал плач своего кривого спутника, — ответствовал Дрейго Проворный. — Да, я боюсь, что Далия и другие твои спутники встретили очень печальный конец, и теперь стоят в качестве трофеев в моем зале.

Дзирт опустил глаза, не в силах даже закричать в знак протеста. Дроу был удивлен тем, как глубоко поразили его эти новости, он с удивлением осознал, насколько сильно он стал ценить дружеское общение с Далией. Возможно, он не мог ее полюбить, как он любил Кэтти-бри, но она стала, по крайней мере, другом.

И это была не только потеря Далии, которая причинила ему боль в этот момент, но, также, не стало и связи с его прошлым. — Энтрери, — услышал он свой шепот, и он не мог отрицать чувство утраты.