Последний праведник

В конце коридора открылась дверь. Нильс заметил светловолосую женщину, которая легким шагом прошла по коридору и почти тут же исчезла из его поля зрения. Это она?

— Так, сосредоточься, — прошептал он самому себе. Дети в общем зале над чем-то смеялись, Нильс увидел в окно солнечный блик. Дети смеялись хором, их смех возвращал ему надежду. По крайней мере, он пустился бежать дальше, завернул за угол и услышал голоса медсестер, доносящиеся из кухни.

— Мария Делеран? — закричал он.

Никакого ответа, три медсестры продолжали разговор, не обращая на него внимания. Нильс достал свое полицейское удостоверение.

— Я ищу Марию Делеран.

Разговор тут же прекратился, все женщины повернулись к нему.

— Что-то случилось?

— Она на работе?

— Ее здесь нет.

Нильс разглядывал медсестер. Самая старшая из них, должно быть, знала Марию лучше всех, во всяком случае, отвечала ему именно она:

— Что-то стряслось?

— Вы уверены, что ее здесь нет?

Он сразу заметил блуждающий взгляд медсестры.

— Вы можете ей позвонить?

— Да, могу попробовать, конечно.

Она лениво поднялась. На диване из кожзаменителя остался отпечаток ее филейной части.

— Вы не могли бы поторопиться?

В ответ она сердито посмотрела на Нильса. Этакая старая матрона, явно привыкшая командовать, остальные медсестры ее заметно побаивались.

— Нам вообще-то запрещено давать кому бы то ни было номера мобильных телефонов.

— Я и не прошу мне ничего давать. Просто позвоните ей и скажите, что ее ждет полицейский, которому нужно с ней поговорить.

— Она же ушла, ее рабочий день закончился.

— Почему тогда она не отметила свой уход?

— Мы иногда об этом забываем. Что вообще случилось?

— Я все-таки попрошу вас ей позвонить. Прямо сейчас!

Надеюсь, ты не замужем, подумал Нильс, пока она набирала номер, иначе мне жаль твоего мужа. Он осмотрелся вокруг: доска для заметок, открытки, схемы, фотографии, записочки. Красивая светловолосая девушка в окружении детей стоит на фоне африканской деревни.

— Может быть, я сама могу вам чем-то помочь?

Нильс проигнорировал вопрос и снял с доски открытку.

— Это Мария?

Медсестры не отвечали, переглядываясь. «Вот мои детки. Надеюсь, у вас там все хорошо, на вашем холодном севере. Скучаю по нашим разговорам за чашкой кофе». Смайлик и подпись «Счастливо, Мария».

— Мария Делеран?

— Да.

— У нее есть дети?

— А что?

— У Марии Делеран есть дети?

Снова повисла непонятная тишина.

— Нет, — ответила наконец матрона.

— Когда она освободилась? Вы уверены, что ее здесь нет? Вон там висит куртка, — он указал на вешалку, — это не ее?

Одна из медсестер поднялась с места и вежливо улыбнулась:

— Послушайте, Мария освободилась в два часа. У нее сегодня было утреннее дежурство. Вот, можете сами проверить по графику. — Она кивнула на доску. — Может быть, она немного задержалась, но сейчас, по крайней мере, ее здесь нет. Если вы хотите ей что-то передать, я с радостью вам помогу.

Старая матрона ее перебила:

— Нет, она не берет трубку.

— Может быть, у нее есть тут подруги? — предположил Нильс. — Кто-то, с кем она встречается после работы?

— Я ее подруга.

Нильс обернулся и посмотрел на бейджик. «Тове Фанё, медсестра». Во время всего разговора она молчала.

— У нее есть здесь еще друзья, Тове? Это ведь большая больница.

— Нет, не думаю.

— Друзья, любовники, может быть, коллеги по волонтерской работе.

Тове подумала немного и покачала головой. Нильс перевел взгляд на матрону, и та сердито пожала плечами.

— Она вам нравится?

— Что?

— У вас есть дети? У всех тут есть дети?

Удивленные взгляды.

— Я задал вопрос.

Все кивнули. Все, кроме подруги Марии. Тове. Ей вполне может быть за сорок. Нильс посмотрел на нее, и тогда она убрала руки, выставляя вперед большой беременный живот.

73

Бухгалтерия, Королевская больница, 15.27

Вообще-то Ханна предпочитала дням вечера и в целом больше любила время после захода солнца. Для тех, чья жизнь, как ее собственная, вдруг где-то в расцвете лет сошла с колеи, дни обычно выдаются тяжелыми. Вокруг полные энергии люди спешат на работу или с работы, в школу или детский сад. В дневные часы окружающие были заняты, на фоне их забот отчетливее виделась ее собственная жизнь: она превратилась в ничто. Ни работы, ни мужа, ни, что хуже всего, сына. Потом солнце садилось, люди исчезали и быть Ханной Лунд становилось чуть проще. Но сегодняшний день стал исключением.

Она поднялась с места, подошла к окну и взглянула на солнце, прячущееся за деревьями. От солнца осталась только тонкая бледная полоска, которая хоть и не делилась уже теплом с этой частью земного шара, но все же собиралась провисеть на своем месте еще какое-то время. В кабинетах по ту сторону коридора продолжали работать люди, в холле был включен телевизор, и Ханна не могла не заметить поднявшийся на экране испуганный переполох. На саммите что-то произошло. Кто-то упал, вокруг несчастного столпились люди в пиджаках, другие мчались к нему с водой и одеялами в руках. У Ханны перед глазами всплыл «Белла-Центр». Жуткое место, спертый воздух, слишком много народу, слишком мало времени. Кто угодно хлопнется в обморок.

— Ничего себе! — воодушевленно воскликнул Каспер, поднимая взгляд от экрана. — Я нашел еще одного ангела.

Ханна вернулась обратно к Касперу и Тору, которые, ссутулившись, сидели перед компьютерами.

— Кто у вас там? — спросила она.

— Профессор Самуель Виид из Центра медицинской паразитологии. Сорок девять лет, никаких детей — я проверял. Но самое интересное вот что, — Каспер поднял глаза на Хану, прежде чем продолжить: — Виид пятнадцать лет занимается исследованием малярии. Считается, что его работа спасла уже полмиллиона человеческих жизней в районе вокруг экватора.