Последний реанорец. Том III

Музыка была действительно приятной, прямо-таки услада для ушей, а женское и приятно пахнущее тело в моих объятиях, облаченное в вечернее голубое платье в тон к глазам девушки лишь подчеркивало всю её красоту и доставляло уйму эстетического удовольствия реанорскому взору.

— Слушаю вас, Алина Юрьевна, — заговорил медленно я, встретившись глазами с Трубецкой. — Вы ведь позвали меня не просто так?

— Почему же? — с озорством усмехнулась та, касаясь изящными пальчиками моей шеи. — Вдруг я тоже желаю толику внимания от непоколебимого столпа империи! Ты теперь весьма завидный жених, — и девица скосила взгляд на наши места, а точнее на присутствующих там дам.

— Хватит, это тебе не идёт, — скривился весело я. — Все прекрасно понимают, что это не более чем фарс и игра. Каждый преследует только свои цели. Если я не ошибаюсь, у Шереметевых отродясь не было столпов, а Долгоруковы пытаются стать сильнее. Про остальных могу лишь догадываться. Не удивлюсь, что Ростислав с Викторией сделали это не просто так, а затем намерено улизнули.

— Какая откровенная честность… — хмыкнула вдруг Алина. — Кстати, — подняв на меня прищуренные голубые глазки, чуть нахмурилась и склонила набок головку. — Это правда, что вашей спутницей на моём приёме будет Виктория?

— Истинно так, я не мог отказаться, она была весьма настойчива, — мгновенно соврал я.

— В таком случае дам тебе один совет, — Трубецкая медленно прижалась ко мне своим изысканным тельцем и тихим взволнованным голосом зашептала на ухо. — Будь с ней осторожен. Бытует неподтвержденное мнение, что она могущественный эмпат и не менее могущественный менталист. Поговаривают, что она способна влезть в чужую голову. Такой дар большая редкость.

Бездна, вот так новость. Весьма полезная информация. Ай да, Романовы! Ай да, хитрецы…

— Ты очень добра, Алина, спасибо за предупреждение, — также тихо шепнул я ей на ухо, ещё плотнее прижав её к себе. — Я польщен. И не сочти за грубость, но ты… приятно пахнешь. Приятнее многих.

На личике Трубецкой вдруг промелькнула толика смущения, а глаза странно блеснули.

— Прасковья пахнет также приятно? — дрогнувшим голосом, спросила девушка, шепнув мне на ухо.

— Если я скажу, что ты чуточку приятнее, тебя устроит такой ответ?

— Вполне устроит, — с довольной улыбкой отозвалась та. — Оказывается, ваше преблагородие не только убивать может и купаться в чужой крови, но и говорить комплименты. Я поражена.

— Поверьте, комплименты получают лишь те, кто их заслуживает… — музыка стала затихать, и я почти сразу выпустил Алину из объятий. А затем, как и полагается низко ей поклонился. — Благодарю вас за танец, ваше сиятельство.

Вру и не краснею, разумеется. От начала и до конца все мои слова были ложью, хотя вынужден признать, пахла она замечательно. Но должен же я как-то заручаться поддержкой и налаживать тесные связи с будущими союзниками. Как сказала Бездна, одному в одиночку не выстоять. И почему бы не начать с Трубецкой. Ведь к ней я присматривался уже давно. Вот и проверим, достойна ли она моего доверия.

* * *

Между вторым и первым кольцом. Москва.

Поздняя ночь…

Пребывание в Метелице закончилась через несколько минут после нашего танца с Алиной. И полчаса спустя на уже моём новом кабриолете, правда, с клубным водителем за рулем наша троица в приподнятом настроении покинула заведение. А я как галантный кавалер вызвался доставить боярышень домой.

Но, как всегда бывает в моей реанорской жизни, после замечательного времяпровождения найдётся тот, кто готов испоганить лучшие моменты и образовать мрачный мотив. Что говорить, мрачный мотив наступил в тот самый момент, когда мы пересекли границу первого и второго кольца.

Машину внезапно занесло на незнакомом перекрестке Москвы и в следующий миг её тряхнуло и та, забуксовав, подлетела на несколько метров резко вверх.

Сучья кровь! Какая мразь посмела?!

Покажись алая дрянь!

В затылке засвербело знакомое чувство, и все чувства сразу ухнули в глубины сознания, предчувствуя неладное. И алая молния моментально заструилась по телу извергая из глубин памяти экспериментальное защитное заклинание на основе реанорской методики.

Плащ алой молнии Реанора…

Кроваво-красная вуаль, состоящая из духа и молнии, укрыла меня и замешкавшихся боярышень, ноги уже уперлись в пол машины и готовились к прыжку, но через долю мгновения прогремел мощный магический взрыв, и мой взор полностью был заполнен сгустками огня и свистящими порывами ветра.

В последний миг я лишь успел притянуть княжон к себе и укрыть их защитой, а еще через один или два вдоха, машина превратилась в кусок искореженного металла, смерть водителя произошла мгновенно, до меня долетели лишь брызги крови и ошмётки плоти, и еще через секунду моё тело со страшной ударной силой встретилось с асфальтной дорогой, которая полностью выбила из меня дух…

Глава 19. Аре кате ла тийз нор ам эс фэр…

В последний миг я лишь успел притянуть княжон к себе и укрыть их защитой, а еще через вздох асфальтная дорога полностью выбила из меня дух.

Но благодаря окутавшему нас «плащу» и моему телу молнии удалось свести весь смертельный ущерб к минимуму.

Да и прелесть моей защиты была в том, что это был не просто статическо-магический щит, как у подавляющей доли одарённых в империи. «Плащ» был динамического и изменяющегося «мягкого» характера. То есть в нужные моменты он мог принять текучую и хаотичную форму, подобно воде или ветру, но до последнего своего издыхания он будет защищать тело владельца и тех, кого он пожелает.

За основу были приняты методики Реанора, а Хельга со своим обтекаемым водным щитом подкинула идеи для моих дальнейших экспериментов.

Вот только был и минус. Мой «плащ» не до конца подавлял кинетическую энергию, и прямо сейчас мне это аукнулось, точнее моей многострадальной спине.

Намечается дерьмовая тенденция, где я, что-то вечно пробиваю своим телом. Сука! Машина ведь была новая!

Разрази меня трижды Бездна! Я не реанорец, а хрен пойми кто! Не успокоюсь, пока не прикончу этих ублюдков, либо не сдохну сам. Сегодня каждая шавка познает гнев сына Реанора.

— Меня уже всё достало! — процедил я сквозь зубы, продолжая поддерживать «плащ» и удерживая обеих боярышень в своих объятиях. — Осокин! А теперь еще какие-то псы подзаборные! Копайте могилы, кухаркины сыны, и молитесь всем известным богам! Алина, Прасковья, вы как? — осведомился скороговоркой я у них, выпуская тех из рук.

На вид они были вполне целехоньки, а по эмоциональному фону изливающейся ярости и злости в глазах обеих, можно было сказать, что те на взводе и в крайней степени бешенства.