Последний реанорец. Том VIII
Шрифт:
– Чего не увидит Марина, брат?
– вдруг нахмурилась Виктория, отстраняясь на миг от Калиры, когда та с её помощью, наконец-то, пришла в норму.
Правда, свою порцию осуждающих взглядов от Алиши и Куни за такое истязание альвы всё-таки получил. Похоже, Хельга уже им донесла о случившемся. Неужели бунт? Да еще и у меня под носом. Понятно откуда столько волнения.
– Того как твой муж будет получать по шее, - боевито откликнулся Романов, быстро возвращаясь обратно под купол арены.
– Сейчас мы с Веймином ему устроим! Ох, и устроим! Правда же?
Почти одновременно брови Алиши,
– Они сами этого захотели. Исполняю просьбу.
– Брат, не льсти себе, - вдруг нещадно припечатала Виктория.
– Ты не столь стар, чтобы выжить из ума. Хотя если ты пытаешься так себя подбодрить или же успокоить, то дело, конечно же, твоё, но не тяни за собой господина Тана.
– Это была моя идея, ваше высочество, - с робкой улыбкой запротестовал смущенно китаец.
– Что ж… похоже, теперь я начинаю понимать, - на миг замолчав и полностью сдавшись, тихо выдохнула княгиня.
– Но не забывайте, господин Тан, что я уже не великая княжна и не Романова.
– Прошу прощения, - вдруг спохватился виновато Веймин, стоя рядом с Ростиславом на арене и расширив резко глаза, тот быстро склонил голову.
– Моя ошибка. Более такого не повторится.
– В случае чего, я вас исцелю, - негромко обронила Вика, возвращаясь обратно к женской компании.
– Ты настолько не веришь в собственного брата?!
– делано возмутился Романов.
– Ростислав, я верю в тебя как никто, но, пожалуйста, не льсти себе.
– Хельга, Алиша, присмотрите за куполом, - попросил я жен.
– Прасковья, по твоей команде.
Защитные барьеры только начали стремительно наслаиваться друг на друга, а оба моих соперника скорыми темпами стали обращаться к собственным силам. Манипуляции Романова и Тана чем-то были схожи. Они оба, как и полагается уникумам, по большому счету были сильны в созидательно-призывающей стезе. Трескуче-ледяные и багрово-кровавые магические доспехи на их телах стали формироваться почти одновременно, и в единый миг у них образовалось стихийное оружие. Пара изогнутых клинков в руках у Романова, и похожая пара шуангоу в ладонях Веймина…
Хм, с нашей последней встрече парень кардинально модифицировал свои орудия.
Я же по-своему принципу обошелся лишь джадами и обычной тренировочной экипировкой. Ведь смысла затягивать спарринг я не видел от слова совсем.
Стоило же барьеру захлопнуться над нашими головами, как тут же раздался громкий, но мелодичный голос Прасковьи.
– Начали!..
……
Первое кольцо. Москва.
Московский Кремль.
Личные покои цесаревича Ростислава.
– Дрянь! Аргх! Проклятье! Вот же… твою мать!!!
Именно с такими криками и негодующими воплями взъерошенный будущий император Российской Империи ворвался в собственное крыло Кремля, не только попутно с этим переполошив весь личный гвардейский
конвой, но и знатно напугал оторвавшую ошеломлённый взгляд от рабочего ноутбука Голицыну.– Задерите его черти!!!
Однако тщательнее присмотревшись к своему господину, регацце удалось понять, что тот был не зол, а лишь оказался чем-то сильно, точнее очень сильно, раздосадован.
– Его императорское высочество может объяснить, в чем дело?
– вкрадчиво осведомилась женщина, медленно снимая с переносицы очки.
– И кого вы хотите, чтобы задрали черти?
От подобного обращения парень тотчас впал в ступор и остолбенел, а затем с обидой взглянув на Голицыну, продолжил мерить покои рваными шагами. Верная регацца всегда знала, каким именно образом утихомирить воинственный нрав разбушевавшегося Романова. И в данном случае подобное обращение подействовало как нельзя лучше.
– Захара, чтоб его!
– после затянувшегося молчания, тихим голосом отчеканил парень.
– Этот… этот… дурак в своём репертуаре! И куда только сестра с Алиной и Прасковьей смотрят?..
– Что стряслось на этот раз?
– со слабой улыбкой поинтересовалась девушка.
– По моим данным, многие неприятности вы норовите учудить вместе. Он тебя чем-то обидел на ваших занятиях?
– предположила невольно Голицына.
– Что?! Обидел? Скажешь тоже!
– вдруг скривился юноша, словно отведал дольку лимона.
– Нет. Вовсе нет…
– Тогда что случилось?
– Я и Веймин… бросили ему вызов на спарринг… - отрывисто начал говорить парень, продолжая своё великое шествие по покоям.
– Точнее… попросил это сделать Веймина… сам же шел довеском. Я хорошо изучил Захара. Я тебе говорил, что он всегда платит по счетам? Так случилось и в этот раз…
– Не хочу вас переоценивать, но мне кажется, что вы зря это сделали, - со скептическим выражением лица заключила Марина.
– Дай угадаю. Вы с треском проиграли. Так ты из-за этого так расстроился? Только не говори мне, что ты и Тан хотели его одолеть?..
– Ты считаешь меня настолько недалёким?
– вдруг возмутился недовольно цесаревич, но вдох спустя показал довольную улыбку и, приблизившись к регацце, прилёг подле неё на постель.
– Конечно у нас не было ни шанса. Он разобрался с нами как со слепыми щенками за несколько секунд. Мне вообще показалось, что он совершил всего два шага. Миг же спустя Тан оказался впечатан в барьер полностью беззащитный, попутно с этим разрушив своим телом один из слоёв купола, а следом… следом за ним и я оказался на заднице рядом с Веймином в непотребном виде.
– Закономерный итог, - усмехнулась Голицына.
– Так что тебя так огорчило? Поражение?
– Ты говоришь сегодня прямо, как сестра!
– вновь скорчив кислую гримасу, тихо пробурчал юноша, подминая девушку под себя.
– Да плевать на этот спарринг! Меня злит и выводит из себя то, что за оружие он взялся только тогда, когда мы вынудили его это сделать. Он больше месяца ничего не делал. Ни тренировался, ни упражнялся. Ни-че-го! Только ждал и помогал мне с Калирой. Этот… этот сукин сын ведёт себя так непринужденно и спокойно, будто завтра хольмганг не у него, а у какого-нибудь… Брюллова!
– раздраженно прошипел Романов.
– Вот что за дурак, а?