Последний реанорец. Том X

Да, нападение на государей случались и ранее, но успешных не было уже более трёх сотен лет. И сейчас произошло то самое кровопролитное и пугающее событие.

– Бабуль, - вдруг шепотом заговорил Ростислав, склонившись над ухом задумчивой родственницы и косясь в сторону отца, который в это самое время заканчивал разговор с Сулейманом и вот-вот должен был начать следующий.
– Они же… боятся, не так ли?

Варвара некоторое время обдумывала вопрос внука и переглянувшись с Всеволодом, Петром и Оксаной, с улыбкой воззрилась на внука.

– Некоторые боятся, Ростик, некоторые опасаются, а последние страхуются, - философски заметил бывший император, опережая супругу, выныривая из собственных размышлений и тепло глядя юношу.

– Случай единичный. Никто из владык не хочет, чтобы к ним под покровом ночи явился такой как Захар. Все они понимают, что дело далеко не чисто и идёт своя игра. Все, что-то подозревают. Только доказательств нет никаких. Вот смерть Эдгара и всколыхнула эти тёмные воды.

– До сих пор не верится, что парень на такое сподобился, - взволновано прошелестел Пётр.
– Да и…

– Петя, не надо этой жалости! Тебе она не к лицу, а меня от этого тошнит!
– припечатала резко Варвара, тотчас приковав к себе всеобщее внимание.
– Что-то я не заметила особого милосердия у Эдгара во время нападения на Москву. Что посеешь, то и пожнешь! Слыхал о таком?

– Варвара, ты же понимаешь, о чем я, - грустно усмехнулся Пётр.
– Захар аномально силён для своего возраста…

Однако, что-либо договорить канцлер не успел, потому как в кабинете моментально повисла тишина и все обратили свои взоры на императора, ведь в этот самый момент на связь вышел государь империи Цин.

Лицо у пожилого китайца в связи с последними событиями оказалось усталым. И лишь по одному виду стало ясно, что мужчина долгое время не спал и был не в духе.

– Обойдемся без долгих расшаркиваний, Владимир, и перейдем сразу к делу, - вдруг зазвучал изнурённый голос Гуань-ди.
– Тебя я знаю с пеленок, а с твоим отцом мы знакомы с самого детства. Думаю, сейчас он рядом и всё слышит. Честно сказать я и сам уже собирался уходить на покой и передать все свои заботы старшему сыну, однако у судьбы на этот счёт появились свои планы. Мы давно в союзе с вашей империей, и я не хочу его разрывать даже с учетом случившегося. По этой самой причине задам тебе лишь один вопрос. Один единственный. Понимаю, что вы ведете свою игру, но будь добр ответь на него честно и без увиливаний. Чтобы я был спокоен, - всего на миг голос его затих, но в ту же секунду с тяжелым и горьким вздохом, китаец продолжил.
– Это действительно дело рук Лазарева?

– Сейчас вы о гибели Эдгара или же о разрушенном форпосте?
– поинтересовался спокойным и вежливым тоном Романов.

– Форпост, Владимир, форпост, - потирая устало глаза, обронил тихо старик.
– Мне плевать на Ланкастера. Честно признаться я даже рад, что он сгинул. От него было слишком много проблем, а его жадность и интриги не знали границ. Зажрался он. Пожал бы руку Захару лично, если бы…

– Это не Захар, - расслабленно отозвался самодержец, мягко перебив собеседника.
– Захар не причастен к дестабилизации врат. Клянусь Катаклизмом!

От услышанных слов китаец резко оторопел, а его брови слегка дёрнулись вверх.

– Доказательства? Доказательства ес… - но в следующий миг тот невольно замолчал, глаза у старика резко расширились, словно он что-то осознал и о чем-то лишь только умудрился догадаться.
– Смерть Эдгара и дестабилизация врат? Неужели…

– Всё взаимосвязано, Гуань-ди, - кивнул утвердительно Романов.
– А доказательства будут. Надеюсь, очень скоро. И вы первым об этом узнаете.

– Ты облегчил груз на моём сердце, Владимир. Отныне я спокоен. Наш союз всё также нерушим, - облегченно выдыхая и прикрывая веки, с тёплой улыбкой заговорил правитель поднебесной.
– Я чувствовал, что парень здесь не причем, но сам понимаешь, что обстоятельства не располагают.

– Понимаю. Прекрасно понимаю.

– В таком случае не задерживаю тебя и буду ждать вестей. Удачи тебе!

Разговор прекратился мгновенно и стоило связи прерваться, как тяжело и изнуренно выдохнув, Романов неторопливо дошел до своего рабочего места и расположившись в кресле, устало взглянул на всех присутствующих.

– Владимир, - вдруг подала голос Оксана, а после с заметным волнением указала глазами на экран, где продолжали транслировать итоги вчерашней кровопролитной ночи.
– Тебе не кажется, что это всё… чересчур?

– Чересчур?
– лицо государя внезапно резко вздрогнуло и окаменело, будто тот услышал какое-то оскорбление.
– Оксана, чересчур это дестабилизировать четверо врат и прикончить почти миллион жизней из-за эфемерной власти и жажды влияния. Да, для многих это жестоко, - ткнул пальцем Романов в экран, - но если всё так как я думаю, то мне ничуть не жаль того прогнившего ублюдка. Он закончил так же, как и Рассел. А со всеми последствиями будем разбираться позже, как и с аномальной силой Захара, - отметил мужчина, взглянув на дядьку.
– Надеюсь, он поступил верно, если…

Но договорить императору не дали, потому как в этот самый момент в дверь тихо постучали и в кабинет словно маленький ураган ворвалась Елецкая, пропуская вперед себя спешащего Потёмкина.

– Ваше величество, есть важные новости!
– отрапортовал советник со скрытым волнением, концентрируя на себе всё внимание Романовых.

– Олег, надеюсь, это хорошие вести, потому как невзрачными я уже сыт по горло, - тихо пробормотал государь, поднимая взгляд на служащего.

– Беккер, ваше величество, - выдохнул напряженно Потёмкин.
– Габриэль Беккер прибыл в столицу. Явился сам к Курташину в третий тайный отдел.

– Он один?
– вдруг вырвалось у Ростислава, и парень невольно вскочил на ноги, опередив этим движением отца.

– Один, ваше высочество, - добавил с лёгкой улыбкой советник.
– Но у него послание. От Захара.

– За мной!
– скомандовал громко государь, за долю мгновения перемещаясь к выходу, а следом за ним на всём ходу заспешил и цесаревич.
– Мне нужно лично с ним переговорить. Заодно и проветрюсь.

* * *

Второе кольцо. Москва.

Третий тайный отдел государевой жандармерии.

Кабинет Курташина.

Полчаса спустя…

Людей в безмолвном помещении было немного. Но вот повисшего напряжения внутри хватило бы на целый взвод агрессивных столпов. Беккер говорил долго и рассказывал всё в подробностях, точно так, как его просил говорить Лазарев.

На миг Габриэль замолчал, словно подходя к кульминации всего происходящего, а после у всех на виду стал аккуратно стягивать маску альбиноса со своего лица. Находясь под прицелом четырёх пар глаз.