Последний рейс «Фултона»
Шрифт:
Штаб оперативного отряда разместили в Заволжских мастерских. И помещение нашлось – дощатой стенкой перегородили комнату с двумя окнами, в которой сидел кассир Кусков.
Думал Тихон – кассир на тесноту жаловаться будет, а он, наоборот, обрадовался:
– После того налета от страха в себя не приду – вдруг опять сунутся? А с такими соседями бояться нечего…
Здесь рабочие из оперативного отряда хранили винтовки с патронами, случалось – оставались ночевать. У телефона круглосуточно сидел дежурный.
Уже на другой день после собрания Коллегия по борьбе с контрреволюцией
Но среди них не было организаторов – те прятались по лесам, глубже затаились в самом поселке.
И Алумов после поджога в Воскресенском будто в воду канул. Был слух, что удрал к белочехам. Тихон ходил черней тучи – неужели не рассчитается с ним за смерть матери, гибель Сережки, баржу?
И вот пришло сообщение из деревни Яковлевки – Алумова видели там. Тихон позвонил в штаб, но, когда оперативный отряд примчался в деревню, меньшевик уже исчез.
И буквально в ту же ночь с соседней пристани в Коллегию прибежал бакенщик.
– На «Григория» напали! – с порога выкрикнул он. – Только причалил, а тут откуда ни возьмись – банда. Пассажиров грабят, одного – в комиссарской кожанке – застрелили. Выручайте…
На баркасе с мотором оперативный отряд быстро доставили к пристани, но банды здесь уже не было. Пассажиры, сгрудившись, стояли и сидели на берегу. У самой кромки воды, на песке, лежал убитый. Документов при нем не оказалось – все карманы вывернуты наизнанку. Видимо, уже с мертвого сняли сапоги.
Тут же, на пристани, Тихон опросил потерпевших, но толком ничего не узнал. Одни говорили – в банде человек десять, другие – пятьдесят. Все запомнили главаря – мордастого, с шрамом над правой бровью.
Тихона заинтересовали слова мужчины средних лет с бородкой клинышком, в шляпе, в очках.
– Приметил я среди них еще одного, примерно моего возраста. Еще подумал – вид вполне интеллигентный, а в банде.
– Как он выглядел?
– Смуглый, брови черные. Глаза недобрые, так и сверлят… Этот вещи не отнимал – у всех документы спрашивал, некоторые себе забирал. И мои впридачу…
– А вы кто будете?
– В Балахне по аптекарской части работаю. Человека в кожанке этот смуглый застрелил. Он и карманы обшарил, а сапоги уже другой сдернул…
Тихон вспомнил, как полгода назад Лобов допрашивал владельца магазина «Ваза». У того, кто навел бандитов на кассу Заволжских мастерских, тоже были пронзительные глаза, которые «так и сверлят». Неужели Алумов?
Что-то подсказывало Тихону, что эта же банда совершила поджог в Воскресенском. Не мог отделаться от ощущения, что меньшевик скрывается где-то рядом.
И вскоре Коллегия получила об этом точные сведения…
В этот день Тихон позвонил в Губчека и попросил Лобова срочно приехать в Заволжье.
Хмурый, невыспавшийся, в рабочем пиджаке и синей косоворотке, Лобов был похож на мастерового, только что вернувшегося со смены. Завистливо посмотрел на мягкое кресло:
– Богатая штукенция! – и сел на стул, объяснив: – Как на мягкое сяду – усну! В боях никогда так не уставал…
Впервые ты ко мне обратился, значит, дело из пустяк. Давай по порядку…– Вчера здесь был Перов Матвей Сергеевич. Представил московский паспорт, попросил пропуск на выезд в Москву.
– А как он в Заволжье оказался?
– Приехал в гости к дяде – Грибову Игорю Степановичу, который проживает на станции Вилино.
– Ну а чем Перов занимался в мятеж?
– Говорит, все дни просидел на квартире у родственника. Попросил я его написать заявление и отпустил. Сегодня он опять придет, а я не знаю, как быть, – выдавать ему разрешение на выезд или нет.
– Что тебя насторожило?
Тихон присел на стул рядом с чекистом, неуверенно объяснил:
– По документам Перов учитель, но сдается мне – встречался я с ним раньше. Или уж мерещится это белое офицерье?..
– Где ты мог с ним встретиться?
– Здесь, в Заволжье. Когда Алумов возле фабрики Укропова хотел нас в расход пустить, возле него один офицерик ошивался. Вчера показал учителя Ивану Резову – он его не признал… А у меня этот офицерик из головы не выходит. Мы ведь до сих пор рядовых вылавливали, а тут, может, ранг повыше… Одно меня сбивает с толку: если Перов – участник мятежа, как же он решился за пропуском явиться? Почему не попытался вырваться отсюда тайком?
– Правильные вопросы задаешь. А с другой стороны – на поступок Перова можно иначе посмотреть. Если он – птица более высокого полета, то, может, и действует иначе, смелее?..
– Я об этом не подумал…
– Во сколько Перов придет?
– К четырем.
– Как думаешь – он ничего не подозревает?
Тихон не ответил, пожал плечами.
– Время у нас еще есть, – взглянул Лобов на карманные часы с большим тусклым циферблатом. – Надо узнать, кто такой Грибов. Тебе появляться в Вилине нельзя – учитель насторожится и вовсе не придет. Есть у меня там один знакомый стрелочник, попробую через него выяснить…
К трем часам Лобов опять был в Коллегии. Тихон с нетерпением ждал, что он скажет, не из-за пустяка ли вызвал чекиста.
– Грибов пропал!
– Когда?!
– Соседка виделась с ним пятого вечером, а шестого утром, божится, Грибова уже не было. Она заходила к его жене, а та дома одна сидит, и глаза от слез красные. Племянник, правильно, приехал к ним четвертого.
– Значит, не врет.
– В мелочи сознался, а главное утаил: он исчез из дома вместе с Грибовым и появился в Вилине только после мятежа. Со слов соседки, Грибов – из бывших офицеров.
– А что жена говорит – где он?
– Соседке сказала – в командировку уехал.
– Проверить надо бы…
– Уже проверил – из конторы, где Грибов работает, его никуда не посылали.
– Может, погиб в мятеж?
– Или удрал. Вероятно, и Перов прибыл не дядю навестить. Да и вообще – родственники ли они? До июля соседка ни о каком племяннике не слыхала, а тут вдруг объявился. Документы у него смотрел, нормальные?
– Не придерешься.
– И неудивительно – из городского банка пропало полтысячи незаполненных паспортов. Ну как, будем разоблачать Перова?